4.6.09. 8–53
Ну вот все и разъяснилось, причем в самом ужасном смысле. Вчера полдня – с обеда – не было связи, не работал “Билайн”. И как только – уже после отбоя, в 11–м часу вечера – он заработал, – дозвонилась мать и передала сведения от Большакова. Он все же говорил обо мне с Милютиным, и тот сказал, что меня переведут на 1–й барак!
Мать от радости, что он на 1–м этаже, не хотела ничего слушать из того, что я ей пытался объяснить: что там не будет связи! Ей, как всегда, кажется, что все будет хорошо, и легче всего верится в то, во что хочется верить. Ну что ж, значит, последние год и 9 месяцев мы с ней опять не будем общаться, как не общались полгода в 2006, на “пятерке” в Москве. Дай бог еще, чтобы сохранилась у нее возможность приезжать каждый месяц.
Единственное, что там хорошо, на 1–м, – что почти все днем уходят на работу и до вечера барак пустой. Вот только это... Мать и это тоже вдохновило так, что она не хотела ни о чем слышать.
Отрядник вчера вызвал еще раз – ему дали специально под роспись ознакомить меня с правилами посещения зэков адвокатами в зоне. Анекдот!.. :))) Так напугались одного–единственного Шаклеина в том году, что теперь и доверенности не хотят давать – вдруг еще кто с такой доверенностью сюда приедет!.. :)) Подписываться, что ознакомлен, я отказался.
Отрядник долго говорил со мной “за жизнь”, как это уже не раз бывало (так что я даже припозднился потом с ужином), – спрашивал о Лимонове, не хочу ли я создать свою партию, жаловался, что при коммунистах было лучше, а сейчас многие среди молодых зэков писать не умеют, читал мне вслух свои любимые ПВР, и т.д. Между прочим, сказал он пару интересных вещей: что отношение Милютина ко мне испортилось даже не после жалоб матери, а после заявления Шаклеина в прокуратуру; и второе – что идея о непригодности рукописной доверенности Эделеву и необходимости только компьютерной – это его личное мнение, а не слова Милютина, как я было подумал накануне.
Сообщила мать (а потом подтвердила и Е.С., которой после матери я со всеми этими новостями позвонил уже сам) и еще одну потрясающую новость: Елена Маглеванная, проигравшая Волгоградскому УФСИНу иск в 200000 рублей, оказавшись после этого каким–то образом в Финляндии, попросила там политического убежища! Вот так вот. Дай ей бог, как говорится, удачи и никогда не попадать в мое нынешнее положение, но – ряды борцов в самой России редеют. Рауш, теперь и Маглеванная; да еще этот НБП–шник Ганган из Самары, “декабрист” с условным сроком, оказывается, тоже получил где–то убежище... Грустно.
Дожди с грозами лили вчера весь вечер (почему, видимо, и не работала связь, и не только здесь, но, говорили, даже в Тоншаево), а сегодня – утро началось солнцем и ясным небом, но едва я сел завтракать – вдруг потемнело как ночью и полил дождь, загремел гром. Как раз удачно пришлось все это к моему архимрачному настроению от полученных новостей, и я уж думал, что опять будет лить целый день. Но – сейчас вот опять за окном солнце...
Мрачности к завтраку добавил и еще один факт. Я взял свой чайничек, хотел идти наливать воды – и вдруг заметил, что один из 3–х проводков, входящих из провода с вилкой в корпус чайника, оторван. Моментально возникло полное отчаяние: попил чаю, блин!.. Теперь ни чаю, ни еды – или опять кипятить в кружке, как зимой, и мать привезет другой только 29–го июня, не раньше, и не сразу его тоже получишь... Думал, идти ли – без всякой надежды, чисто символически – налить в него воды, включить и убедиться, что не работает, или же сразу лезть за кипятильником в баул. Решил все же – от отчаяния, неведомо для чего – попробовать включить. И – о чудо! – огонек зажегся, чайник заработал. Вскипятил чаю, позавтракал – но, увы, надеяться на то, что это чудо продлится долго, не приходится. Пока еще более–менее есть связь с домом – надо срочно просить мать купить новый и привезти.
Алеткин, сообщила мать, никак не может застать дома этого хмыря с моими бумагами. То он на работе, то еще где–то, – короче, никак. Это я и предчувствовал – в самом еще лучшем случае – когда он еще был здесь, именно этого – после откровенного стукачества – больше всего и боялся. Теперь если Алеткин все же сможет забрать у него мои бумаги, – я буду считать это чудом.
