Блатные кретины в большой секции уже вытаскивают из своих окон стекла, – причем даже не верхние, маленькие, как в том году, а прямо большие, основные. Между тем, после прошлогодних вытаскиваний в 3–м от входа окне (там жили 3 отпетых подонка, из которых 2 уже освободились, а 1 переехал) до сих пор нет обоих верхних стекол, рамы затянуты полиэтиленом. Ясно, что к наступлению холодов этих вынутых стекол тоже уже не будет в целом виде, – придется опять, как и в том году, ранней осенью ставить уже 2–е рамы...
Злобный старикашка, живущий сразу за “обиженными”, совсем обезумел. Мало того, что он злобно, пинками и матюками, поднимает их каждое утро, – но на днях и самого работящего, самого запряженного в работу (от стирки до массажа блатных, – тут и это тоже распространено!), который ложится спать в 3–4 часа ночи, и поэтому вынужден досыпать и днем, – короче, этот старый хрыч стал яростно выгонять его со шконки и вообще из проходняка (его, “обиженного” проходняка), советуя пойти лечь спать на улице, – мол, сейчас тепло. Мотивировка та же, привычно–безотказная: “вонища”, “воняет” и т.п. Чувствительный какой!.. Бедолага–“обиженный” пытался отстоять свое право спать на своем месте словесно, но слова на злобного старика не действовали, а просто дать ему в рыло (как тот давно заслуживал), он не мог. Поэтому он побежал жаловаться заму главнокомандующего (и главному провокатору в бараке по совместительству). Тот прибежал выяснять вопрос, и я имел удовольствие наблюдать стычку двух подонков, старого и помоложе, – стОящих друг друга. Молодой напирал на то, что тот несчастный хочет лечь в СВОЕМ проходняке, и нечего его выгонять, он у себя. Старый орал (сипел, как всегда) в ответ, что, мол, если бы ты это понюхал, то иначе бы запел; я и так из–за их вони всю ночь не сплю. Мой сосед–алкаш вставил про себя: потому что спишь целый день. Главпровокатор ответил: хули мне нюхать! Ты все–таки, Коля, следи за своими действиями! Подраться не подрались, а после этого выговора старый хрыч, так и быть, позволил “обиженному” лечь, но только не на соседней с ним шконке, а на следующей – подальше от хрыча, – на которой этот “обиженный” спит ночью.
Сегодня полоумный старикан натурально лупил палкой (всегда стоящей неведомо для чего у него на окне) не только своих соседей–“обиженных”, торопя их вставать по подъему и убирать матрасы, но потом начал лупить той же палкой и своего соседа сверху, совсем не “обиженного”, – тихого, спокойного, неслышного и незаметного мужика без полступни, типичное тупое, серое быдло, примитивного и сиволапого донельзя, что ясно видно даже по его роже, – но при этом, видимо, добродушного, незлобного. Тот замешкался встать, за что, к своему полному недоумению, получил несколько ударов палкой (еще лежа с головой под одеялом) от соседа снизу вместе с порцией стандартных возмущений насчет “вонищи” и советом “заткнуть свое дупло”. Для всех, без исключения, этих подонков, блатных и неблатных, “вонь”, “вонища”, реальная или мнимая (чаще, конечно, мнимая) является здесь универсальным поводом как угодно глумиться над любым человеком, без ограничений лишать его всех естественных прав и топтать его человеческое достоинство...
Обстановка в бараке и во дворе летняя, солнечная, слегка обалделая от этого яркого солнца и возможности без ограничений гулять и загорать. Или это только мне так кажется, только я каждый год слегка соловею от этого солнца и лета, от зелени и жары? Помню, точно такое же чувство было у меня и в том году, особенно тоже в начале лета. Дверь в барак целый день распахнута, подперта камнем – и ее можно не закрывать! Еще и из окон стекла вынимают. По двору можно хоть гулять туда–сюда, хоть сидеть (в это лето, пока что – на заборе из вырытой и положенной плашмя той осенью железной трубы на стойках–ножках). Видеть зеленый лес за запреткой, и широкую полосу зеленой молодой травы с др. стороны – это же вообще полный восторг!..
Между тем, слухи и разговоры о том, что барак могут раскидать, все еще вспыхивают временами среди зэков, хотя никаких явных к тому поводов нет, – и страшно, помимо воли, напрягают каждый раз мои нервы. Когда слегка остывает эйфория от наступившего лета и солнца – возвращается, и даже сильнее прежнего, знакомое (даже слишком знакомое!..) ожидание беды в любой момент, ощущение ее неизбежности и своей обреченности...
