Нужно добавить, что, следуя модной теории мультикультуризма, отдельные социальные и этнические группы, включая и сексуальные, наряду с выяснением значения «сексуальных меньшинств» стараются создать не только историю своей группы, но и с ее позиций историю страны в целом. Недавно еще преобладали работы, вроде монографии известного шекспироведа и историка А.Л. Роуза «Гомосексуалист в истории» (Лондон, 1977), повествующей об отношении общества к этому «меньшинству» и его отражении в литературе и искусстве, или исследования уже упоминавшегося В.Л. Балофа «Сексуальные изменения в истории» (Лондон, 1976). Выпущено и много документальных сборников по истории гомосексуализма в разных странах. Теперь же ставится другой акцент: Д.Х. Кэтц в «Гомосексуальной истории США» и в «Изобретении гетеросексуальности» (Нью-Йорк, 1995) занимается историей воздействия взаимоотношений между группами различной «сексуальной ориентации» на историю американского общества. В стремлении подвести сексуальную базу под политические и идеологические отношения между людьми одна из проповедниц этого «пансексизма» озаглавила свою новейшую книгу «Сексуальное положение Союза» (Нью-Йорк, 1997), перефразируя название ежегодного послания Президента США Конгрессу «О положении Союза» (подразумевается страна, являющаяся союзом, федерацией штатов).

Р. Трекслер предпринял в своей книге «Секс и завоевание. Половое насилие, политический порядок и завоевание Америки» (Корнелл юниверсити пресс, 1996) попытку проследить, каким образом сексуальные отношения являются причиной таких важнейших исторических событий, вроде завоевания европейцами Западного полушария. Он старается доказать, что половое насилие мужчин над женщинами и особенно мужчин над мужчинами ставило целью установление отношений господства и подчинения. Связь между половым насилием и образованием государств Трекслер стремится продемонстрировать на примере истории стран Средиземноморья, начиная от древнегреческих полисов и до кордовского халифата в средневековой Испании. Роль сексуального насилия особенно ясно прослеживается в истории завоевания испанцами империй ацтеков, и инков, что подчеркивает роль гомосексуальных отношений в развитии общества.

Однако провозгласить, что половые отношения в их эволюции являются основой и движущей силой изменений политических, экономических, идеологических отношений и ввести в научный оборот большой материал по сексуальным сюжетам оказалось проще, чем действительно показать секс как основу исторического развития народов и стран. Поэтому можно говорить, что процесс формирования сексуальной версии истории, несмотря на обилие работ, еще далек от завершения. Она еще не изложена в виде общепризнанных курсов истории, в которых всемирное развитие было бы увидено через призму этой версии. «Секс во всемирной истории» пока не стал темой «Всемирная история как порождение секса». Однако декларативного провозглашения исходных положений этой макротеории и настойчивой популяризации в ряде стран всей массы накопленного фактического материала оказалось достаточным для укоренения сексуальной версии всемирной истории в сознании значительной части населения.

Заключение к работе, изложенной на предшествующих страницах, может иметь смысл только как предисловие к будущим исследованиям. Воображаемым, точнее в данном случае было бы сказать, иллюзорным, это заключение является потому, что книга не содержит даже краткого освещения заявленной необъятной темы в целом, а лишь отдельных ее фрагментов, служащих примерами различных, далеко не всех, видов виртуальности. Предпочтение, отчасти ради наглядности и занимательности, было отдано примерам, где преобладала абсолютная виртуальность, а главным путем утверждения в историческом сознании и исторических трудах воображаемого мира являются носители относительной виртуальности. Мифы, базирующиеся на носителях абсолютной виртуальности, давно отнесены к сказкам, а легенды, основанные на носителях относительной виртуальности, фигурируют в виде возможных или даже единственно достоверных версий исторических событий. Без четкого определения видов виртуальности нельзя провести различимую грань между реальностью и виртуальностью. А без такого разграничения история становится невообразимой, представляя собой конгломерат реальных и воображаемых версий каждого исторического явления и процесса.

Список видов виртуальности и их подвидов очень велик, едва ли не бесконечен. К рассмотренным в книге видам можно добавить лишь упомянутые или вовсе не упомянутые в качестве особо важных:

Имидж государственных деятелей, искажающий их реальный облик.

Имидж государственного и политического строя данной страны, расходящийся с реальностью.

Виртуальность в представлениях о различных сферах экономики.

Имидж и реальность в освещении поворотных событий всемирной и национальных историй.

Исторические теории, идеологические доктрины и порождаемые ими виртуальные картины мира.

Виртуальное отражение мира в ментальности различных этнических и социальных групп.

Деятельность дипломатии, разведки, политической пропаганды в создании виртуальной картины исторических событий.

Литературная виртуальность.

Виртуальность, создаваемая так называемыми «оккультными» науками, и т. д.

Наше представление об истории — это сплав реальности и виртуальности, точнее, различных виртуальных реальностей, которые можно воспринимать как целое по отношению к действительности. Дня изучения этого соотношения потребуются после четкого осознания проблемы усилия многих ученых, специализирующихся в разных отраслях гуманитарного знания.