Вчерашнее утро началось тоже с весьма неприятного и идиотского инцидента. Уже шла зарядка, и я слышал, как стремщик крикнул, что 1 “мусор” на 8–м. Блатные, как выяснилось, этого не слышали. Когда же он крикнул: “Мусор” к нам!” – я быстренько дошел до дальней запасной двери, но ее какой–то идиот примотал за ручку ремнем из клетчатого баула. (широко здесь распространенного), она не открывалась! Я стал пытаться развязать ремень, тут подоспели блатные, стали долбиться в нее задами, пока, наконец, один из них не принес “мойку” и не разрезал ремень. Один из блатных – мерзкая долговязая вошь – не упустил при этом случай поглумиться надо мной, что, мол, я “прилип” и побежал сюда (обычно в эту дверь я никогда не хожу, там ходят в основном блатные). Другое блатное чмо минут через 5 после ухода “мусора” вдруг спросило меня, знаю ли я, что на меня и еще 2–х, стоявших возле той закрытой двери, будет рапорт, – мол, о тех 2–х “мусор” спрашивал у завхоза. Я отреагировал спокойно, но в душе очень удивился, т.к. я точно помнил, что “мусор” не дошел до этой двери, пока ее не открыли, и не мог видеть, кто там стоял. И когда я хотел уже пойти выяснить этот вопрос у завхоза, – блатное чмо сказало, что оно пошутило!..
5.6.09. 11–03
Последние новости из бани (пятница): там еще в одном окне исчезла треть всего стекла. Одно боковое уже давно без половинки; второе рядом с ним теперь – без верхней (там внизу 2 вертикальные половинки, сверху одна горизонтальная). С утра, еще до завтрака, опять был мощный ливень, на улице хмуро, сыро, холодно, ветрено (вот только сейчас начало чуть–чуть проглядывать солнышко), и в это разбитое окно задувало все время так, что я весьма ощутимо мерз – и пока ждал включения воды, и пока мылся. Зато – видимо, в компенсацию этого – вода на сей раз оказалась совершенно невыносимым кипятком.
Посмотрел в бане график – когда ходит 1–й отряд. Написано – в четверг в 14–00 (ларек тоже открывается в 14–00, а обычно дни бани и ларька совпадают). Утром же в четверг – 11–й и 12–й отряды, не дай бог с этой блатотой вместе попасть!..
Мысленно я готовлюсь, приучаю себя к этой мысли – что на год и 9 месяцев “потеряюсь” для всех своих друзей (а есть ли они?..) и ля матери, не смогу звонить с этого проклятого 1–го, останусь без связи. Мать и ребята будут, надеюсь, так же приезжать раз в месяц, так что совсем уж “потеряться” не получится; но будет безумно обидно, если, допустим, перед их приездом я не смогу позвонить и попросить привезти что–то срочно нужное.
Я страдаю за свои убеждения, как однажды сказала Е.С. Только это одно еще придает мне хоть каких–то сил и смысла – всему со мной происходящему, наполняет душу гордостью. Это – да еще и то, что все–таки мало–помалу, потихоньку, день за днем, неделя за неделей – а срок идет к концу. В июле начнется уже последняя треть, последние 20 месяцев.
Комариный сезон в разгаре. Вечером над построившейся на проверку толпой – осатанелый, разъяренный рой, бешеная стая, от которой ни на секунду невозможно прекратить отбиваться руками и топать ногами, чтобы не садились на ноги. Сейчас, в бараке – их тоже атакует одновременно столько, что я вынужден практически непрерывно отмахиваться всеми конечностями и лишь с огромным трудом могу все это писать.
7.6.09. 15–36
Так и не собрался написать ничего ценного за выходные. Да и о чем писать? Вчера было яркое солнце и жара, день тянулся бесконечно, безумно долго; сегодня целый день льют дожди (настоящие ливни!), сыро, холодно и промозгло. Кошку Фроську ее хозяева из “красной” секции вымыли шампунем, она стала (там, где у нее белые места, – в частности, морда) вся такая беленькая, пушистая и приятно пахнущая.
Вчера после разговора с матерью весь день было омерзительное настроение. Они там, видите ли, не могут разобраться с “моим” сайтом: Е.С. говорит Майсуряну и Люзакову, что мной и моим сайтом не занимается, поэтому рекламу книжки делать не будет, и т.д. Я говорю матери, что давно уже пора Майсуряну забрать у Люды пароль от сайта и делать его самому, а для этого кому–то сходить к Люде. Мать в ответ устраивает истерику: Люда–де ее “не любит” и ничего (пароль) ей не отдаст; Фрумкин ее “пошлет”; все они там “под каблуком” у Е.С., и т.п. бред. В результате сайт перестает обновляться, вызывая этим насмешки здешних “мусоров” (в частности, нашего отрядника) , и теряет смысл; публиковать информацию обо мне становится негде. Впереди – перспектива 1–го барака, год и 9 месяцев без связи, да и будет связь – ЧТО услышишь от матери, кроме этого глупого, трусливого, истеричного бреда и попыток оправдать свое бездействие тем, что, якобы, все равно ее все пошлют и никто ничего ей делать не будет?..
