5 августа 1924 г. на обложке вышедшего в этот день из печати специального журнала по классической филологии и истории «Индо-Греко-Итальянское обозрение» было напечатано полученное в последнюю минуту сообщение: молодой, но уже приобретший известность историк доктор Марио Ди Мартино Фуско нашел среди других рукописей, написанных старинным письмом, полный текст Тита Ливия. Впоследствии журнал разъяснил, что он напечатал это известие после получении письма доктора Ди Мартино с просьбой о подписке для организации фотографирования рукописи Ливия, а также заверениями как самого Ди Мартино, так и других авторитетных ученых о сделанной находке.
21 августа о находке была опубликована статья в лондонской «Таймс». Это была уже сенсация мирового масштаба. Корреспонденты атаковали Ди Мартино, он подтвердил сообщение, но отказался показать рукопись. Итальянские власти принимали спешные меры, чтобы манускрипт тайно не вывезли из Италии. Между учеными возникли споры об аутентичности найденной рукописи. Один из наиболее видных специалистов, Р. С. Конвей, заявил, что о подделке не может быть и речи, люди, высказывавшие такие сомнения, порют чушь. Написать за Ливия 107 недостающих книг старинным почерком, используя чернила, употреблявшиеся в VI веке, создать 15 объемистых томов — да для начала такого дела потребовалась бы «армия сверхлунатиков». Нелепо считать также, что подающий большие надежды ученый Ди Мартино мог сделать ошибку, не распознав подделки. Сам же Ди Мартино только заявил, что копирует вторую декаду и, когда кончит, призовет своих коллег принять участие в переписке остального текста. Газеты спорили за право печатания вновь найденной рукописи.
Сенсация получила новый импульс, когда газета «Лейпцигер Тагеблатт» 12 сентября напечатала сообщение, что доктор Макс Функе взял интервью у своего старого друга Ди Мартино и сфотографировал несколько страниц рукописи, найденной в нише стены одного старого монастыря. Функе добавлял, что Ди Мартино хочет миллион золотых марок за публикацию рукописи в Германии и аналогичные суммы за напечатание в других странах. Саму рукопись Ди Мартино надеется продать за миллион фунтов стерлингов Англии или Америке. 13 сентября заметку из лейпцигской газеты перепечатали «Таймс» и сотни других периодических изданий, а 20 сентября напечатанное Функе факсимиле воспроизвела «Лондон Иллюстрейтед Ньюс». Но здесь вышла осечка. Немедля оксфордский профессор Хоусмен сообщил читателям «Таймс», что факсимиле воспроизводит ранее опубликованные фотографии рукописи Сульписия Севера «Житие Св. Мартина Турского» и не имеет никакого отношения к Ливию. Выяснилось, что Функе скопировал факсимиле из одной неаполитанской газеты от 2 сентября, где оно приводилось в качестве образца старинного почерка, каким, как утверждалось, написана рукопись труда Ливия.
Цели, которые преследовал Функе, так и остались неясными. Ульман склонен считать, что Функе заимствовал материал из одного известного литературного источника. В 50-е годы XIX века, когда широко обсуждался вопрос о пропавших декадах Тита Ливия, это послужило сюжетом для романа устава Фрейтага «Потерянная надпись», где, правда, Ливий заменен на Тацита. В романе немецкий профессор находит в старой книге упоминание о рукописи Тацита, сохранившейся в одном монастыре, откуда она была во время Тридцатилетней войны в страхе перед шведским нашествием перенесена в рядом расположенный замок. В романе упоминается и ниша в массивной монастырской стене, и другие подробности, которыми сопроводил свой рассказ Функе о нахождении рукописи Ливия. Функе писал, что рукопись была замурована в толстой монастырской стене в страхе перед французским нашествием во время наполеоновских войн в начале XIX века. Тацита теперь, в свою очередь, сменил Ливий…
Сам Ди Мартино в издаваемом им журнале по классической филологии и истории вообще ни словом не упоминал о мнимой находке полного Ливия. Вероятно, Ди Мартино как специалист нашел указание, что в 1322 г. платили деньги за переписку труда римского историка — очевидно, известных книг — и рассказал об этом друзьям. Те несколько «преувеличили» полученную информацию. Возникла сенсация. Он не стал отрицать известие о своей находке, а когда ситуация уже стала непереносимой, передал через мать репортерам записку, что известие о находке — следствие ошибки. Впрочем, даже и это не помогло, вначале решили: Ди Мартино написал записку, чтобы от него отстали. Лишь постепенно энтузиасты должны были смириться с очевидностью.
