Неожиданно обзавелся телефоном этот ублюдок, мерзкий лось, убийца чеченских детей и наркоман с гепатитом, живший год назад в моем проходняке. Ненавижу я эту тварь и сейчас не меньше, чем ненавидел тогда, – хорошо, что я веду здесь дневник, который можно перечитать и вспомнить, как наяву, все эти былые мерзости... То он постоянно бегал звонить своей мамаше к моим полублатным соседям, а вчера вечером я впервые увидел в его руках новенький, красивый телефон и “родной”, без сомнения, зарядник к нему. Разжился, сука!.. Гнида этакая... Вот такая мразь обзаводится собственными телефонами, а я так и сижу без сколько–нибудь постоянной и стабильной связи с матерью. Это еще счастье, что он ушел от меня: за этот год количество его земляков на зоне увеличилось, к нему каждый день ходят и практически весь день сидят уже не только с 3–го, как при мне, но уже и с 12–го, и один еще “поднялся” недавно к нам. В общем, в проходняке у него не протолкнуться, вечно развеселая толпа. Двое жильцов нижнего яруса – старый насквозь пропитой забулдыга (не тот, что около меня) и молодой, добродушный быдляк, сбитый электричкой и из–за этого с трудом ходящий, – теперь, как я слышу через проходняк, находятся в очень затруднительном положении, ибо этой толпой “земляков” наркомана постоянно заняты обе их шконки – ни сесть, ни лечь, на даже войти что–то взять...
Сверхнаглый полублатной мразеныш–щенок из захваченного проходняка, самый активный из захватчиков, постоянно обдумывая (вместе с остальными), как бы еще поудобнее обустроиться в этом проходняке за счет соседей, вслух (я мог слышать, хотя говорилось явно не для меня, а для своих) додумался сегодня до решительной мысли: когда я уйду на (длительную) свиданку, передвинуть мою шконку (типа, “переложить” меня, что ли). Не знаю уж, куда и как именно он хотел ее передвинуть, но он–то прекрасно знает, что добровольного согласия от меня ни на какие в его пользу переезды и перекладывания он не получит никогда. Другие, как ни странно, стали отговаривать его, говоря, что за это он может получить по башке. Имелось в виду, конечно, не от меня получить (хотя я–то бы с удовольствием...), а от своего же блатного начальства (что мне сомнительно).
8.8.09. 6–52
Холода продолжаются (особенно по утрам и вечерам), хотя, м.б., уже и не такие жуткие, как до этого. В бане вчера, при ветре и холоде, так и мылись – без стекол в окнах, плюс с открытыми форточками. Посмотрел – все же мох там с окон, похоже, соскоблили, – помогло, что писали об этом на “моем” сайте. Тупорылый носатый даун, загораживающий мне свет, сегодня утром, выйдя во время зарядки, немедленно полез открывать форточки – свою (прямо напротив меня) и соседнюю. Другой – старый тупорылый алкаш, живущий под соседней (тоже не так давно приехавший), стал заботливо подкладывать что–то под открытые форточки, чтобы не закрывались. Тупая мразь! Дебилы! Тупорылое, сиволапое простонародье, будь оно неладно!..
Зам. шимпанзе перед обедом вчера подкатил с просьбой – выбить в ларьке 100 руб. на “общее”, а то у них, бедолаг, там пусто. Я имел глупость сказать ему, что на “общее” может отдать 150 р., которые мне должен, тот хитрый подонок, отказавшийся делать мне справку о постельном режиме. Его тоже перевели 4 августа – на 7–й, в числе тех 15–ти. Получилось, как всегда, по–идиотски: я таки выбил этим тварям 100 рублей (сам не знаю, зачем, благо финансы позволяли), а вечером тот же обезьяний зам подошел и сказал, что давай, мол, те 150 р., которые он тебе должен, я тоже заберу “на общее”. Поскольку с тем типом уже заранее было договорено, что он отдает их “на общее”, и получить их с него живьем, а тем паче когда он сам теперь на 7–м, стало делом почти нереальным (разве что звать его, как “телефониста”, к забору, требовать и договариваться о дате и времени, но мне с ним говорить о чем–либо категорически не хочется), то я согласился. Т.е., уже в 1–й же декаде месяца с меня на их туфтовое, мне абсолютно не нужное “общее” содрали уже не 200 р., как в прежние месяцы, а 250...
