Каждое учительское оскорбление в адрес ученика давало самому учителю новый повод для затрещины. Но это была вовсе не забава, не садистская игра, а педагогический прием с целью заставить детей понять урок, арайнлейгн а фингер ин мойл (дословно — «вложить палец в рот») то есть подтолкнуть их, разжевать все так, чтобы они в конце концов дали правильный ответ. Если о ком-то говорят «ме дарф им ништ арайнлейгн а фингер ин мойл» («ему не нужно класть палец в рот») — это значит, что ему ничего объяснять не надо, он знает свое дело не хуже — а может, и лучше — нас с вами.

Кроме того, учитель мог вайзн что-то аройс афн телер, дословно — «преподнести на тарелке», то есть подробно расписать все от начала до конца; сравните с идиомой целейгн аф зибн телерлех, «разложить по семи тарелочкам» (речь всегда идет об одной вещи) как бутерброды на вечеринке, то есть раздуть целую сенсацию из какой-то банальности да еще и ждать за это похвалы.

Не все учащиеся были идиотами. Хорошего ученика называли тайере кейле, «драгоценный сосуд»; плохого же — пусте кейле, «пустой сосуд». Гебраизм кейле (мн.ч. кейлим) означает как «сосуд», так и «инструмент». Посуду и кухонную утварь тоже можно назвать кейлим. «Я бы рад помочь, но я не захватил с собой кейлим» — здесь имеются в виду рабочие инструменты. В музыкальном контексте кейле зачастую обозначает певческий голос: Паваротти ѓот а тайере кейле геѓат, «у Паваротти был прекрасный голос». Здесь, видимо, сыграло роль немецкое Kehle («горло»), которое произносится точно так же и может использоваться в значении «голос». Выражение аройс фун кейлим («вне сосуда») означает «вне себя от ярости». Весьма точное описание обмена веществ в состоянии покоя у большинства рабейим из еврейского фольклора. Теперь вы понимаете подоплеку старой пословицы: «Вен фрейен зих хейдер-йингелех? Аз дер ребе зицт шиве» — «Когда ученики радуются? Когда ребе сидит шиву» (потому что его целую неделю нет в хейдере).

Судя по этой логике, рабейим, несмотря на все свои ошибки, таки сумели научить детей кое-чему. Ученики не хотят, чтобы ребе умер; однако это не говорит об их высоких нравственных качествах. Если он умрет, их отправят в другой хейдер — сразу или на следующий день; если же он соблюдает семидневный траур по родственнику, то все знают, что скоро он вернется на работу, значит, дети снова будут под контролем. Мечта учеников: здоровый ребе с многочисленным хворым семейством. Учитель умер — пришлют нового; учитель в трауре — неделя каникул.

Хейдер-йингл растет, и вот он уже бар-мицве бохер («юноша, вступивший в возраст бар-мицва»). В идише нет такого выражения, как «праздновать бар-мицву». Нет обязательной церемонии с последующей пирушкой. Это вам не первое причастие. Просто каждый еврейский мальчик, который сумел дожить до тринадцати лет и одного дня, автоматически становится бар-мицве; для этого ему не нужно ничего делать, он может даже сам о том не знать. Бар-мицва — нечто вроде совершеннолетия: вас никто не заставляет голосовать или пить спиртные напитки, но вот если захотите, чтобы вас судили как несовершеннолетнего, то начнутся серьезные проблемы. Бар на арамейском — «сын», но здесь имеется в виду «подлежащий мицве», «подпадающий под действие мицвы». Бар-мицве бохер — как бы бохер, доросший до мицв; они годами пылились в шкафу, ожидая пока он подрастет, — и вот теперь он может примерить их на себя (особенно если их представляют талес и тфилин).

