Дела, между тем, незаметно, между делом, приняли критический оборот – запасной вариант тоже сидит без “трубы”, которая (даже 2 – сперва его, потом с “общего”) “пыхнули” на недавнем шмоне. Я зашел к нему вчера перед ужином. Он таки стряс с меня пачку сигарет (они вчетвером, как всегда, играли там в карты, а курево кончилось) и посоветовал зайти вечером – м.б., он что–то придумает, найдет какой–нибудь телефон. Я решил, что забегу к нему сразу после вечерней проверки, как уйдут “мусора”, но еще до этого, около 7–ми вечера, надумал все–таки позвать “телефониста”, благо это куда ближе и проще. Главную роль сыграло то, что из всех блатных во дворе, в спортгородке тусовался только один, – идти и звать на глазах у всей их кодлы мне почему–то было непереносимо противно, хотя ничего запретного в этом нет, никто бы мне ничего не сказал. Блатной этот, увидев “телефониста”, тоже стал просить зайти к нам с “трубой” и дать позвонить (правда, у него своя “симка”). Так что со связью в один отдельно взятый вчерашний вечер получилось все–таки довольно удачно.
Зато крайне неприятны были новости от матери. Главная: Алеткин звонил этому подонку Олегу в Казани, сказал, что 5 тыс. получены и предложил встретиться и принести мои рукописи. Однако тот стал требовать, чтобы деньги ему выслали заранее, а он, типа, отдаст бумаги потом. Такое поведение почти не оставляет сомнений, что никаких бумаг у него нет и нести ему нечего. Соответственно, пол–октября, ноябрь и декабрь 2008 г. мне надо будет переписывать заново.
Упомянула мать и о деньгах – выручке от некоего концерта в пользу политз/к, бывшего вроде бы еще в мае. Собрали там, как оказалось, 250 тыс. рублей, “моя” доля из них – всего 5 тыс., но и то – среди “правозащитников”, оказывается, раскол, давать ли их мне (и, по–видимому – пзк ли я вообще...), часть – за, часть – против. Подонки... Права Маня, которая тоже разочаровалась в правозащитниках после одного–единственного разговора с Рыбаковым. Увы, в наше время некогда жертвенно–благородное и величественное правозащитное движение выродилось в сброд подонков и трусливых ничтожеств...
Закинул я удочку и насчет того, как же быть теперь все–таки со связью, как выходить из нынешнего ахового положения. “Телефонист” сказал, что завтра (т.е. уже сегодня) его могут закрыть в ШИЗО. Сам–то я прекрасно понимаю, что (как он и стал сам тут же предлагать) кроме как заплатить еще деньги или же купить новый телефон для “затягивания” сюда, никаких других вариантов нет. Но – тоже как я и ожидал – мать отказала наотрез, заявив, что не даст больше ни копейки, т.к. телефоны “палятся” и ее деньги пропадают (в частности, ее февральские этого года 5 тыс., купленный на которые телефон, по недавней информации запасного варианта, “пыхнул” по “дороге” из “промки” в жилую зону, видимо (как я понял). Идти звонить стало практически некуда.
15–29
И вчера, и сегодня – опять дикая жарища, зной, пекло. В форме (робе) ходить в столовку просто невозможно, а через полчаса – опять (воскресенье)...
На правой (больной) ноге уже штук 10 язв, в основном огромных, но и засохших уже. Носок спущен, чтобы не присыхал к ним; штаны короткие; когда я лежу и кладу эту ногу на свернутое красное одеяло в ногах шконки – на его красном ворсе остаются белые следы. Самое неприятное, что одна небольшая, но весьма болезненная гнойная язвочка появилась уже и на левой ноге.
Полублатные соседи в захваченном проходняке, сидельцы хреновы, как и всегда – часами без передыху – громко рассуждают на тюремно–лагерные темы, сравнивают режимы разных зон, и т.п. Такое впечатление, что других тем для них просто не существует.
Наглый запасной вариант, которому понравилась вчера пачка халявных сигарет, данных мной, сегодня после обеда прислал того же своего пацана за новой.
Звонить не с чего, какие–либо усилия я начну предпринимать только завтра с утра (и то, скорее всего, безуспешные). Чувство потерянности, заброшенности, полной утраты связи с домом, с матерью, с друзьями (или кто они мне?..). Порвалась ниточка...
