– Пока рано.
– Наверняка в мужчине должно быть что-то еще, кроме благоразумия, – продолжала Клара. – Внешность, к примеру.
Высокий, широкоплечий, с золотисто-каштановыми волосами…
– Пусть он будет не намного выше меня, – сказала Люси, – и с каштановыми волосами. Каштановым волосам можно доверять.
– В тебе совсем нет романтики!
– Увы, боюсь, ты права. А каков твой идеал?
Выражение на лице Клары говорило о том, что девушка заглядывает в мир своих грез.
– Довольно высокий. Блондин, но не очень светлый. Улыбающиеся глаза и доброе сердце.
Люси кольнула ревность, и она сказала:
– Очень похоже на графа-крестьянина.
– На Виверна? – Клара удивленно уставилась на нее. – Я никогда не выйду за него.
– Даже ради того, чтобы стать графиней?
– А какой мне от этого будет прок, когда он сойдет с ума?
– Клара, он не собирается сходить с ума.
– Откуда ты знаешь? В молодости его отец был просто эксцентричным.
– Именно эксцентричным, – согласилась Люси. – Как Пудель Бинг[9] со своим глупым псом и как тот человек, который одевается только в зеленое.
– Может быть, но он все же устроил пыточную камеру и заточил туда восковые фигуры, чтобы их мучить.
– Клара! Такое просто невозможно.
– Возможно! Весь город бурлил, пока шли слушания по поводу графского титула, всякие истории рассказывали.
– Ты имеешь в виду выдумывали.
– Вовсе нет. – Впервые Клара разозлилась. – Пошли в библиотеку. У нас есть иллюстрации.
Люси не хотелось идти, но она знала, что идти надо. Вот она, та самая тайна, которую следует тщательно охранять, – то, что он унаследовал безумие.
Когда они вошли в комнату, Люси обратила внимание на то, что Клара не воспринимает библиотеку как святилище. Возможно, в мире Клары уже ничто не является священным.
Клара перебрала папки с бумагами и одну выложила на стол.
– Они продавались в прошлом году, и мама купила весь набор.
Развязав тесемки, она открыла папку, в которой был альбом с гравюрами, озаглавленный «Крейг-Виверн».
Дэвид ни капельки не преувеличивал, когда говорил о своем доме. Прямоугольное каменное здание с узкими бойницами вместо окон стояло на вершине высокой скалы над обрывом, а фоном ему служили огромные грозовые тучи.
– Впечатление производит отталкивающее, – заметила Люси, – но ведь это не единственное странное сооружение: взять хотя бы творение Хораса Уолпола Строберри-Хилл или сэра Уильяма Бекфорда Фонтхилл-Прайори.
– Бекфорд не в себе, – напомнила Клара. – Построил гигантское здание и живет в нем, но там хотя бы окна, а не бойницы. В Виверне тоже есть окна, но все они выходят во внутренний двор. – Клара перевернула несколько страниц. – Вот смотри: внутренний двор с деревьями и садами.
Люси успокоилась.
– Везде вполне нормальные окна. Даже фонтан есть.
– Здесь была гравюра с его изображением, но мама ее вырезала. – Клара оглянулась, будто опасаясь, что их могут услышать, и прошептала: – На ней был дракон с обнаженной дамой, в неприличной ситуации.
Не очень-то разумно – бросать вызов дракону…
Господь всемогущий!
Клара перелистывала страницы с изображением средневековых помещений весьма мрачного вида, пока наконец не нашла то, что искала.
– Вот то, о чем я тебе говорила.
Люси мельком взглянула на гравюру и захлопнула альбом. Комната действительно была пыточной – об этом свидетельствовали дыба, оковы, закрепленные в стене, и жаровня с ужасающего вида инструментами. Здесь же были изображены скорчившиеся в муках фигуры – вполне возможно, что восковые, но выглядевшие вполне естественно.
Тете Мэри следовало бы изъять из альбома и эту гравюру, а еще лучше сжечь. Неудивительно, что Клара сочла нужным предупредить ее.
– Извини, что сомневалась. Трудно поверить, что человек может быть до такой степени жестоким.