Термин бар-мицве — своего рода эвфемизм, заменяющий бар-оншин (выражение столь неприятное, что его стараются не использовать) Оншин означает «наказания»: вот она, истинная суть «совершеннолетия». Бар-мицве — «подлежащий мицве», бар-оншин — «подлежащий наказаниям» (за то, что не соблюдал мицвы). Даже сам Бог не может заставить ребенка исполнять заповеди, зато Он может задать ему хорошую трепку за уклонение от оных. В этом и заключается смысл бар-мицвы: человек становится ответствен за свои поступки.

В разговорном идише борух ше-пторани произносится как борех ше-потрани и зачастую означает «туда ему и дорога», «как я рад, что отделался от этого» (чаще речь идет о человеке, чем о предмете). В слове потрани корень тот же, что и в потер — «свободный [отчего-либо]»; есть выражение потер верн — «избавиться». О мальчике моложе тринадцати лет можно сказать, что он потер фун мицвес, свободен от заповедей; ему официально разрешено не соблюдать их.

Главные внешние признаки того, что мальчик уже не потер фун мицвес, — талес (молитвенная шаль) и тфилин (филактерии). Есть «технический» показатель, на случай, если вдруг мальчик не знает точной даты своего рождения или возникли еще какие-то сомнения, — наличие двух волосков на лобке; этот критерий применим и к девочкам. Что касается двух первых — не столь щекотливых — атрибутов, из них более надежным (или: достоверным?) признаком зрелости являются тфилин, но интересных идиом это слово не породило. А талес, как мы вскоре убедимся, обычно связывают не с бар-мицвой, а с другой, более поздней жизненной вехой.

Соблюдать мицвы евреи начинают с тринадцати лет, но взрослым мужчина становится только по вступлении в брак. Бар-мицва — просто констатация произошедших изменений, а не их причина; а вот хупа (свадебный балдахин) превращает мальчика и девочку в мужчину и женщину. В Библии сказано: «покинет муж своего отца и свою мать, и прильнет он к жене своей, и станут они плотью единой» (Быт 2:24), то есть перед нами уже не мальчик, но муж, а до свадьбы он — ребенок, стало быть, холостяки никогда толком не взрослеют. Идишское слово бохер может означать «неженатый мужчина» и «студент ешивы», но основное значение — «парень», «юноша»; спеша стать мужчиной, бохер мчится на всех парах, как поезд, начиненный гормонами. Для алтер бохера («старого, закоренелого холостяка») поезд уже безвозвратно ушел, и здесь не на кого пенять, кроме себя самого. Как ни странно, первая заповедь Торы — «плодитесь и размножайтесь» — адресована только мужчинам, поэтому считается, что холостой мужчина намеренно идет против законов природы, не выполняет главное условие, делающее мужчину мужчиной. Восьмидесятилетний алтер бохер — просто-напросто дряхлый мальчишка.

Еврейские старые девы тоже не растут. На идише их называют мойд («девица») или алте мойд («старая дева»). Изначально мойд означало «девственница», «юная невинная девушка», но это значение уже давно перекочевало к уменьшительной форме слова — мейдл. В сложных словах вроде кале-мойд («девушка на выданье») сохранилось старое значение, но само по себе мойд стало довольно грубым словом, примерно как «девка» или даже «деваха». Говоря «ой, из дос а мойд!» («вот это девка!»), имеют в виду отнюдь не непорочное создание, а крепко сбитую, громогласную, сварливую женщину: бабу-тяжеловеса.

Обычно алте мойд — это женщина, лишенная возможности выйти замуж. Если мужчина-холостяк сам выбирает такой образ жизни, то старая дева остается одна, потому что ее никто не берет. Она, что называется, фарзесене алте мойд («засидевшаяся в девках»). В современном идише фарзесен встречается только в сочетании с алте мойд, но изначальный смысл слова — «просиживать», «сидеть и ждать» (он сохранился в немецком: одно из значений прилагательного versessen — «просиженный до дыр», «протертый»). Фарзесене схойре — «товар, на который нет спроса», он лежит на полке и покрывается пылью; вот так и алте мойд пылится на рынке брака.