И если они не выйдут из этой переделки живыми, все остальное уже не будет иметь значения.

— Мы получили ответ, — проговорил через некоторое Время Каджик. — Вывожу изображение на главный экран.

Появился смущенный Б'шан. Возможно, его честь воина-кеш получила болезненный удар — обращение врага к нему лично, по имени… Рош его чувства не слишком беспокоили.

Она прекрасно понимала, что у нее гораздо больше шансов в чем-то убедить Б'шана, чем любого другого представителя Кеш.

— У вас остался последний шанс, — сказала она. — Менее чем через минуту мы пройдем середину пути. После этого поворачивать назад будет поздно. Нам придется пересечь границу, хотим мы того или нет.

Б'шан кивнул.

— Мы это знаем и понимаем, что вы хотите сделать. У вас ничего не выйдет.

— В самом деле? Ваш корабль имеет худшую маневренность.

— Однако мы не так глупы, как вам кажется, Рош. Наш опыт несравним с вашим. Если у вас получится то, что вы задумали, мы почти наверняка сумеем повторить ваш маневр — и что потом? Вам будет некуда бежать.

— Значит, для вас не имеет значения, спасемся мы или нет?

Б'шан довольно долго молча смотрел на нее.

— А как насчет остальных, Рош? — наконец спросил он. — Вы имеете право решать за них?

Рош рассмеялась. Он пытался воззвать к понятиям о чести, присущим представителям Древней касты. Воины-кеш мыслят иначе. Он достаточно хорошо знал народ Рош, чтобы нажимать нужные кнопки.

— Отличная попытка, Б'шан. — Она взглянул на обратный отсчет. Точка возврата была пройдена. — Вы только что лишились последнего шанса продемонстрировать здравый смысл. Мы или встретимся вновь на той стороне, или… — Пауза. — Или не встретимся. До свидания, лейтенант.

Она не стала дожидаться ответа и повернулась к Каджику:

— Отключи связь.

Картинка исчезла, и на экране вновь возникло изображение оболочки. Рош не могла оценить ее масштабы, поскольку поверхность имела фрагментарную природу. Чем ближе они к ней подлетали, тем больше подробностей появлялось на экране, в результате создавалось впечатление, что они движутся в никуда.

— Кто главный среди сборщиков в грузовом отсеке?

— Лад.

— Могу я с ним поговорить?

— Я вас слышу, Морган Рош, — сказал Лад.

— Вы хотите в этом участвовать?

— Мы добровольно вошли с вами в союз, — ответил он. — Несмотря на личные предпочтения, мы до конца останемся вместе.

Она кивнула.

— Возможно, вы сами предпочли бы находиться в другом месте — в таком случае мы можем выбросить вас в спасательной капсуле…

— Как я уже сказал, речь не идет о том, чего хочу я. — В его голосе появилась ирония. — Кроме того, мы оба знаем, что меня немедленно пристрелят.

— Тут вы правы. — Она сдержала улыбку. — Ну, я рада, что вы на борту, Лад. Может быть, мы сможем добраться до ваших унидофандров, когда все будет закончено.

— Вряд ли, — возразил Лад. — Они уничтожены во время первой атаки.

Линия связи закрылась. Рош размышляла над словами сборщика и положением, в котором тот оказался. Когда она взглянула на часы, выяснилось, что осталось всего три минуты. На кормовых экранах появились угрожающие контуры «Себетту», очень скоро его носовые батареи смогут открыть огонь.

— Ящик?

Прошло несколько секунд, прежде чем ИИ ответил:

— Да, Морган?

— Что посоветуешь?

— Доверься своим инстинктам. Следуй им всегда, и они приведут тебя туда, куда ты больше всего хочешь попасть.

Она подумала над его советом.

— Что, черт возьми, это означает?

Казалось, ИИ улыбнулся.

— Что я не могу предложить ничего конструктивного.

— Впервые такое слышу, — заявила Рош. Она вдруг с удивлением почувствовала, что испытывает горечь. — И еще, Ящик…

— Да, Морган?

— Спасибо.

Ответ Ящика последовал после долгой паузы:

— За что-то определенное?

— Нет, пожалуй. За все вместе. Наверное, я у тебя в долгу.

