Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Сфера воображаемого знания — это область функционирования виртуальных, обычно оккультных, «наук» — средневековой схоластики, магии, каббалы, алхимии, астрологии, спиритизма, теософии, «церкви наукологии», розенкрейцерства, гаданий на картах, на внутренностях животных, истолкование примет, «теорий», сочиняемых бесчисленными сектами и тайными обществами, — всего и не перечтешь.

Виртуальность возникает, так как в этом заинтересованы определенные круги общества, использующие то, что незнание часто заменялось воображением. Она рождается от непонимания того, что уже было познано, от неумения определить удельный вес различных социальных связей, от господствующих суеверий и предрассудков, от сознательного искажения действительности, из идеологических националистических мотивов, а в современном мире — нередко от погони за сенсацией. Один современный автор иронически уверял, что имеется 210 видов лжи, это на 119 больше, чем способов говорить правду. Но значение виртуальности зависит не от такого количественного перевеса, а от места, которое она занимает в системе представлений данного общества.

Виртуальными являлись ключевые моменты в понимании человеком основных начал природы, своего происхождения и места в мире. Люди познают большую часть реальности через виртуальность. Ведь процесс познания включает упрощение действительности, то есть отсеивание элементов, не считающихся, возможно безосновательно, существенными. Часто при этом люди оставались в сфере виртуальности. А в случае достижения ожидаемого результата в действительном мире, полученного по совсем иным причинам, особенно прочно утверждалось смешение виртуальности и реальности. Первоначально опыт навязывал людям виртуальные представления о многих сторонах окружающей действительности: что Земля — плоская, что звезды прикреплены золотыми гвоздями к небесному своду, что Солнце движется вокруг Земли. Копернику и Галилею противостоял не только авторитет Священного писания и церкви, но и выводы обыденного сознания, превратившиеся, благодаря непрестанному подтверждению их опытом, в инстинктивную непреклонную уверенность. (Так же непоколебимо убеждение не только людей, живших в далеком прошлом, но и здравствующих ныне поколений в существование независимо от человеческого сознания окружающего нас мира. К этому «наивному реализму», отвергаемому большинством философских направлений, вынужден, за отсутствием других весомых теоретических аргументов, апеллировать современный материализм.) Помните пушкинское:

Движенья нет, — сказал мудрец брадатый,
Другой смолчал и стал пред ним ходить,
Но… Каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.

На извилистом пути познания было немало ложных дорог, тупиков, столкновения с самыми прочными и, казалось, незыблемыми представлениями о действительности.

Был этот мир глубокой тьмой окутан,
Да будет свет! И вот явился Ньютон.
Но сатана недолго ждал реванша:
Пришел Эйнштейн — и стало все как раньше.[1]

На протяжении всей своей истории люди сталкивались и поныне сталкиваются с тайнами бытия, с проблемами, которые были и остаются неразрешимыми во многом из-за устройства познавательного аппарата человека. Достаточно упомянуть загадку происхождения мира, жизни и сознания, а в числе общественных проблем — закономерности исторического процесса, если таковые существуют, и неспособность доказать отстаиваемые теории социального и политического развития из-за бесконечного числа факторов, которые необходимо учитывать и уметь определить их удельный вес в эволюции мира.

Виртуальное отнюдь не синоним небывшего. Оно существует, но именно как виртуальность. Воображаемый мир складывается как в результате сознательных действий людей, так и из их неосознанной активности. Мифы были следствием как намеренной выдумки, так и появлялись и развивались стихийно вследствие ложного отражения действительности. Виртуальность явления отнюдь не обязательно складывается из виртуальных компонентов. Виртуальность не только вызывается к жизни реальным миром, но может частично состоять из реальных предметов и отношений. Она также появляется, когда в отображении определенного явления отсутствуют все или некоторые элементы, образующие его качественную определенность, либо когда они отображены в отношениях друг к другу, в которых не находились, либо вообще не существовали и даже не могут существовать в действительности.

