«Следующей нотой в созвучии».

«Да, что-то типа того. Теория струн утверждает, что субатомные частицы похожи на вибрирующие струны. Субатомные частицы собираются в атомы, а атомы — в молекулы, которые образуют наши ДНК. Если каждый мир обладает одной всеобщей нотой, то она должна быть в ДНК у всех живых существ в этом мире. Мы резонируем с миром нашей ДНК, а раз у детей ДНК драконов, значит они обладают двумя различными «нотами». Их клетки имеют структуру «созвучия». Да, черт побери, если драконы могут перемещаться в пространстве и между мирами, возможно и они обладают структурой «созвучия». Думаю, большой объем магии позволяет Шелесту менять ноты и перемещаться в следующий мир в гармонии».

«Он на Онихиде?» — с тревогой спросил Масленка.

Тинкер успокаивающе махнула ему. — «Возможно он во всех мирах одновременно. Все зависит от того, насколько он рассеялся».

«Что?!»

«Не думаю, что это ему навредит. Плеер до сих пор играет!»

«Как нам освободить его?» — спросил Масленка.

Тинкер резко выдохнула и схватилась за волосы. Да, как?

«Надо вычислить, какая нота у этого мира… и сообщить ему… как-то… что-то».

«Кья», — изрекла Уточка.

Они в унисон взглянули на крепко прижавшихся друг к другу остальных детей.

Тинкер совсем не хотелось произносить это вслух, но другого логического решения не было. — «Так как дети обладают одной способностью, они могут вычислить ноту».

«Нет!» — отрезал Масленка.

«Я не говорила, что буду экспериментировать на них!» — вскричала Тинкер. — «Не напрямую. Мы выясним, смогут ли они распознать ноту и, затем, сообщим ее Шелесту».

«Он вообще может нас услышать?» — спросил Синее Небо.

Вот так оно всегда и бывает, а постоянство всегда утешает. — «Мы займемся этим позже. Вы уже должны знать все стадии научного подхода. Задать вопрос, провести обзорное исследование…»

«Теперь я точно знаю — нам крышка», — проворчал Синее Небо. — «Ты начинаешь так говорить, когда дерьмо вот-вот должно влететь в вентилятор».

Тинкер гнула свою линию — «Выдвинуть гипотезу, проверить гипотезу на практике, проанализировать данные и сделать вывод».

«И сообщить свои результаты», — как обычно добавил Масленка.

«Но мы никогда никому ничего не рассказываем», — пробормотал Синее Небо.

«Сама». — Радость крепко прижала к груди объемистый чехол с олиануни. — «Я могу сообщить это Шелесту».

Все с удивлением уставились на нее. Наконец Масленка выдавил — «Как… как ты хочешь ему это сообщить?» — в то время как Тинкер прошептала. — «Ты вроде говорил, они не обладают телепатией».

«Я присоединюсь к нему внутри заклинания». — Радость подошла к сияющему куполу.

«Нет, нет, нет и нет, определенно нет!» — Масленка протянул к ней руку, и она отскочила.

«Там должна была быть я!» — Радость оббежала заклинание, уворачиваясь от руки Масленки. — «Он ранен! Он даже не может играть! И у него нет инструмента! Я люблю его, и не выдержу вечную разлуку с ним, и знаю, что могу спасти его».

«Радость», — обратилась к ней Тинкер. — «Я не хочу терять вас обоих, потому что не уверена в своей правоте. Я могу ошибаться насчет всей этой теории резонанса. Возможно, музыка не имеет к этому никакого отношения. Скорее всего я ошибаюсь».

«Не важно», — ответила Радость. — Я буду с ним. Я буду там, где и он».

«Ты должна ее отпустить» — произнес Синее Небо. — «Так будет правильно».

Тинкер удивленно и немного испуганно уставилась на него. Что еще хуже, когда она обернулась к Пони, тот грустно кивнул.

«Чего стоит твоя жизнь, если ты не можешь защитить тех, кого любишь больше всего на свете?» — сказал он.

Конечно, телохранители думают именно так. Им посчастливилось видеть мир только в черном и белом цвете. Для них все просто и понятно. Будь на месте Радости она, да, она бы не задумываясь бросилась в заклинание ради Масленки, Ветроволка, Пони, Яростной Песни, Синего Неба… боги милосердные, чем больше Тинкер думала об этом, тем длиннее становился список, что только еще раз доказывало их правоту.

