Не менее, чем рукописи, ценились античные произведения искусства. Гениальный художник и скульптор Микеланджело (1475–1569) в начале своей карьеры скопировал рисунок головы античной статуи, который никто не мог отличить от оригинала. Он создал копию статуи «Спящего Купидона» и продал ее одному кардиналу за тридцать дукатов. Посредники заработали на продаже 200 дукатов. Чтобы избежать возможных преследований за подделку, Микеланджело поставил на своем творении собственные инициалы. Предосторожность была не напрасной: узнав о подделке, кардинал стал требовать назад деньги. Микеланджело руководствовался не только финансовыми соображениями, но и негодованием, которое вызывало у него часто бездумное почитание любого произведения искусства, признаваемого за античное, и несправедливое умаление творений современных ему художников.

На протяжении вот уже двух тысячелетий сосуществуют взаимоопровергающие друг друга истории первого века нашей эры (точнее, истории стран Средиземноморья в то время). Их число со временем не только не уменьшается, а напротив, продолжает возрастать. Если разделить их на группы, каждая из которых рисует один и тот же круг событий, то в такой группе все. исторические тексты за возможным исключением, полным или частичным, одного, должны являться воображаемыми историями. Неснижающийся интерес к истории первого века продиктован, как легко догадаться, главным образом тем, что это было время создания новой мировой религии, и поныне преобладающей в Европе и ряде других регионов мира, и приближения к зениту могущества Римской мировой державы. Это было, как считают верующие, время земной жизни Иисуса Христа и, с другой стороны, годы правления Тиберия, Калигулы, Нерона, имена которых стали синонимами чудовищных пороков и преступлений.

Немало важных фактов, относящихся к политической жизни Рима в первый век, можно почерпнуть из трудов римских авторов — современников описываемых ими явлений или писавших по их свежим следам, особенно из работ Тацита, Светония, Плутарха и других. Будучи важными источниками, эти труды совсем не обязательно правильно отражали действительную историю Рима того времени в целом и тем самым являлись частично иллюзорной историей. Значительно больше таких вызывающих споры и сомнения мест в канонических Евангелиях, других книгах Нового завета, в так называемых апокрифических Евангелиях, признанных церковью недостоверными и еретическими, в остальной раннехристианской литературе. Христианство создало собственную мифическую историю своего возникновения и, когда оно превратилось в государственную религию, постаралось изъять из обращения все другие, с его точки зрения, ложные и нечестивые версии этой истории (прежде всего, неканонические Евангелия, которые стали известны ученым только через более чем полтора тысячелетия).

Что же касается политической истории римской державы в первом веке, то она дошла до нас в настолько искаженном изложении, что ее, по мнению некоторых исследователей, возможно, по крайней мере, частично, тоже причислить к иллюзорной истории. Это особенно относится к скудным указаниям, которые содержатся в уцелевших сочинениях античных авторов, живших в I и начале II века, о конфликтах между римскими властями и набиравшим силу христианством. Сразу же возникает вопрос об истинности этих сведений и, более того, об аутентичности тех мест в источниках, в которых сообщаются эти сведения. Ведь это могли быть интерполяции (вставки) в труды римских писателей, внесенные христианскими переписчиками, людьми, жившими много столетий спустя. Нельзя забывать, что все эти сочинения сохранились только в средневековых копиях. Важность вопроса о подлинности становится особенно очевидной, если учесть, что о некоторых важных событиях мы знаем только из рассказа о них в одном сочинении. А оно само сохранилось в единственной поздней копии, к которой и восходят все последующие печатные издания. Вопрос о подлинности тем самым становится дилеммой: имело ли вообще место в действительности интересующее нас событие или оно (целиком или частично) — плод фантазии переписчика рукописи.

В первые века христианства критика созданной им истории зарождения и первых шагов возникшей религии сводилась к отрицанию рассказов о чудесах, освещению в негативном свете деяний отцов церкви, к неортодоксальной трактовке различных сторон нового вероучения. Позже, захватив господствующие позиции в духовной жизни общества, церковь решительно пресекала любые попытки критики в свой адрес или уклонения от официальной истории христианства. Положение начало меняться только в последние два века, когда возникли научная критика и исследование Нового завета и других произведений раннехристианской литературы, стремление к ревизии или даже полному пересмотру церковной версии происхождения христианства. Отсутствие не вызывающих сомнения внехристианских свидетельств о жизни Иисуса, относящихся к первому столетию, так называемое «молчание века», способствовало появлению различных научных школ, отрицающих существование Христа как реального исторического лица. В ответ противники ревизионистов объявляли, что «молчание века» — выдумка атеистически настроенных либералов и социалистов, что имеющиеся внехристианские упоминания о Христе и первых шагах новой религии вполне аутентичны и достаточны для того, чтобы, даже не прибегая к материалам Нового завета, доказать историчность фигуры Христа, обрушивались на теории, согласно которым его образ измышлен по аналогии с основателями других, ранее появившихся религий, он возник в качестве олицетворения солнца, которому поклонялись как божеству, и тому подобное.

В XX веке быстрое развитие библейской и евангельской критики в сочетании с новейшими методами датировки рукописей ограничивало «находки» апокрифов новейшего изготовления, приписываемых деятелям раннего христианства. Все же отдельные примеры такого рода подлогов имели место, хотя разоблачались они довольно быстро. В 1927 году итальянский муниципальный чиновник Луиджи Моциа объявил, что имеет рукопись некоего Иосифа из Иерусалима и что он в течение восьми лет переводил этот манускрипт. Рукописи уже почти 1900 лет, она написана незадолго до разрушения Иерусалима римлянами в 70 г. н. э. Она, по словам ее владельца, была спрятана, потом найдена матерью императора Константина, Еленой, позднее попала в Александрийскую библиотеку, которая была в 640 г. разрушена арабским халифом Омаром. Дальнейшая судьба рукописи покрыта туманом. Паломник, вернувшийся из Палестины, от которого Моциа получил ее, отказался разъяснить, как она к нему попала. В предисловии указано: чтобы рукопись не подверглась изменению или не была уничтожена, ее отсылают братьям Матфею, Марку, Луке и Иоанну. Анализ находки показал, что она написана на греческом языке эпохи Возрождения, а не первого века н. э., и на пергаменте, тоже приготовленном в новое время. Это разоблачение не помешало тому, что находились даже среди ученых люди, продолжавшие верить в ее подлинность. На деле она представляла собой сведение воедино четырех канонических Евангелий с очень незначительными дополнениями.

Апокрифы функционально заменяли с настойчивостью пропагандируемые, явно фантастические концепции происхождения христианства. В последние годы разлилось широкое половодье книг, содержащих попытки создать новые или псевдоновые биографии основателя христианства. Д.П. Мейер в работе «Необычный еврей. Переосмысление исторического Иисуса» (Нью-Йорк, 1991) писал о результатах создания такой новой биографии основателя христианской религии: «От Иисуса — сторонника насильственной революции до Иисуса — гомосексуального мага, от Иисуса — апокалипсического фанатика до Иисуса — учителя мудрости или философа-циника, не интересующегося эсхатологией, — каждый мыслимый сценарий, каждая крайняя теория уже предлагались с противоположных позиций, при отметании всех ревностных новых авторов, повторяющих ошибки прошлого». Английский историк Л. Хаулден отмечал появление «диких книг об Иисусе, привлекательность которых, кажется, находится в прямой пропорции к неправдоподобию содержащихся в них утверждений».