Рассказ о поисках утерянных декад Ливия демонстрирует, что копание в монастырских библиотеках в Германии было не выдумкой итальянских торговцев античными манускриптами, пытавшимися объяснить, откуда ими получены их рукописи (часть которых была и впрямь сфабрикована по заказу ловких дельцов), а нормальным поиском в книгохранилищах, где удавалось натыкаться на никому не известные списки сочинений, относящихся к поздней римской империи.
Несовместимые жизнеописания
При обсуждении едва ли не всех проблем виртуальности приходится сталкиваться с вопросом о характере и роли несовместимых (взаимоисключающих) версий. Лучше всего это можно наблюдать на примере исторических биографий, несовместимость виртуальных версий которых проявляется с особой рельефностью и четкостью. Так же четко вырисовывается и различие взаимоисключающих и просто альтернативных версий, которые, несмотря на свою противоречивость, могут быть представлены взаимодополняющими как отражение противоречивости характера и поведения описываемого исторического персонажа. Имеются в виду как виртуально-исторические версии (то есть созданные участниками, очевидцами или другими современниками данного конкретного события), так и версии историографические (отражающие исторические или возникшие в рамках историографии).
Ниже изложены избранные в качестве примера жизнеописания пяти исторических персонажей. Точнее, речь пойдет не о всех их биографиях, а о событиях, действительных или воображаемых, которые определяли и определяют историческую репутацию этих деятелей, та или иная трактовка которых положена в основу различных версий. Особенности образования версий в отобранных примерах были во многом не схожими, но проявлялись и важные общие черты. Хотя и не все, но большинство событий, о которых повествуется в данной главе, представляли собой подготовку или попытки насильственных переворотов, включавших устранение носителя верховной государственной власти с целью крутого изменения курса внутренней и внешней политики, захвата или отвоевания утерянных владений.
По самому характеру заговоров их активными участниками мог быть сравнительно ограниченный круг лиц. Остальным, частично посвященным в секрет (если такие и имелись), отводилась сугубо подчиненная, второстепенная роль.
При анализе становится ясно видной виртуальная структура каждой из версий, сформировавшихся вследствие различных устремлений и поступков действующих лиц. События эти подготовлялись в глубокой тайне. В случае как удачного, так и, напротив, неуспешного завершения заговора существовали, как правило, по-прежнему веские мотивы для полного или частичного соблюдения тайны (сокрытия участия различных лиц, их связей и тому подобное).
В случае неудачи сохранявшееся незнание подлинной истории заговоров облегчало «подключение» к числу их участников лиц, не имевших отношения к конспирации, для расправы с ними. Или, напротив, при удаче — такая неосведомленность облегчала оправдание в глазах народа предоставление нужным людям незаслуженных чинов и наград Многие версии включали сознательную дезинформацию, клевету, приписывание противникам не совершенных ими преступлений. Такие обвинения было невозможно опровергнуть, поскольку нередко участники заговоров уносили в могилу свои секреты, а их многие действия и решения не заносились на бумагу, самые важные документы были уничтожены и пр. Это могло консервировать в сознании многих поколений версии, выдвигавшиеся современниками, несмотря на их недостоверность. Впрочем, такой же характер носили и историографические версии, не только те, которые отражали исторические версии, но и возникшие в лоне самой историографии. Стоит добавить также, что виртуальные исторические версии чаще были биполярными, отражавшими позицию правительства или его врагов, а уж из этих двух основных версий отпочковывались остальные. (Между прочим, это, наряду с другими причинами, облегчает задачу изучения возникновения и структуры взаимоисключающих версий.)
