17–07
Стоял сейчас в “фойе”, ждал своей очереди стричься (3 месяца не стригся, ждал свиданки) – прошло мимо, увидело меня и “наехало” мелкого росточка блатное чмо, заправляющее тут всем в бараке, – типа, главная фигура, общезоновского даже значения. У фигуры этой явная мания величия, ибо сперва она спросила, какой у меня телефон (?!!!), с интернетом или без (я ответил, что у меня нет никакого), потом – с чьих телефонов в бараке я звоню (я назвал одного, о чем, кстати, жалею); а потом это чмо опять понесло что–то на тему о том, что от моего имени, без моего ведома пишутся какие–то статьи, я любитель писать всякие статьи, и т.п. (речь шла, без сомнения, все о той же зимней еще жалобе матери насчет книг, но сказано, насколько я помню, было именно “статьи”), и этим я затрагиваю такие темы, что ставлю жизнь непосредственно этого чма под угрозу со стороны “мусоров”, – в общем, примерно так. Точно и дословно его бормотание я, увы, не запомнил, но ответил, что его жизнь мне вообще малоинтересна. Это животное (не много ли ему чести?..), как водится, пригрозило мне “другим разговором” и т.п.. Я сказал: “Очень страшно”, – но, честно говоря, вместо страха соло этого существа по грудь мне ростом вызывало у меня только искренний внутренний смех. Я не боюсь его. Я не боюсь вас всех, блатные гниды!
Между прочим, подлинные взаимоотношения этих тварей с “мусорами” характеризует эпизод сегодняшнего утра с участием того же самого мелкого существа. После зарядки вскоре кто–то додумался опять погасить в секции свет; большинство народа спало, не собираясь, видимо, идти на близящийся завтрак. И тут это чмо, голое по пояс и обвязанное ниже пояса полотенцем, вошло в секцию и громко провозгласило (не дословно, но близко к тексту): “Мужики! Давайте сходим на завтрак! Там у столовой “мусора”, они могут сейчас прийти сюда, в барак!..”. Зажегся свет, и “мужики” начали вставать. Давайте опередим “мусоров”, сделаем то, что они требуют, еще даже раньше, чем они успели потребовать, – сами, добровольно, а то хуже будет... Трусливая мразь...
Перед самым выходом на обед вызвал вдруг отрядник 1–го – к себе, на 1–й! Я так и думал, что за письмом. Пришла, оказывается, очередная “Русская правда” – грязный и совершенно безумный антисемитский бред, плюс к ней – 2–й уже раз – “возрожденное” Батоговым с благословения Жирика “Русское воскресение”. После обеда и ларька мне хоть не было так скучно, как обычно – можно было поразвлечься и от души повеселиться, читая “Русскую правду”, их заявление в прокуратуру о признании Ветхого завета “экстремистской литературой”, бредово–антисемитское насквозь.
3.10.09. 21–46
Адски болит зуб, мучительно, невыносимо, ужасно... Вот сейчас – перед проверкой принял таблетку темпалгина, и вроде сейчас чуть поменьше боль, но – я принимаю эти таблетки теперь, считай, каждый день, и действуют они уже очень слабо – зуб не проходит совсем, а лишь болит послабее, и то – недолго. Это самая большая беда, случившаяся со мной за все последнее время (хотя – снявши голову, по волосам не плачут; попав сюда на 5 лет – какие уж тут еще горше беды?..). Несильно, тихонько – он побаливал давно; сильнее, уже заметнее беспокоить стал – числа с 30–го, с того дня, как я вышел со свиданки; а сегодня вечером разболелся уже острой болью, до такой степени, что не стонать (тихонько) вслух я уже не могу. И – непонятно, где именно там, слева болит: верхний зуб, который болел давно, еще в 2007 (неделя нечеловеческой, до черноты в глазах, боли на 1–й “сборке”, в Москве, с 23 мая 2007, дня отказа Мосгорсуда в кассации на приговор, и до 1 июня где–то), или же – нижний, начавший болеть вот только недавно, этим детом или даже осенью (похоже, что все–таки летом, точно не помню). По субъективным ощущениям – болит скорее все–таки нижний, т.к. зажимаю крепко ухо (старый, испытанный с детства способ), – легче не становится.