С виртуальными частями часто соседствуют элементы, которые предположительно могут быть виртуальными. Так автор исторического повествования не мог точно знать подлинные намерения описываемых им персонажей и должен был лишь отправляться от результатов их деятельности или от заявлений этих лиц о движущих ими мотивах, которые могли быть сознательным либо бессознательным искажением истины.

Виртуальная история создавалась людьми, жившими в реальной исторической действительности, и она претерпевала изменения в сознании сменявших друг друга поколений. Такие изменения становились (часто неосознанно) созданием по существу новых версий излагаемых событий, в соответствии с эволюцией взглядов человека на мир и его место в нем. В новую версию вводились одни и исключались другие факты, отношения между людьми; сфера виртуальной истории то сужалась, то расширялась. В определенные периоды и в определенных условиях воображаемая история оттесняла реальную на задний план, оставляя уделом этой последней сознание малой части населения. Правда, в целом, превалировал, особенно в новое и новейшее время, обратный процесс — возрастание роли реальной истории. Вместе с тем этот процесс не был постоянно однонаправленным, так как возрастали и масштабы сознательного или неосознанного искажения истории. Сумма различных (и разнотипных) виртуальных историй увеличивалась или из-за появления нескольких вариантов нового видения явления и процесса, только один из которых мог быть реальной историей, либо из-за включения в такое видение отдельных фрагментов ранее существовавшей реальной истории, и так далее. Порой становилась размытой грань между виртуальной историей и чистой фантазией, которую ни одна общественная группа не принимала за реальность.

В допромышленном традиционном обществе преобладала на протяжении столетий виртуальная история, особенно, когда дело шло об освещении более отдаленных периодов, от которых у живущего поколения и непосредственно предшествующих ему не могло сохраниться личных воспоминаний. Традиционная виртуальная история за длительное время своего формирования глубоко укоренилась в народном сознании, находилась в соответствии с народным менталитетом и, в свою очередь, оказывала сильное воздействие на его эволюцию. Эта разновидность виртуальной истории обладает, как правило, из-за ее связи с народными традициями и ментальностью значительно большей устойчивостью, позволявшей ей в течение длительного времени сохранять свое влияние, несмотря на качественные изменения окружающей действительности. Такая стабильность менее присуща инвентивной истории, которая или подвергается перетолкованию, или вообще сходит на нет, оставаясь в виде отдельных фрагментов.

Большая часть виртуальной истории создается современниками излагаемых событий либо их ближайшими потомками. Исключением являются те страницы, где действуют или преобладают исключительно воображаемые лица. В этом случае разрыв во времени между самими историческими событиями и их воспроизведением в виртуальной истории и историографии — все равно, в письменной ли форме или в виде устно передаваемых народных сказаний — порой оказывался значительно более широким.

Инвентивных историй данного события может быть несколько, причем они нередко исключают друг друга. Например, на политических процессах обвинение и защита обычно отстаивают взаимоисключающие версии совершения преступления, вменяемого подсудимым. Какая из них соответствует истине, не решает и вынесенный приговор, поскольку часто возникают более или менее серьезные сомнения в том, что он основан на реальных фактах. Многие варианты инвентивной истории вызывались лживыми утверждениями правящих кругов. Например, не одно тысячелетие государства имели в своем арсенале два метода ведения переговоров с другими странами — «симуляцию» действий, которые не собирались совершать, и «диссимиляцию» — сокрытие своих истинных целей и поступков. Плоды этого «дипломатического искусства», которые невозможно опровергнуть за отсутствием необходимых источников, входили в массовое сознание, составляли содержание виртуальной истории и историографии. Влиятельная американская газета «Нью-Йорк Таймс» недавно (8 августа 1997 г.), приводя многочисленные примеры того, как власть лгала народу, что имело ощутимые последствия, справедливо заметила: «Имеется альтернатива правительственной лжи: говорить правду, молчать или заявлять „Нет комментариев“». Однако, в истории к такому методу — созданию альтернативных виртуальных версий — многие правительства прибегали довольно редко.

вернуться

1

Английские эпиграммы в переводе С. Маршака.

2
{"b":"251064","o":1}