Бандред, по его словам, вспомнил об этом разговоре, в котором прозвучала и фамилия Освальда, уже после 22 ноября 1963 г. и рассказал об этом агентам ФБР, но те заявили ему, что не имеют права обсуждать с ним данный вопрос. Этот эпизод, который Нейджел разыграл, чтобы привлечь внимание ФБР, не достиг поставленной цели. Еще ранее, в сентябре 1963 г., незадолго до ареста в Эль Пасо, Нейджел, по его словам, в письме, посланном из Мехико и подписанном «Джозеф Крамер», осведомил Гувера о существовании заговора, участником которого был Освальд. Но ФБР в ответ на запрос комиссии Уоррена отрицало, что получило подобное письмо. Нейджел, несмотря на его просьбы, не был допрошен комиссией Уоррена, хотя многие исследователи убийства считали его самым важным из оставшихся к тому времени в живых свидетелей по делу. Можно усомнится в том, действительно ли арестовавший Нейджела полицейский Бандред не помнил, до или после 22 ноября 1963 г. арестованный говорил ему о предстоящих событиях в Далласе и назвал имя Освальда. Восторжествовало убеждение, что Нейджел психически ненормален. Этой точки зрения придерживался даже его адвокат. Нейджел был единственным, спасшимся при катастрофе самолета «Боинг» в 1954 г. Суд присяжных признал его виновным во вторжении В государственное учреждение с целью грабежа. Он был приговорен к десятилетнему тюремному заключению. На процессе Нейджел крикнул: «Почему судом не рассматривается реальное дело?». Его адвокат подал апелляционную жалобу, ссылаясь на вновь открывшиеся обстоятельства, что Нейджел, по свидетельству военного врача, страдает «органическим повреждением мозга». В начале сентября 1966 г. состоялся новый суд. Нейджела снова приговорили к 10 годам тюрьмы, но со странным добавлением, что он может быть освобожден под честное слово. В апреле 1968 г. Нейджела освободили по решению апелляционного суда, который счел, что не имеется достаточно улик для вынесения обвинительного приговора.

Жизненные пути Нейджела и Освальда во многом проходили параллельно. Служба в Японии с 1960 г., потом в США, вовлечение в дела кубинской эмиграции. Обоих можно подозревать в том, что они были двойными агентами. Как и Освальд, Нейджел был связан с правыми группами кубинских эмигрантов и, в отличии от Освальда, не изображал из себя левого. По словам Нейджела, было несколько планов убийства Кеннеди. Автор книги о Нейджеле Д. Рассел утверждает, что второй план такого убийства обсуждался в Лос-Анджелесе весной 1963 г. Д. Рассел пытается связать Нейджела со всеми подозреваемыми в участии в заговоре — с ЦРУ и ФБР, с Хоффа и Марчелло, с Ферри и так далее, вплоть до Президентов Джонсона и Никсона. Но от этой попытки включить в защищаемую Расселем версию все остальные она только проигрывает в убедительности и вступает во многих местах в противоречие с логикой и здравым смыслом. Недаром даже Гаррисон, который посылал своего помощника допрашивать Нейджела, содержавшегося в то время в психиатрическом отделении федеральной тюрьмы в Спрингфилде, а потом лично пытавшийся выудить у свидетеля нужные ему показания, заметил, что эти показания «непросто переварить».