Да, она бы сделала то же самое. Но не в этом дело. Она взрослая, а Радость еще совсем ребенок, как тринадцатилетний подросток. Правда, некоторые скажут, что и восемнадцать еще не возраст. А если честно, в тринадцать она начала свой собственный бизнес и жила сама по себе.

И рискнула жизнью, чтобы спасти незнакомца от завра.

Если бы тогда на земле лежал без сознания Масленка, Тинкер бы не ударила монстра и убежала, а избила его всем, что попалось бы ей под руку. Она не знала Ветроволка, у нее не было никаких причин спасать его, но она чувствовала, что должна что-то сделать, и что ударить завра и убежать — это допустимый риск. Для нее наилучшим решением было сильно один раз врезать монстру и умчаться прочь.

Яростная Песня сказала, что талант ее матери сделал Тинкер неудержимой на гонках. Возможно, тогда он тоже управлял ей. Быть может, глубоко внутри она подозревала, что Ветроволк однажды станет тем, за кого она пожертвует всем.

Насколько она уверена, что права сейчас? Если у нее нет ничего кроме догадки, то насколько сильно это чувство? — «Хорошо».

«Тинк!» — воскликнул Масленка.

«Думаю, все будет хорошо», — ответила она. — «Я чувствую это».

Пока тэнгу и лэдин обеспечивали защиту по периметру, Рука держались поблизости, окружая ее щитами, чтобы она могла сосредоточиться на спасении Шелеста. Радость сыграла все ноты, которые способен издать олиануни, начиная с низких грохочущих звуков, другие дети внимательно ее слушали.

«Может еще раз?» — предложил Поле, после того как Радость сыграла самые высокие звенящие колокольчиками ноты, на которые способен ее инструмент. — «Они все звучат довольно обычно».

«Это просто звуки», — пробурчала Заросли Рогоза.

Уточка нервно крякнула.

«Думаю, они не могут ее распознать», — пробормотал Масленка, стоящая за ним Царапина от Шипа кивнула, соглашаясь с его предположением.

«Если бы мы могли распознать нужную ноту, Шелест и я уже бы знали ее». — Радость стоически молчала все время до этого момента. — «Мы изучали музыку всю жизнь. Действительно! Целое лето только и делали, что учили пассажи, и так из года в год!»

«Она права». — Тинкер задумалась над этим. — «Вот, что мы знаем. Никто из детей не терял вещи, как Шелест, так? Анклавы стоят на сильных силовых линиях, но ни у кого из детей не проявились эти способности. И Радость не среагировала так», — Тинкер махнула на сияющее заклинание, — «когда мы использовали просто предсказывающее заклинание».

«Мы приняли это как само собой разумеющееся». — Масленка потер переносицу.

«Может, стоит обнулить всю магию в округе?» — спросил Рики.

«Так мы можем потерять единственную связь с ним». — От этой фразы Радость всхлипнула, а Уточка нервно крякнула. — «Провидение существует где-то без тела? Чтобы появиться в нашем мире ему необходима магия, то, что осталось от его тела, и Цзин?» — Рики кивнул, и Тинкер продолжила. — «Если дети обладают двойным сознанием, значит есть информация, к которой они могут получить доступ, только соединившись с большим источником магии».

«Все это сильно притянуто за уши». — Масленка грустно улыбнулся Царапине от Шипа, она положила руку ему на плечо.

«Знаю», — грустно ответила Тинкер. — «У меня хорошее предчувствие, но я не хочу рисковать Радостью только из-за догадки». — Она остановилась, взглянула назад и внезапно для себя обнаружила, что ее подопытная испарилась. — «Где Радость?»

Все указали на заклинание.

Царапина крепче схватила Масленку, не давая ему броситься вслед за Радостью. — «Она получила право выбирать свой путь, когда ушла от всего знакомого и безопасного и отважно нырнула в неизвестность».

«Почему ты не остановил ее?» — крикнула Тинкер Синему Небу, который стоял ближе всех к Радости.

«Ты сказала, что она может попробовать!» — Синее Небо попятился, подняв руки, защищаясь от Тинкер.

«Я…Я…нет! Это было раньше!» — прокричала Тинкер.