– Великолепно! – с облегчением воскликнула Люси, оборвав ее на полуслове. – Мы поможем тебе туда добраться, а потом вместе явимся домой – я дам знать, когда.

– Не уверена, мисс, что поступаю правильно…

– Все будет хорошо, даю слово.

– И еще сомневаюсь, что смогу сохранить тайну: я совсем не умею лгать.

– Мне этого и не нужно. К тому времени, когда мы приедем на свадьбу, надобность что-то скрывать отпадет.

– Ну, если вы так говорите, мисс… Только я все равно сомневаюсь, что ваш батюшка обрадуется.

– У него и без того будет полно дел, – как можно беззаботнее откликнулась Люси, очень надеясь, что не ошибается. – И тебе не следует беспокоиться о своем будущем: что бы ни случилось, я обязательно позабочусь о тебе.

Итак, мосты сожжены, жребий брошен: к полудню Люси в легком почтовом фаэтоне, запряженном шестеркой лошадей, на огромной скорости неслась по дороге на Эксетер.

Они ехали весь день с короткими остановками, чтобы сменить лошадей и перекусить, и почти не разговаривали – Николас не любил болтать попусту, а Люси просто не знала, о чем говорить. Можно, конечно, обсудить правильность ее действий, но в этом не было надобности, так как поворачивать назад она не собиралась ни под каким видом. Еще можно было бы попытаться вытянуть из него хоть какие-то сведения о Дэвиде, однако она понимала, что ничего не получится.

Николас предложил ей одну из книг, которые купил перед отъездом. Это был труд об исследовании Австралии, и Люси задалась вопросом, не куплена ли эта книга с каким-то дальним прицелом. Ведь мать Дэвида отправилась в Ботани-Бей вслед за мужчиной, которого он всю жизнь считал своим отцом.

И хотя он утверждал, что не испытывает к ним никаких чувств, так ли это на самом деле?

Как бы то ни было, Люси все равно не могла сосредоточиться на чтении. Не получалось у нее и трезво осмыслить ситуацию – любовь, кажется, напрочь лишила ее логики и здравого смысла. Главным для нее было лишь то, что скоро она увидит Дэвида. Как только это произойдет, твердила она себе, все узлы развяжутся, препятствия рухнут и ничто не сможет противостоять той силе, которая их соединит.

Они подъехали к «Короне» в Шафтсбери, когда уже опускались сумерки и стал накрапывать дождь. Николас принял решение не рисковать и не путешествовать ночью, а встать на восходе солнца, в пять утра, быстро позавтракать и продолжить путь.

В Хонитоне они арендовали двуколку, чтобы доехать до побережья. Их багаж погрузили, Николас взял в руки вожжи, и они покатили на юг, к морю, откуда уже предстояло добираться до цели верхом.

– Вы были правы насчет дороги, – заметила Люси, когда двуколка подскочила на очередном ухабе. Их раскачивало и трясло на неровной грунтовке нещадно. – Еще далеко?

– Примерно восемь миль, то есть часа два, если повезет.

Как бы ни хотелось Люси ехать быстрее, она понимала, что по этой дороге можно двигаться лишь с той скоростью, которую обеспечивал мерный шаг лошади, хотя все равно трясло ужасно.

Пейзаж тоже не радовал глаз. И хоть поля были засеяны, а на лугах пасся скот, то есть земли обрабатывались, край этот населен был скудно и деревни разделяло огромное расстояние. Обитатели этих деревушек разглядывали их с таким любопытством, будто приезжих здесь отродясь не видывали.

Девушка испытала небывалое облегчение, когда Николас повернул на постоялый двор в крохотном городишке. Правда, радость тут же улетучилась, когда он сказал:

– Отсюда мы быстрее доберемся верхом.

Люси потерла спину.

– Возможно, это будет самым настоящим отдыхом, учитывая, чего нам стоила последняя миля.

– В этом краю все перемещаются верхом. Или, в хорошую погоду, на лодках вдоль побережья – так проще.

– Я никогда не плавала на лодке, если не считать гуари на Темзе. Помню, ужасно переживала, что не могу отправиться на каком-нибудь «купце» на Восток.

– А сейчас?

– Сейчас мне кажется, что прелесть путешествий сильно преувеличена. Не уверена, что готова к таким подвигам.