– О, не совсем так, – сказала Клара, убирая папку и так же неожиданно, как всегда, переключаясь на веселое настроение. – В конце концов, люди ходят смотреть на восковые фигуры мадам Тюссо, и многих ужасают жертвы на гильотине и все такое прочее. Думаю, Безумный граф заказал у нее эти самые фигуры для своего донжона. – Ее взгляд стал тревожным. – Теперь ты видишь.
– Да, вижу. Спасибо.
– У тебя куча других поклонников, – подвела итог Клара и вышла.
Люси осталась в библиотеке одна, наедине с реальностью.
Его дом оказался именно таким, мрачным и унылым, как он говорил, а окружающая обстановка – суровой. Но это куда ни шло, главное – его отец действительно был умалишенным, да к тому же жестоким. Более того, всех графов Вивернов считали странными, не в себе, причем странности эти переходили из поколения в поколение.
Люси заглянула и в справочник пэров, но туда не заносились сведения о скандалах и удалось выяснить лишь то, что все Виверны не отличались долголетием и плодовитостью.
Она поставила книгу на место и нашла путеводитель по Девону, в котором приводились подробные слухи и сплетни о благородных обитателях графства. На Крейг-Виверн отводилось целых три страницы, и туристам предлагалось совершить трудное путешествие в этот отдаленный уголок побережья, чтобы полюбоваться на средневековое величие. В то же время их предупреждали не пытаться проникнуть в поместье, так как граф пускает к себе только избранных гостей.
«Тех, кому нравятся фонтаны с непристойными скульптурами и пыточные камеры», – подумала Люси.
Книга была издана восемь лет назад. Дэвид пускает в дом посетителей? Нет, невозможно, чтобы он развлекал гостей зрелищем дыбы и раскаленных щипцов.
Подборка анекдотов имела целью пощекотать нервы читателю. Считалось, что первый граф убил дракона, а в сноске пояснялось, что это был виверна – крылатый дракон. Замок был построен так, чтобы служить надежной защитой от атак других драконов, а в качестве амулета на стене в большом зале висела шкура дракона. Приводилась иллюстрация.
Его сын, второй граф, постоянно, круглый год, из ночи в ночь, жег костры на крепостной стене, чтобы отгонять мародерствующих драконов. Это было одним из условий завещания его отца, однако он прославился еще и тем, что устраивал оргии, которые впоследствии, возможно, привели к созданию Клуба адского огня.
Третий граф умер молодым, когда вместе с лошадью упал с утеса. Считалось, что это был несчастный случай, но авторы путеводителя советовали читателю не забывать о наследственном безумии.
Бабушка Дэвида покончила жизнь самоубийством, бросившись с крепостной стены, вероятно, не от хорошей жизни.
Ее сын и был тем самым Безумным графом. Возможно, до появления в семье этой женщины графы Виверны просто отличались эксцентричностью, а безумие в род принесла именно она. Значит, и Дэвиду передалась ее кровь через отца, Безумного графа.
Как говорилось в путеводителе, нынешний граф холост и не имеет наследника, но эти данные были верны на момент составления книги. Тогда Дэвид уже родился, но считался сыном мисс Изабел Керслейк и контрабандиста с каким-то странным именем – вроде Мелхиседека.
Почему граф игнорировал своего законного наследника? Когда она спросила об этом Дэвида, он тут же замкнулся в себе. Не было ли это равнодушие свидетельством безумия в его крови? Отец графа-крестьянина держал в тайне существование сына, потому что…
Нет, нельзя впутывать сюда книжные выдумки! Здесь реальность, а не роман, и все это может повлиять на ее жизнь. Обязательно ли дети сумасшедшего наследуют безумие?
Нет. Достаточно представить беднягу безумного короля.[10] У него много детей, и хотя кто-то из них и ведет себя эксцентрично, ни у кого не наблюдается признаков умопомешательства: принцесса Шарлотта, например, его внучка, абсолютно нормальная.
Люси не видела никаких отклонений от нормы ни у Дэвида, ни у его сестры. Естественно, если безумие есть, оно должно как-то проявляться. Мария сказала, что он куда уравновешеннее своей сестры. Если бы Марии было известно что-то о душевном недуге Дэвида, предупредила бы она Люси?
