Тоска. Пустота. Усталость и нелепость всего происходящего, всего и всех вокруг. Вчера внезапно потеплело, – ну да, “бабье лето” ведь и должно начинаться именно сейчас, в конце сентября, после холодов, а не в начале. Зарядки утром не было по случаю дождя, было хмуро, пасмурно и сыро, но сейчас уже проглядывает сквозь облака солнышко.
Вчера вечером ждал чайник для ужина – и наблюдал колоритную сцену. Кабинет завхоза здесь выходит прямо в “фойе”, где “фаза” (впрочем, так и на всех бараках, кроме 13–го). Как и на 13–м, завхоз из кабинета звонком вызывает личных шнырей – нести ему жрать, или что там еще ему нужно. Звонит. Шнырь не идет. Через полминуты звонит уже долгим, раздраженным звонком. “Обиженный” пацаненок открывает дверь и говорит завхозу (со слов шныря в “фойе”), что шнырь сейчас идет. Как раз из секции в “фойе” выходит и другой шнырь, – оба молодые, невысокого роста, лет по 20 с небольшим. Еще секунда – разъяренный завхоз сам выскакивает из кабинета, видит обоих – и с налету бросается их бить, раздает мощные оплеухи по рожам, а одного даже бьет ногой, с криком: “Сколько я должен звонить??!!!”. В общем, барин, бьющий холопа, дворового человека, крепостного лакея, что чуть замешкался прибежать из “людской” на зов или звонок барина. Нравы XVIII, дай бог XIX века (русская классическая литература, ау!), несмотря на сотовые телефоны в руках и “бар”, и их шнырей. Идут столетья, человечество семимильными шагами движется вперед, а русские все так же живут, как в древности, по Домострою, окостенев в этой своей патриархальной дикости и кастово–иерархическом делении "общества” (если эту толпу быдла и рабов вообще можно так назвать)...
25.9.09. 9–10
Вчера с утра опять не было бани, – в ней, видите ли, не было дров! Как шутил на 13–м Валера–москвич–спортсмен, “в лесу дрова кончились”. Разговоры о том, что бани завтра не будет, пошли еще накануне во время вечерней проверки, но точно было так и не ясно, я не знал, брать ли мне на завтрак в столовую банный пакет, чтобы сразу из столовки чесать в баню, или нет. Но утром, до завтрака, глядя в окошко напротив входной двери в барак, я увидел, как “обиженный” подонок Рома, тот самый, что лазил по моим баулам еще на 13–м, в июле 2008, когда я был на длительной свиданке, и обокрал меня, понес в прачечную стопку постельного белья (у 1–го барака баня тоже по четвергам). Я решил подождать, что будет. Минуты через 2 он вернулся назад с той же охапкой в руках: не взяли в стирку, а значит, и баня не работает! Потом я слышал разговоры, что дрова, конечно же, есть, но их не выпускают с “промки”, где они лежат; что 1–й воз с дровами “мусора” окружили и очень внимательно следили за разгрузкой (еще много раньше я слышал, что телефоны, заносимые изначально на “промку”, потом перевозятся оттуда в “жилку”, запрятанные в дрова, т.е. в щели, видимо, здоровых, еще не пиленных стволов деревьев). Так или иначе, но к вечеру баня заработала, и туда побежали. Я не пошел: как обычно, по вечерам там бывает столько народу, что не протолкнуться, а особенно если не работала утром.
Не было и шмона, хотя его все ждали: около 8 утра, когда я уже готовил себе завтрак, вдруг заревела сирена – верный признак, по которому знающие местные порядки зэки безошибочно определяют, что сегодня будет шмон. Обычно это оправдывается, и я с упавшим сердцем сидел после завтрака, не мог ничем заниматься, хотя лежало и ждало меня архиважное дело, и даже лечь боялся, чтобы не заснуть случайно. Но шмона не было! Не только у нас, но и вообще нигде на зоне – шмон–бригаду не “пробивали” вовсе.
И еще одно важное событие произошло вчера: была прорвана “информационная блокада”! После многих дней и бессчетных неудачных попыток мать после обеда еще раз, наудачу, без всякой уже надежды, позвонила на номер здесь, в бараке, – и хозяин номера принес мне “трубу”! Мы смогли спокойно, без беготни и долгих просьб, поговорить. Это было похоже на чудо, и вот как раз поэтому–то я вовсе не уверен, что оно повторится уже сегодня, не говоря про будущее...