– А мили полторы до Крейг-Виверна в двухместном седле выдержите?

– Придется привыкать к здешним нравам. Люди же как-то живут: вон дома, даже красивые ухоженные сады, – хотя, я думаю, край дикий, малонаселенный.

– Мне приходилось путешествовать по диким и безлюдным краям, – без всякого сочувствия произнес Николас, – поэтому могу сказать, что вы сильно ошибаетесь.

Конюх тем временем вывел лошадь под двухместным седлом, и Люси недовольно оглядела это средство передвижения. Ее раздражение было вызвано не только перспективой ехать верхом, но и тем, что Николас считал ее опасения беспочвенными, даже пытался подшучивать. Однако ничего смешного Люси не видела – перспектива жить в таком месте встревожила бы любого. Возможно, он и побывал на Борнео, в Индостане или где-нибудь в дебрях Канады, но ей-то они не знакомы.

Николас, проверявший на лошади подпругу, повернул голову и посмотрел на Люси.

– Чему вы улыбаетесь?

– Вы когда-нибудь спускались вниз по реке на каноэ?

Николас удивленно вскинул брови, но все же ответил:

– Да, в Канаде.

– Чувствовали себя индейцем?

– Вместе с индейцами, которые чувствовали себя американцами. А почему вы спрашиваете?

– Просто интересно, как порой смешиваются реальность и фантазия.

Николас не стал уточнять, что она имеет в виду, и приторочил их багаж к седлу. Хотя лошадь была верховой, беднягу нагрузили как вьючную.

– Готовы? – спросил Николас, усевшись в седло.

Конюх помог Люси подняться на подножку. Устроившись в задней части седла, она правой рукой обхватила Николаса и почувствовала себя в безопасности, но как только они тронулись с места, испугалась, что свалится, и пробормотала:

– Прошу вас, помедленнее.

Николас рассмеялся.

– Мы и так движемся прогулочным шагом. Хотите ехать самостоятельно?

Люси при одной мысли об этом содрогнулась.

– Вряд ли…

Дорога представляла собой две колеи, пробитые повозками, и была такой узкой, что ветки живых изгородей по обеим сторонам цеплялись за одежду. Люси порадовалась, что проявила благоразумие и надела простое дорожное коричневое платье. Искушение прибыть к Виверну в элегантном наряде было велико, но у нее хватило ума противостоять ему.

Скоро она прибудет на место и узнает правду.

А если окажется, что сейчас у Дэвида приступ безумия?

Что ей тогда делать?

И, не выдержав, Люси спросила:

– А графы Виверны действительно безумны?

– Предыдущий был как минимум со странностями.

– Я видела гравюру с пыточной камерой, а про одного прочитала, что он вместе с лошадью бросился с утеса.

– Не исключаю, что он был просто пьян.

– А как же графиня, которая бросилась со стены?

– Крейг-Виверн вполне способен довести до самоубийства, – усмехнулся Николас.

– Мне не до шуток!

– Подождите, Люси, и сами все увидите. Осталось недолго. Слева, за холмом, уже видно море.

Если бы Николас не предупредил, Люси никогда бы не догадалась, что эта сверкающая гладь, похожая на полированное серебро, море. Дорога сделала поворот, и море исчезло из виду.

– Судя по виду, оно холодное.

– Да, вы правы, зато канал не хуже Атлантики. Хорошо, что вы не влюбились в уроженца Корнуолла.

– Вам бы все смеяться!

– Я никогда не смеюсь над чувствами, которые играют важную роль в нашей жизни, а просто констатирую факт. Или вы думаете, что способны управлять своим чувством – решать, кого любить, а кого нет?

– А вы?

– Нет.

– Но у вас все было просто.

Люси поняла, что он опять смеется.

– Интересно было бы взглянуть на тех, у кого все просто.

– Например, Бетти, моя подруга: влюбилась в сына соседей, очень достойного молодого человека, который со временем унаследует отцовскую компанию.

– Вы жалеете, что у вас так не получилось?

Люси едва не ляпнула «да», но потом вспомнила слова Марии, что если бы она, собираясь замуж, следовала условностям, то никогда не встретилась бы с лордом Вандейменом, которого буквально обожает – это видно невооруженным глазом.