13.5.09. 9–08
Опять комиссия, уже 2–й день...
Вчера утром, после завтрака, тот же “мусор” с кучей СДиПовцев приперся к нам в “локалку”. Не обращая внимания на загорающих в одних трусах, они достали из–под СДиПовской будки остаток ржавой сетки–рабицы и натянули поверх забора “локалки”, выходящего на глухую сторону, на запретку, – часть успели натянуть еще до “праздников”, часть – осталась на вчера.
Про комиссию – как обычно, незадолго до проверки – я услышал практически сразу же, как это слово было произнесено. Один из “обиженных” посылал других убираться в связи с приездом комиссии – я кинулся к своей шконке и успел засунуть под нее баул с продуктами и завесить срочно расстеленным красным одеялом даже раньше, чем от главного провокатора понеслись наглые, бесцеремонные команды “убрать все лишнее”. (Вот уж чего–чего, а лишнего у меня уж точно ничего нет!..) Повесил телогрейку в раздевалку, старые–престарые, драные уже казенные “гады” сунул в свободную ячейку “обувницы” (потом вспомнил – пошел и вынул шерстяные стельки; а ботинки стоят там до сих пор). Все ОК. От провокатора донеслось, что приехал опять легендарный уже “Забурян”, или как там бишь его – какой–то чин из областного УФСИНа, видимо. Но – нет шимпанзе, а почти вся блатная нечисть загорает целыми днями на улице, так что никто из них особо не проверял и не докапывался, кто что и куда убрал.
День прошел относительно спокойно, хотя от этой комиссии, от этого наглого блатного командования и возможных проблем мне стало опять так тошно, что хоть в петлю. Господи, когда же все это кончится?!. Почти 2 года еще... Комиссий, шмонов, командиров, блатных, каптерок, “положенцев”, возможных раскидываний барака, и пр. и пр. и пр. – еще почти на 2 года!.. Но весь день было все достаточно тихо. Сходили вчетвером по вызову в спецчасть (она работала во вторник вместо понедельника, который после “праздника” 9–10 мая, пришедшегося на субботу–воскресенье, был также объявлен выходным). Я получил очередной отказ в УДО из Тоншаевского суда и отдал сразу же кассационную жалобу на него, заранее приготовленную, чтобы не ходить 2 раза. Тетка, выдающая бумаги, удивилась, но взяла, сказав, что вызовут к нарядчику расписаться, когда она уйдет.
Вечером, уже после 9–ти, когда вся шпана смотрела в “культяшке” по DVD “Comedy club”, главный провокатор при мне получил прямо с “дороги” (со двора 10–го барака через окно) свежую новость: приехал Забурян! Кто же тогда приезжал перед утренней проверкой, или почему один и тот же Забурян приезжает в одно и то же место по 2 раза в день, – осталось загадкой; но еще до вечерней проверки это тупорылое наглое чмо начало орать, чтобы все всё убрали, и – вместе с другими блатными – распространять слухи, что “комиссия может пойти ночью!” :))))) или же прийти на подъем. Я, уже перед ужином все достав и развесив (кроме “гадов”), но загодя убрав на завтра продуктовый баул опять под свою шконку (откуда его вытащить – целое дело, т.к. он цепляется за крючки пружинной сетки), ничего больше особо делать не стал, даже выносить телогрейку. Скоро погасили свет (а в нашем конце секции и так по вечерам полностью темно из–за неработающей по вечерам люстры), и все обошлось. Разумеется, ночью не было никакой комиссии (как и утром), а был – 1, кажись, раз всего – самый обычный ночной обход бараков всего одним “мусором”. Но – бдительная блатота в ожидании комиссии не разрешила еще перед зарядкой одному из шнырей – конченному дауну, на лице у которого крупно написан его диагноз – разложить во дворе на железной трубе на досках матрас для загорания. Заставили унести назад, и при мне эти же блатные, двое, строго наказывали блатным “обиженным” (прямо в их проходняк через “шкерку”), чтобы матрасов никто не выносил и в “локалке” было чисто. Ее и подметают с самой зарядки обычные, не блатные “обиженные”. После завтрака я вышел немного пройтись по двору – ни щитов, ни табуреток, ни матрасов, ни загорающих на них блатных, как было вчера и позавчера, сегодня не видно...