— Не беспокойся, Морган. «Большой Я» еще не закончил с тобой.

Рош в этом не сомневалась. Но она бы с благодарностью поцеловала в щеку Высшего человека по имени Крессенд — если, конечно, у него есть щека.

Она выпрямилась в своем кресле.

— Ну, что ж, время пришло. Ури, как наши дела?

— Все системы готовы к прыжку.

— Решение принимать тебе. Я бы предпочла положиться на твои инстинкты.

— Я понял. «Себетту» окажется на расстоянии выстрела через тридцать секунд.

Рош внимательно посмотрела на границу оболочки, раскинувшуюся перед ними. Она развевалась, точно флаг на ветру.

— Сколько до прыжка?

— Скоро… — Каджик максимально сконцентрировался на своей задаче.

Хронометр показывал двадцать секунд.

«Себетту» подошел так близко, что Рош показалась, будто она ощущает запах генерала. Если эсминец будет приближаться слишком быстро, остальное уже перестанет иметь значение.

Один серьезный удар положит конец всем проблемам.

— Амейдио, включи на полную мощность кормовые щиты.

— Есть, Морган.

— Стреляй, если считаешь, что это поможет.

Оболочка была уже совсем близко. Мелкие детали превратились в громадные ледяные торосы, которые метались в невообразимо бурном океане.

Десять секунд.

— Скоро…

— Их орудия наведены на нас и готовы к стрельбе. — В голосе Гейда отчетливо слышалось напряжение. — Остались лишь мгновения.

— Похоже, все произойдет одновременно, — заметила Рош, вцепившись в ручки кресла.

Пять секунд.

Стена пространства-времени уже была готова нанести удар, когда «Ану Верейн» швырнуло в сторону.

— Почти, — прошептал Каджик.

Ноль.

Плюс один.

Плюс два.

Плюс три.

— Они стреляют! — закричал Гейд, вцепившись в консоль.

Граница нанесла удар одновременно с залпом «Себетту».

— Пора!

Голос Каджика прокатился по капитанскому мостику, а двигатели выпустили накопленную энергию.

На доли секунды Рош ощутила себя крошечным насекомым, зажатым между большим и указательным пальцами гигантского чудовища.

А потом начался прыжок.

Корабль сотрясался и скрежетал, а искаженное пространство вокруг сжималось и разжималось. Рош показалось, что ее вывернули наизнанку и как следует встряхнули. Где-то пошевелилась Майи. Рош ощутила тревогу суринки.

Красная пелена встала за кормой «Аны Верейн». Впереди раздвинулся полог мрака, и перед ними открылись звезды.

Затем море голубых огней скрыло их — «Ана Верейн» вошла в обычное пространство.

Рош смотрела на экран и не верила своим глазам.

Они мчались прочь от поверхности голубого гиганта, окутанного веретенообразной пеленой каких-то непостижимых сил. Аномалия заметно выросла с тех пор, как они видели ее в последний раз. Вся ее поверхность была искажена мощными пространственно-временными деформациями.

— За нами! — закричал Гейд.

Что-то черное и угловатое выскочило из аномалии. Энергетические вихри пытались достать «Ану Верейн», затянуть корабль обратно, однако лишь возвращались назад, нанося удары самим себе. Сознание Рош наполнилось благоговейным ужасом: «Себетту» прорвался вслед за ними!

Затем поверхность аномалии изогнулась, точно капля воды в свободном падении. Эсминец кеш на мгновение завис — внутри и вне гиперпрыжка. Последовала ослепительная оранжевая вспышка — еще более яркая, чем аномалия, — а потом «Себетту» начал разваливаться на части.

Сначала он распался по всей длине. Затем фрагменты — каждый размером в несколько «Мародеров» — разбились еще на несколько сегментов. Отдельные обломки, в свою очередь, вновь разделились, какие-то из них вспыхивали, другие взрывались. Не прошло и секунды, как от могучего эсминца остались лишь мельчайшие частички величиной с рисовое зернышко. Рош и охнуть не успела, как «Себетту» превратился в молекулы, а спустя мгновение — в плазму и облако элементарных частиц, раздираемых внутренними силами.

— Ящик?

Рош вцепилась в край панели управления. «Ана Верейн» содрогнулась, когда на корабль накатила ударная волна.