Тем временем продолжалось изучение рассекреченных документов, переданных в национальный архив. Оно порой приводило к неожиданным результатам. Так, в 1997 г. выяснилось, что тридцать три года назад было внесено изменение в текст отчета комиссии Уоррена, призванное подкрепить теорию «чудо-пули». Член комиссии Д. Форд, будущий Президент США, заменил первоначально включенную в отчет фразу «Пуля вошла в спину в точке чуть выше плеча, правее позвоночника» на другую — «Пуля вошла сзади шеи чуть правее позвоночника». Отвечая на посыпавшиеся вопросы, Форд заявил, что его поправка была сделана с целью прояснить ситуацию и не имеет никакого отношения к теории заговора и к желанию изменить историю. «Это наиболее важная ложь во всем отчете комиссии Уоррена», — возразил Р. Морнингстар, автор книги об убийстве Президента. Глава неправительственного исследовательского центра по изучению убийства Кеннеди Д. Лазер высказал убеждение, что и первоначальный текст, и тот вид, который он принял после редактирования Фордом, противоречат свидетельству о смерти Кеннеди. А Д. Познер, автор неоднократно упоминавшегося исследования «Дело закрыто…» считает, что само свидетельство было основано на неточных зарисовках докторов, участвовавших во вскрытии тела. Фотографии и рентгеновские снимки были показаны только Уоррену, который счел их слишком неясными и не стал демонстрировать членам комиссии. На фотографиях место, в которое вошла пуля, находится выше, чем на зарисовках докторов, что можно рассматривать как довод в пользу теории «чуда-пули». Рассекреченные документы показывают вместе с тем, что эту теорию оспаривали и отдельные члены комиссии Уоррена, в частности, Джон Макклой.

В последние годы отмечено как образование новых версий, так и попытки реанимации старых. Так, Джеймс Дайюджинио в книге «Д. Ф. К Куба и дело Гаррисона» пытается, вслед за фильмом Оливера Стоуна, дать апологетическую трактовку действий «жестоко оклеветанного» ньюорлеанского окружного прокурора, по-новому представить процесс Клея Шоу, доказывая его причастность к заговору военно-промышленного комплекса против Президента.

Образование версий убийства Президента Кеннеди происходило в стране со зрелыми демократическими институтами, с укоренившимися и укреплявшимися во второй половине XX века традициями гласности и рассекречивания при первой представившейся возможности секретных правительственных документов, при мощных и, как правило, не зависимых от властей средствах массовой информации. Ссылки на остающиеся секретными документы — это оружие было вырвано из рук авторов различных версий. Образование версий шло по принципу выявления тех, кому, как казалось, могло быть выгодно убийство. Но в результате возникали версии, доказывавшие, что так могло быть, а не то, что так было. Многие версии выдвигали на роль руководителей и участников людей, уже умерших, либо имена которых были скрыты под псевдонимами и которым, не боясь опровержений, можно было приписать все, что заблагорассудится. Вероятно, возможность создания доказуемой версии была утрачена после убийства Освальда и потом окончательно исчезла после смерти ряда ключевых свидетелей.

Это, впрочем, не ослабляет продолжающуюся полемику. Достаточно было Д. Познеру в 1992 г. опубликовать, как он надеялся, подытоживающую монографию «Дело закрыто. Ли Харви Освальд и убийство Д. Ф. К.», вызвавшую положительные отклики в наиболее влиятельных органах печати, чтобы в 1994 году появилась новая книга автора многих работ об убийстве Кеннеди Г. Вейсберга «Дело открыто». Доводы Вейсберга в пользу версии о заговоре часто кажутся очень натянутыми, но он, безусловно, прав в одном — дело остается открытым и, стоит добавить, вряд ли уже когда-нибудь будет закрыто.

XX век — время массового производства — поставил на поток и изготовление фальшивок. Была бы безнадежной попытка даже только упомянуть большинство из них на последующих страницах. Да в этом нет необходимости в книге, посвященной не самим подлогам, а значению мистификаций как одной из разновидностей воображаемого прошлого, их роли в формировании мира исторической виртуальности.

На протяжении XIX столетия было разоблачено немало фальшивок — античных, средневековых и нового времени (хотя в это же время было введено в обращение немало и новых подделок). Историография, опираясь на собственные достижения и окрыленная успехами точных наук, была уверена, что настало время очистить представление о прошлом от накопившейся массы сказок и фантазий. Это убеждение не было поколеблено даже распространением скепсиса в отношении познавательных возможностей человеческого разума, его способности достигнуть объективной исторической истины, воссоздать реальную картину развития мировой цивилизации. Просто эти две неразрывно связанные задачи рассматривались, да и поныне рассматриваются как не зависимые друг от друга. Задача «очищения» истории от вымыслов, от того, что называется в нашей работе виртуальностью, несмотря на частичные успехи, оказалась недостижимой из-за познавательных препятствий и идеологических причин.