14.7.09. 15–18
Опять, опять, опять... Минут за 10 до обеда (только я закончил писать из октября–2008) – вдруг тихо, вежливо (благо, это было не шимпанзе, а поросенок) просят “зайти в культяшку”. Сперва я не хотел идти, думал – опять чифир... Но все же пошел. И оказалось (буквально!) – “приехало 8 режимников, пробудут 2 дня”, так что “просили отнестись с пониманием” (угадайте, кто): не включать музыку в “локалках”, не ходить там в шортах и “труселях” (местный жаргон), и т.д. Ну и, само собой разумеется, “убрать лишние вещи”. Как всегда. :)
Что ж, опять красное одеяло, опять продуктовый баул под свою шконку... Все знакомо, все отработано до автоматизма. Стирмужик же, в “культяшку” не ходивший (как и я, старается избегать блатных и их тусовок), услышав эти слухи, спокойно сказал, что это приехала ревизия. Шимпанзе же на сей раз не устраивало грозных проверок по “лишним вещам”, а наоборот – в своем углу насмехалось над тем, как все боятся “мусоров”, а ему, мол, на них плевать. Нечего и говорить, что музыку во дворе включили, как только вернулись с обеда, и все пошли туда загорать в одних “труселях”, как и до этого.
Жарища стоит дикая, совершенно невыносимая. Началась она сегодня прямо с утра, как шли в 8–м часу утра на завтрак.
Вчера опять была грустная годовщина – 2 года в этом проклятом Буреполоме, ровно, день в день, 2 года. Ходил в спецчасть, – час в очереди на улице, на этой жуткой жаре – только ради того, чтобы расписаться, что ознакомлен: 21–го в 10–00 в Нижегородском облсуде рассматривается кассационная жалоба по УДО. После обеда и 2–й раз – из спецчасти, в 5 вечера, зашел к запасному варианту. 1–й раз он был без “трубы”, т.к. теперь берет только у соседа (столь же блатного, как и он), а тот ушел с телефоном. 2–й раз “труба” уже была, и я позвонил матери. Говорить было, в общем–то, не о чем, а на мои попытки уговорить ее дать денег на новый телефон (запасной вариант, как я и думал, тоже стал тотчас предлагать ее “затянуть”) она отвечала яростным упорством и минут через 5 (или еще меньше?) разговора бросила трубку. Ну не хочет – и черт с ней, в конце концов! Буду, пока есть хоть какая–то возможность, звонить раз в неделю; какие–либо попытки позвонить ей начну теперь не раньше, чем послезавтра (в четверг). И не факт, что они увенчаются успехом... Запасной вариант обещал поговорить с ней вечером сам, но, вероятно, этого не сделал; результатов я пока что не знаю.
16.7.09. 9–30
Вчера на зарядку опять явился Пименов. Он был один и вошел в “главный” вход барака. Сегодня же (я наблюдал все это со двора, т.к. с дней недавних адских болей в животе взял зачем–то моду выходить каждый день на зарядку. Пока тепло – чтобы хоть по этому поводу не бегать от “мусоров” и не рисковать “прилипнуть”, видимо.) пришли 2 обычных “контролера” – но один из них пошел в “главный” вход, а второй сразу же направился к запасному. Научились от Пименова? Очень неприятно, что теперь и осенью, в плохую погоду эта военная хитрость – уходить во 2–ю дверь при их приближении – не будет больше срабатывать...
Позавчера вечером, после отбоя, вдруг явился “телефонист”, которого я не звал и не ждал. Но ему дозвонилась Е.С., и он пришел ко мне. Еще до этого он рассказал ей, что я тут остался без связи, и стал тоже советовать “затянуть” через него (т.е., главное, оплатить) телефон. Она сказала об этой идее мне, и я горячо поддержал, сказав только, что надежнее было бы это делать не через данного персонажа, а через запасного варианта, который тоже настойчиво предлагает и доверие вызывает все–таки большее. После этого я успел еще набрать матери ненадолго, но “телефонист”, скотина, так торопил (ему надо было срочно бежать “домой”. На барак), что оба разговора оказались скомканными.
Вчера вечером, после ужина, я зашел к запасному варианту. Диаспора, как и всегда в это время, играла там в карты. Сам он, как и обещал, успел уже накануне позвонить моей матери и получить от нее столь же жесткий и категорический отказ в деньгах на телефон, как и я. Я набрал ей, поговорили об этом еще, и она сказала: м.б., осенью, когда появятся ученики, будет легче с деньгами. Что ж, м.б., это и к лучшему – по крайней мере, тогда не будет шимпанзе, тут тоже станет полегче, поспокойнее...
