Что конкретно — он не мог объяснить, не хватало слов. Впрочем, ни у кого нужных «лов не было. Его понял бы только похититель с врожденными способностями к эпсенсу.

Теоретики эпсенса — некоторые из них являются похитителями, но большинство — нет, сравнивают мир, лишенный мысли, с гладкой равниной. Точно так же физики называют пустое время-пространство листом резины. Этой равнине дано имя: «п-пространство». Появление мыслящего существа — «п-тела» — придает некоторую рельефность плоскому пейзажу.

Похитители являются пиками, окруженными небольшими холмами, которые, в свою очередь, покрывают всю поверхность равнины, объединяя пики между собой.

На первый взгляд Сияющий казался таким высоким пиком, что п-тела, маячившие рядом с ним, терялись у его подножия.

Народы с врожденным даром к эпсенсу, например, олмахой, деформировали поверхность самой равнины, создавали долины и холмы, а иногда и ямы. Он как раз и был такой ямой. Без него и подобных ему Великий проект его народа стал бы всеобщим достоянием многие тысячелетия назад. Он подавлял п-пространство, разъединял п-тела, даже в тех случаях, когда рядом находились похитители, поглощал разрозненные мысли — вне зависимости от их источника. Вот почему его вырвали из привычной обстановки и доставили сюда: он Должен собирать информацию для слуги Жестокой. Рано или поздно все становится известно ирикейи.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что в самой сердцевине Сияющего имеется яма — такая огромная, что он не смог определить ее границ. Если у нее и есть дно, он его не нашел.

Однако чувствовал… и это его беспокоило и одновременно завораживало.

Что-то очень старое.

Что-то, чему нельзя существовать.

Что-то — невероятно — изучающее его.

Однако глазами тех, кто смотрел на Сияющего, он видел только обычного представителя касты Древних людей, одного из сотен триллионов, разбросанных по всей галактике. Зачем кому-то понадобилось произвести на свет такое существо и поместить его в самый обычный корабль — да еще не один, а несколько раз? Какова цель эгул серии обманов?

Заглянув в мысли тех, кто его окружает — миновав ним(г Сияющего, — он видел, что кто-то из них считает его оружием, созданным для мести Древнему человечеству. Оружием, которое может без проблем спрятаться среди своих будущих жертв, а потом нанести неожиданный и эффективный удар.

Звучало разумно, несмотря на то, что доказательства справедливости данных подозрений представлялись ему в лучшем случае сомнительными, а иногда и вовсе уводящими в противоположную сторону. В сознании слуги Жестокой он обнаружил неуверенность, которую испытывал и сам. Неужели все настолько просто?

Он надеялся, что именно так дело и обстоит. Существовала и другая возможность… Единственная. Но такая ужасная, что не хотелось о ней даже думать.

Прекрасно зная, что это бесполезно, он все-таки предпринял попытку и отправил свое сознание наружу — он делал так всего несколько раз до сих пор — на самую границу своих ощущений. Там, как правило, он встречал диковинные, Высшие разумы, наблюдающие со своих божественных высот за тем, как низшие касты проживают свои мелкие жизни. Высшие походили на людей, наблюдающих за копошащимися муравьями. Они видели, как те строят, мечутся в пространстве, не в силах отыскать свое место, вступают в конфликты друг с другом и соседними муравейниками, но ни один из них не замечал одинокого муравья, отчаянно размахивающего усиками в надежде привлечь их внимание.

Однако раньше ему несколько раз посчастливилось вступить в контакт с Высшими людьми. Они обладают способностями, настолько превосходящими эпсенс, насколько он сам стоит выше обычной речи, и отличаются исключительной сдержанностью. Но порой случается непредвиденное, и какие-то данные выплывают на поверхность, словно каналы связи, которыми пользуются Высшие люди, устроены таким образом, что их не всегда удается закрыть от посторонних.

Что-то остается непонятным, большая часть информации оказывается бесполезной для других каст или времен. Но даже если удается узнать какую-то мелочь, усилие того стоит.