Зато, слава богу, не пришлось тратить 140 рублей на хлеб – 10 буханок –на д/р “запасному варианту”. В среду его коллективно отговорили закупать хлеб на 2–е суток раньше; вчера перед ларьком он так никого и не прислал ко мне по этому поводу, – я думал, что, м.б., купили уже накануне; а уже когда вернулся из ларька, подбежал его сосед, блатной (из высшей категории блатных в зоне) азербайджанец и на ломаном русском, еле–еле, передал от запасного варианта вопрос про хлеб. Я сказал, что хлеба в ларьке сегодня нет, с чем он и ушел. Как уж они там отметили этот великий праздник – 27–летие, – не знаю. Я не пошел (хотя он приглашал всего неделю назад), и даже при более настойчивых приглашениях не пошел бы, – он сам сказал, что они там заранее нагнали самогона, и надо было бы непременно пить за “именинника”, а пить, тем более эту гадость, я ни на каких праздниках не собираюсь.
Бандит–соседушка сверху с чего–то надумал дать мне вчера “трубу”, которую берет у кого–то – позвонить. Я никогда бы не стал его просить, он предложил сам. Под это дело уже перед обедом стал клянчить купить ему банку сгущенки в ларьке, но пока я не купил. Видимо, тоже будет пытаться пристроиться жить за мой счет...
9.8.09. 6–13
Почти всю ночь не давал спать этот проклятый архинаглый полублатной шпаненок–сосед из захваченного проходняка: жег лампочку и при ее свете шил (или, точнее, перешивал) себе штаны. Зажег еще с вечера, и мне чуть не с головой накрываться пришлось, чтобы не мешал этот свет. Потом проснулся ночью – темно, видать, погасил из–за обхода “мусоров”. А потом проснулся снова, уже к утру, к 4–м или началу 5–го – опять горит! И до сих пор она горит, и он там возится – я четко вижу его тень на белой простыне–“шкерке”.
Все спят, подъема не было, хотя уже 7–й час. “Мусоров” не слышно, зарядки сегодня нет (воскресенье), – можно спать. А мне – писать. :) День занят переписыванием (сейчас – март 2009), а написать что–нибудь свеженькое остается время разве что ранним утром. Да и лучше – не видит никто. Вчера после проверки, днем, полублатной кривоногий хмырь–азер, любитель во все совать свой нос и всех учить (тот самый, что вешал бутылки с брагой у меня над головой прошлой осенью, еще при Сапоге), докопался–таки, и уже не в 1–й раз, ЧТО это я пишу целыми днями. Типа, с шутками, с юмором, но – дело серьезное: это мое занятие здесь так необычно, что и впрямь может привлечь их внимание и привести к попаданию дневника в их лапы. А на другом бараке, с другими соседями, м.б., ничего писать невозможно будет и вообще, так что надо побольше успеть сейчас, пока есть хоть какие–то условия.
На улице продолжаются холода. Не знаю, что делать, – так и тянет достать телогрейку (маленькую), как это уже сделали некоторые. Пока хожу в 2–х кофтах (тоненькой спортивной, а под нее – от белья), в шерстяных носках (уже зашивал их весной, и скоро начнут рваться опять при таком интенсивном ношении, а ведь они мне для зимы, а не для августа месяца...).
Уже пару раз сказал новому завхозу (бывший завхоз 10–го), чтобы позвал электрика – починить у нас в секции люстру. Дни сокращаются, по утрам и вечерам уже темно, готовить и есть приходится в полутьме, особенно если вечером на улице пасмурно. Вчера, на 2–е напоминание, он ответил, что сказал, и тот обещал вроде бы зайти, но когда – неизвестно. Когда вдруг перестала работать “фаза” в бараке – его вызвали срочно, и он тут же пришел и исправил, а тут...
А заходил я вчера к завхозу взять у него бумажку – кассационное определение Нижегородского облсуда по последнему отказу в моем УДО. Хорошо хоть, принесли ее сюда, не понадобилось стоять 2 часа в очереди в спецчасть. Ссылаются эти суки, судьи облсуда, все на то же, – на имевшие место3 взыскания, из которых хотя 2 и сняты, но тем не менее это, видите ли, свидетельствует о моем “нестабильном поведении”... Мрази! Жалкие твари, ублюдки, добровольные холуи КГБ и собственных тоталитарных предрассудков (государство всегда право против отдельного гражданина, государственные интересы важнее личных, как же, как же!..). Единственным разумным разговором с российским судом может быть не писание в него жалоб и пр. бумажек, а хороший залп их гранатомета по его окнам – другого языка Система и ее судьи просто не понимают.
