Вообще, быт достает сильно. Как я и думал, теперь проблема – кому отдать постирать вещи после вчерашней бани. “Обиженного” уродца, который недавно был у нас, стирал мне и без конца клянчил закурить и пр., я вчера вызвал с 6–го – теперь он там – к их “локалке”. Все вышло именно так, как я и думал: эта тварь обещала зайти ко мне попозже, в 16 ч. – и, разумеется, не зашла. Я и не сомневался, что она не зайдет, когда слушал эти клятвенные обещания зайти. Вопрос, что делать теперь. В обед или после обеда опять придется идти звать эту нечисть с 6–го, потому что на этом бараке отдать постирать тряпье – чтобы действительно постирали, а не обманули – некому...

14–08

Черножопая злобная обезьяна опять докапывается до меня, – видать, увещевания “телефониста” не помогли. :) Выходит барак на обед – жалкая кучка, “строятся” за воротами “продола” и ждут отстающих. Я, как и большинство (полу) блатных из той секции, в строй (“обиженные” впереди, 2–3 старичка из нашей секции за ними) не встаю, просто жду, стоя чуть поодаль. Обезьяна, типа, “ведет” барак, поэтому стоит лицом к “толпе”; некоторые уже, плюнув ждать эту горсточку, пошли к столовке сами, кто–то стоит и за спиной у обезьяны. А она – когда уже тронулись – вдруг мне (!) кричит: “Ты что, чем–то отличаешься от других?”. Правда, ответил я без промедления, на автомате: “очень сильно, да!”. Так эта злобная тварь – благо сидим за одним столом – еще и в столовке стала выпытывать у меня, почему это я не встаю в строй, что мне, трудно, что ли, и т.п. Агрессии, правда, не проявляла; и на мои доводы, что ей осталось всего–то 100 дней, можно уже на все плюнуть, да и я могу вообще на эти обеды не ходить, т.к. всю эту перловку не ем, – быстро сникла и отвязалась, занявшись как раз пожиранием перловки. :)

6.3.10. 15–05

Скука. Тоска. Бессмыслица. Смена Окуня–Гриши–Лялина. Уже вовсю они лазят, носятся по баракам в поисках телефонов, как обычно, – еще с утренней проверки. А я жду их, сидя в секции, среди бессмысленных, каких–то прямо сатанински злобных тварей, то и дело грызущихся между собой да болтающих по телефонам – сколько окуни–гриши ни забирают “труб” в каждую свою смену, впечатление такое, что их становится только больше. Излишне и говорить, что – еще жестче, чем было на 13–м – для меня пользование этими “трубами” немыслимо в принципе, недоступно абсолютно и категорически, – никто не даст, даже если я попрошу; но я, зная это, не буду просить. Я буду ходить на другие бараки – раз в день на 15 минут позвонить матери. Что ж, “мрази на связи”, как обычно, – всё, всё повторяется... Не ставший завхозом спал сегодня до обеда, а все остальное время общается по телефону, да лается, что никак не сделают ему зарядник.

Одна–единственная хорошая новость – эту злобную мразь все же не назначили завхозом. Завхоз теперь какой–то новый, мне вовсе незнакомый, – раньше я его на этом бараке не видел; похоже, перевели специально. Общаться я с ним еще не общался, но, судя по виду и разговору, он не такой злобный, как прежний и как тут многие. Вроде спокойный, вменяемый парень; никаких широковещательных изменений в жизнь барака, по крайней мере, пока вносить не стал. Но – мое впечатление может быть и обманчивым...

Мрази “козлы” все пишут свои графики и вешают их на доску возле кабинета завхоза. Первым – на днях – там появился “график развода” на март. Когда меня сюда только перевели, осенью 2009, это счастье называлось “график дежурств”: каждый день месяца – 4 дежурных: по “общежитию”, что ли, по “локалке” (двору) и по обеим секциям. Записывали туда, не спрашивая, разумеется, согласия, и меня тогда тоже вписали. Реально никто, конечно, нигде не дежурил, а на “развод” вечером “козлы” водили одних и тех же 2–3–х “обиженных”, – простая формальность, не более; но все же, на кой хрен она нужна? Самое любопытное – что на зиму этот график исчез, с ноября, по–моему, его не вешали, я уж и забыть успел; и вот – нА тебе: “график развода”! Как говорится, еще свадьбу сыграть не успели, а уже развод... :)

А сейчас вот один из самых мерзких “козлов”, сидя наискось напротив меня, пишет еще и “график уборки”, куда вписывает даже СДиПовцев (пардон, СПБ :). Надеюсь, реально мести пол они меня заставлять не будут – для меня это абсолютно неприемлемо”, но отбиться от такого количества злобной мрази будет очень сложно.