День вообще был ужасный, одни беды и несчастья. Беды и горести чисто бытового неустройства, повседневной ужасной неудобности жизни, переходящие в настоящее, нешуточное мучение (да еще этот зуб!..). Только прилег в начале 12–го утра, после 2–х часов переписывания (плюнув на все, стал опять переписывать дневник эти дни, и утром, и вечером, ибо в следующий раз уже будет нужно – а нету, время поджимает. Закончил наконец–то июль и начал август.) – вдруг является какая–то злобная мразь, живущая в соседнем проходняке и уже мне отчасти знакомая – именно она вскоре после переезда сюда выселила меня из нижней тумбочки под предлогом, что тумбочка, видите ли, ее. Теперь “ее” же оказался и щит, на котором я спал, и мразь потребовала его освободить. Можно, конечно, было не отдавать, но – если б один на один, а этих ублюдков тут кодла целая, как всегда... Короче, я сказал: “Пропади ты со своим щитом! Забирай – и подавись!” – и стал собирать все вещи из–под матраса. Щит забрали, под ним оказалась сетка – не рваная, как я думал, а целая. Кое–как устроился. Лежать–то удобнее, слов нет, а вот сидеть – “как в яме” (по словам соседа–уборщика из соседнего проходняка). Есть с табуретки, брать вещи из тумбочки – слишком низко, встать – даже не за что ухватиться рукой (как за соседнюю шконку на 13–м), а главное – эти стальные скобы, которыми сетка прикреплена к раме, опять ведь все “полетят” с той стороны, где я сижу, опять надо резинку заказывать у матери (уже заказал). В общем, кошмар...
Но это было еще не все. Придя с ужина, стал думать, куда теперь прятать нож, который был очень удобно и доступно воткнут снизу в щит. Попробовал воткнуть его в железные части шконки с той стороны, где она соприкасается с тумбочкой. Вроде получалось, но вдруг нож выпал – туда, за шконку. Мелочь какая, да? Пустяк – вынуть что–то из барахла да достать его... Так вот, мы с соседом сверху, вытащив ВСЁ, что было под и за шконкой в этом углу, завернув мой матрас, сожгя полкоробка спичек – не нашли этот нож! Он как сквозь землю провалился! Вот он, ясно видимый угол пола и тумбочки, где стоит ножка шконки и где должен лежать нож, падавший вертикально вдоль боковой стены обеих тумбочек, одна на другой. Но его там нет!! Мистика какая–то... Неразрешимая загадка... В общем, я не знаю, что делать, кроме как искать уже, кто может достать другой нормальный нож (оставшийся у меня запасной – барахло, из очень тонкой, ломкой, быстро ржавеющей стали, да и опасно не иметь запасного ножа, этот при первом же шмоне могут “отмести”). Есть мысль поискать завтра еще, но – нет уже сил все снова вытаскивать, особенно если опять будет так зверски болеть зуб.
У матери тоже крупная неприятность: вчера отказалась заниматься ее единственная ученица, главный источник денег. Уезжая ко мне, мать, оказывается, сказала ей прийти в субботу, но не в эту (когда они весь день ехали), а в следующую. Та не поняла, зря проездила в эту субботу, дозвониться тоже вроде не дозвонилась – и вчера мать ее сказала, что они уже взяли нового преподавателя. Беда большая, и хотя, как показывает опыт, со временем, к зиме или даже после Н.г., скорее всего, появятся новые ученики, – но пока что опять с деньгами полный швах, кроме пенсии, доходов у матери опять нет, и она, как всегда, по этому поводу уже в полном отчаянии...
4.10.09. 9–15
Ночь была столь же ужасной, как и вчерашний день. Лег было около 11–ти (как раз погасили свет), но боль в зубе такая чудовищная, невыносимая, – какой уж тут сон!.. Дома давно бы уже криком кричал, орал в полный голос от такой боли, а здесь – не поорешь... Но лежать не могу, так и тянет встать, кажется, что будет легче. Сидеть даже на шконке не могу, так и хочется встать, походить. И правда, пройдешься немножко – вроде легче. Рукой не то что до больной щеки – даже поднести руку к голове близко не могу (хотя все время порываюсь), – ясно чувствую, как от приближающейся руки боль еще усиливается... И вот так вот ходил по проходу секции, от двери до своего проходняка и обратно, часа, наверное, полтора. Боль адская, в ухе и в костях лица все жутко, тупо колет; таблеток нажрался болеутоляющих – всех, какие были (нурофен, темпалгин) – по одной, потом стал сразу по 2, но ничего не помогает. Тупик, западня. Впереди еще полтора года... такой вот боли??!!!...