Сейчас ему требуется помощь. Если его подозрения верны, даже им может угрожать опасность.

Но он не получил ответа. Не ощутил никакого присутствия на границах пропасти. Обратиться за советом не к кому.

Неожиданно он затосковал по дому. Он скучал по своему народу: ему не хватало гобелена знакомых мыслей, песен, того самого, на котором его истинное место. Мало кто знал о его существовании, но и они не могли ничего рассказать. Он попал в самое сердце заговора земных людей, который в обычных обстоятельствах вряд ли затронул бы его или вызвал интерес. Да и то только поверхностный.

Как его соплеменники без него обходятся? Или Хранители Жилища теней нашли возможность восстановить равновесие? Может быть, механизм, благодаря которому он заменил своего предшественника, когда тот умер, заработал, чтобы произвести на свет замену? А что будет, если он вернется?

Сможет ли Великий проект выдержать двоих ирикейи?

Возможно, ему суждено остаться в пустоте навсегда и ждать мгновения, когда его сознание погаснет, в окружении горстки других мыслящих существ. Впрочем, он уже знал, что пустота небесконечна. Еще несколько недель — и от нее ничего не останется. Значит, вечное заключение ему не грозит. В лучшем случае временное.

Кроме того, не следует забывать о Сияющих и Жестокой.

Несмотря на то, прав он или ошибается насчет последней, в одном он уверен: Жестокая со своим слугой не оставят его в живых после того, как он выполнит свою миссию.

На одно короткое, горькое мгновение он позавидовал Загадке. Кем бы она ни была, что бы собой ни представляла, она свободна — в отличие от него.

Впрочем, понимание того, что он обречен, утешало. Когда нет надежды, бояться нечего — кроме самого страха.

А если ему удастся прихватить с собой Мерзость, что же, тем лучше…

С такого расстояния базовым сенсорам «Рассвета» не хватало кроваво-красного света Хинтубета для сбора полной информации о двойной системе. Размытое, увеличенное изображение двух красных шаров, соединенных изогнутой серебристой нитью, — больше Рош не удавалось разглядеть ничего. Полученная картинка мало отличалась от того, что показывал ей Ящик с орбиты Гатамина. Не вызывало сомнений, что отправленные ранее зонды будут передавать четкие изображения на «Ану Верейн», где бы корабль ни находился, но, только подлетев ближе, Рош смогла оценить уникальность зрелища, представшего ее глазам.

По отдельности Какамат и Маракан когда-то были ничем не примечательными газовыми гигантами, причем их масса составляла всего четверть массы Джагабиса. Вместе же они образовывали динамичное партнерство, сколь таинственное, столь и завораживающее. Самым очевидным отличием этой пары от остальных планет Палазийской системы являлось то, что они вращались по орбите вокруг Хинтубета в обратном направлении. Местные ученые сходились на том, что эта пара возникла в результате столкновения двух, прежде независимых миров, одним из которых была планета системы, а другим — межзвездный скиталец. И хотя реального столкновения не произошло, гравитационные поля планет захватили друг друга, после чего инерция забросила их на общую, совершенно новую орбиту.

При обычных обстоятельствах Какамат имел бы ярко-желтую окраску с белыми полосами. Бури, считавшиеся невероятно мощными даже для такого газового гиганта, свирепствовали от экватора до полюса, постоянные вспышки озаряли плотную вихревую атмосферу, создавая необычные стробоскопические отблески на поверхности планеты. Иногда Рош казалось, что она может различить определенные закономерности в изменчивых лучах света, словно какое-то невообразимое устройство в сердце планеты пытается войти с ней в контакт.

Маракан, хотя и был лишь немногим больше, радикально отличался от своего соседа. Несмотря на освещение, он оставался кроваво-красным. Вместо тонких сполохов, постоянно озаряющих и без того яркое лицо его неизменного спутника, Маракан окружали облака тяжелого газа. Эти поднявшиеся из глубины газы выбрасывали перекрещивающиеся лепестки, постоянно меняющие окраску.