Между тем, мой сосед0уборщик сверху бросил уборку. т.к. – неожиданно для меня – перешел в “дневальные” (шныри). Хотел было в ночные (наряду с тем. который и так уже есть). но тут ушел вдруг из “дневальных” (шнырей) мой сосед по шконке. которому осталось сидеть меньше 2–х месяцев. – 21–летнее существо, в этой жизни годное только для одного: послужит ь сырьем для производства мыла, или костной муки; кусок дерева, а не человек. Бывшему уборщику пришлось поэтому идти в “дневальные” дневные. Такие вот мелкие “козлиные” перестановки.

Со стиркой тоже вопрос так и не решается пока. Идя с обеда, дошел опять до 6–го, вызвал эту мразь, “обиженного”, – тот стал врать, что, мол, на их барак (!) приезжает 8 марта (!!) какая–то якобы “комиссия” – и ему по этой причине надо вывозить снег со двора, он, типа, занят. Но все же обещал, что вечером зайдет, заберет у меня вещи. Во–первых, на третий раз уже вполне ясно, что он не зайдет; а во–вторых, даже если б и зашел – не может быть и речи, чтобы отдать ему мои вещи туда, на 6–й, – это то же самое, что просто выбросить их в помойку; возвращены оттуда они не будут уже никогда.

Это тоже унижение, и еще какое – вчера ждать эту мразь минут 40 на нашем дворе, позавчера и сегодня – ходить к калитке 6–го и ждать там, пока выйдет... Тоже унижение, но кто на воле, да и здесь, способен это понять? Так же, как непереносимое, саднящее, ежедневно привычное уже унижение – молиться про себя, только бы не вздумалось всей этой кодле меня “переложить”, не спрашивая, куда–нибудь на другую шконку, скрутив моментально матрас, выбросив или небрежно побросав–растеряв все вещи... Или как проверять каждое утро, спохватываясь: не выбросили ли они ночью мою телогрейку, висящую в ногах. Повседневные, привычные уже, почти уже не замечаемые даже унижения; и хуже всего – что воздаяния за них, похоже, не предвидится...

“Телефониста”, выяснил вчера, закрыли на 15 суток, т.е. с 4–го по 19–е.

18–42

Не после обеда, когда ждал, а перед ужином – Окунь и Лялин влезли–таки с “кечи” на 11–й. “Ночного” (которого я все подкармливал сигаретами, а он последнее время, похоже, стал врать мне, что “труба” у него не своя, свою никак не затянет, а берет якобы у кого–то) стали шмонать прямо возле его проходняка – соседнего с моим. Вдруг тот вырвался и побежал к дальнему выходу из секции, в сторону “дороги”. Лялин тут же объявил, что, мол, я за ним бегать не буду, а будете страдать вы все, – и пошел шмонать ту сторону секции, что у окна, а Окунь – другую. Нет бы их двоих здесь же прямо дужками от шконок забить, – нет, местное быдло с обезьяной во главе злобно зашипело на убежавшего, – мол, привести его сюда, пусть отдает, а “мусоров” стали уговаривать подождать со шмоном. Те ушли в “козлодерку”. “Ночной” пришел, быстро обмотал скотчем какой–то зарядник – видимо, тот самый, негодный, из–за которого была ругань вчера, – и пошел отдавать. Но “мусора”, не удовлетворившись этим, пошли шмонать снова, уже с моего конца секции. До меня, впрочем, не дошли – Окунь только посветил в проходняк фонариком да выдвинул ящик у моей тумбочки, ничего из него вынимать не стал. Ну да, ему не доносят, что у меня есть “труба”, т.к. ее нет, а рукописи мои его не интересуют. :) Что уж там отдали им еще – не знаю, но вскоре они ушли, а я, придя с ужина, спросил тихонько “ночного”: “Забрали “трубу”?” – “Ничего они не забрали!” – ответил он так же тихо.

Шел с ужина – было ясно, что эти двое где–то на “продоле” и мне уже не позвонить сегодня. Но – прохожу все– таки открытую калитку 11–го, иду к воротам 6–го, чтобы спросить там стремщика, как обычно: где “мусора”? Но едва прошел калитку 11–го – эти твари выходят с 6–го и идут дальше. Вглубь “продола”. Мог бы “спалиться”, но, к счастью, мной они не заинтересовались, а я тотчас повернул обратно. Сегодняшний вечер потерян...