Сегодня день начался с небольшого позора: я проспал свое обычное время подъема, 5–25! Последний раз смотрел на часы, даже спичку для этого зажигал, – помню, было ровно 5 утра. Лег просто полежать минут 20, чтобы потом встать и одеваться, как обычно, – и заснул, идиот! Проснулся только от крика: “Подъем!” – в 5–50, когда уже горел свет. Расталкивать меня, понятное дело, не пришлось, я вскочил и стал быстрее одеваться, не придя еще спросонья в себя.
Тапки из кожзаменителя, купленные мною на лето еще в ноябре 2008 у старого хрыча Пятака за блок сигарет, порвались, считай, совсем. На левом – большая дыра спереди, где верх просто оторвался от подошвы (хотя Юра на 13–м и зашивал летом, – материал настолько дерьмовый, что тянешь нитку – и она рвет этот тонкий дерматин...), а на правом – так же точно оторвалась половина задника (заметил только вчера). Пара “летних” казенных ботинок, полученных еще летом 2008 (сейчас таких уже не выдают), лежит у меня в каптерке (если еще лежит и никуда не исчезла...); заявление мое, уже подписанное, на вещи, на казенные “зимние” ботинки в том числе, потерялось где–то на 13–м, – то ли оно у завхоза, то ли у отрядника, хрен поймешь. Завхозу тамошнему не до того (ремонт!), и дурачок Юра, которого я просил найти уже давно и спрашиваю каждый день (они вдвоем с другим “обиженным” ходят мимо нас отмечаться на проверки с 13–го на 7–й, а потом обратно, т.к. реально живут на 13–м), ничего толком узнать, а тем паче взять заявление и принести его мне, не может. Писать новое – как раз до самой зимы, до морозов, дай бог в этом году получить. К тому же те “летние”, что есть – неудобные, пару раз (меряя, когда получил, и на “строевой смотр” в июле) я натягивал их с трудом. В чем я буду ходить зимой – пока что непонятно.
Живу тут, в этом конце секции, среди тупых и злобных животных. Один – уборщик, уходит через 2 месяца, – настоящий фанат уборки, требует, когда он моет пол, вытаскивать из–под шконок и “поднимать” все баулы наверх, на шконки (закатывая матрас, а у меня под ним еще куча вещей лежит), и ворчит на меня, что я этого не делаю. Про другого соседа, прямо рядом со мной на парной шконке, он же вчера сказал мне, что тому всего 42 года; выглядит же он лет на 10, как минимум, старше. Кроме как запойным алкоголизмом, объяснить такой парадокс нечем, и весь его вид подтверждает это. Маленький, злобный старикашка (только что, матерясь, выпихивал мои баулы со своей стороны под шконкой ближе к моей, хотя они ему там абсолютно не мешают). Деревенский (кто–то спрашивал его про родную деревню, и он не только не спорил, но отвечал). Короче, пустейшее, примитивное донельзя, тупое, злобное, насквозь пропитое быдло. Не то что человеком такого не назовешь (а их – вся Россия!), но даже и животным; только одноклеточное простейшее, и никак иначе. Водка, чай, чифир, курево – вот не только все их жизненные потребности, но и единственный смысл их жалкой, ничтожной жизни, их биологического существования.
26.9.09. 9–51
С утра – на зарядке – холодище и вся трава в инее. Первые заморозки... Помнится, в том году я тоже отмечал утро первых заморозков в дневнике, и было это тоже в сентябре. Все повторяется тут, в этом круговороте потерянных попусту лет, и писать–то, по сути, не о чем...
Быдло по соседству со мной ворчит и ругается на мою кошку Маню (Мусю :), – зачем, мол, я ее здесь держу...
Собираюсь, готовлюсь к завтрашней длительной свиданке. Они уже едут сюда – мать, Фрумкин и Матвеев на матвеевской машине. Дай бог, чтобы ничего не случилось, – часам к 9 вечера могут быть уже здесь.
Попросил вчера телефон у одного – соседа, напротив меня, который просил переписать “без ошибок” надзорную жалобу его “семейнику”, 1987 г.р., – а тому, видите ли, не понравился, когда я уже все переписал, мой почерк (как будто облсуд оценивает надзорные жалобы по почерку, а не по содержанию! Идиоты!..), и сегодня с утра они уже отдавали ее переписывать 2–й раз еще кому–то, чтобы отправить в понедельник (спецчасть). Я таки, переступив через себя, попросил телефон который владелец (тот, что просил меня переписать надзорку) держал в руках, – и что убран, и что занят, не скажешь, и сам по нему в это время не говорил. Он дал, я позвонил матери, она записала номер, – но далеко не факт, будет ли эта публика меня звать, если она сама позвонит сюда на их “трубу” уже сегодня...
