Он минуту смотрел на него, потом встал и повернулся к темной нише в стене за его спиной. Альтаир нажал на рычаг, открывая тяжелую дверь, скрывающую нишу, в которой стоял пьедестал. Альтаир взял Яблоко — оно было величиной не больше мяча — и положил на пьедестал. Он действовал быстро; прежде чем искушение вновь охватило его, ассассин снова нажал на рычаг. Дверь закрылась, запечатав нишу. Альтаир знал, что рычаг не будет работать еще два с половиной века. Возможно, пришло время миру двигаться дальше. А для него — положить конец искушению.

Он снова сел за стол и достал из шкатулки белый алебастровый диск. Зажег свечу и сжал диск в ладонях, поднеся его к глазам. Потом опустил веки, сконцентрировавшись, и начал заполнять диск своими мыслями — своим завещанием.

Каменный диск долго светился, освещая его лицо. Потом свет померк, и стало темно. Все исчезло.

Эцио снова и снова в свете свечи вертел диск в руках. Он не знал, как увидел то, что увидел. Но его переполняли братские, даже родственные чувства, к тому, кто сидел рядом.

Эцио недоверчиво посмотрел на Альтаира.

— Еще один артефакт? — спросил он. — Еще одно Яблоко?

Он знал, что нужно сделать, но действовал как во сне. Эцио осторожно положил диск обратно на стол и подошел к стене. Он знал, где искать рычаг, и аккуратно нажал на его, и когда дверь скользнула вниз, ахнул. «Я думал, что было только одно. То, что мы с Макиавелли оставили в убежище под церковью Сан-Николо-ин-Карчере. И теперь… его близнец!»

Мгновение он смотрел на Яблоко. Оно было темным и холодным — безжизненным. Но Эцио ощутил, как рука, против его воли, тянется к артефакту.

Ему пришлось приложить усилия, чтобы остановиться.

— Нет! Ты должно остаться здесь!

Он отступил.

— Я достаточно видел для одной жизни!

Эцио положил ладонь на рычаг.

Но Яблоко вспыхнуло, и свет ослепил Эцио. Он попятился и, повернувшись, увидел в центре комнаты, освещенной ослепительно ярким светом, мир — весь мир! — который вращался в воздухе, в двадцати футах от пола. Гигантский шар синего, коричневого, белого и зеленого цветов.

— НЕТ! — закричал он, закрывая глаза руками. — Я сделал достаточно! Я прожил жизнь, как смог, не зная своей цели, но стремясь к ней, словно мотылек, летящий на огонь. Хватит!

— Слушай. Ты лишь сосуд для сообщения, которое не сможешь понять.

Эцио не знал, откуда идет этот голос, и кому он принадлежал. Он открыл глаза и попытался зажать руками уши, отвернуться к стене, но тело ему не подчинялось, словно кто-то дергал за ниточки.

Его развернуло к центру комнаты. В воздухе висели триллионы ярких цифр и знаков, расчетов и формул, слов и фраз. Некоторые из них перемещались: объединялись в одну систему, в которой виделся определенный смысл, а потом снова расходились, тонули в хаосе. Из его центра доносился голос старика — старика, потому что время от времени он начинал дрожать. В нем звучала властность. Это был самый величественный голос, который только слышал Эцио.

— Ты слышишь меня, низший? Видишь меня?

А потом Эцио увидел на расстоянии что-то похожее на человека. Он шел к ассассину через сияющее море символов, которыми когда-либо пользовался человек и которые когда-либо пытался понять. Шел по воздуху, не касаясь земли. Но Эцио знал, что фигура никогда до него не доберется. Они находились по разные стороны непреодолимой бездны.

А. Вот и ты.

Цифры вокруг фигуры сдвинулись и засветились. А потом разлетелись в разные стороны, но так и не смогли вырваться за пределы некоего ограниченного пространства. Фигура обрела ясность. Это оказался мужчина, который был крупнее и выше всех известных Эцио. Ассассин вспомнил статую греческого бога, которую показал ему Микеланджело, когда Папа Юлий конфисковал все ценности, накопленные Борджиа. Древний бог. Зевс или Посейдон. На лице у него была борода. В глазах сияла неземная мудрость. Цифры и формулы вокруг него наконец-то перестали метаться и стали отдаляться все быстрее и быстрее, пока не исчезли. Исчез и мир. Остался только мужчина. Кто же он?

— Юпитер. Мое имя Юпитер. Думаю, ты встречал моих сестер.

Эцио смотрел на это существо, но само оно лишь наблюдало, как в воздухе исчезают последние формулы.

Когда голос раздался вновь, в нем слышалась неуверенность.

— Нексус Времени странное место. Я не привык… к расчетам. Этим всегда занималась Минерва.

Он вопросительно посмотрел на Эцио. Но во взгляде читалось что-то еще. Глубокая печаль и своего рода отцовская гордость.

— Я вижу, у тебя есть вопросы. Слушай и я все расскажу.

Свет в центре комнаты немного потускнел, и там снова появилась призрачная синяя вращающаяся сфера. Она висела позади Юпитера, и медленно увеличивалась, пока не заняла почти всю комнату.

— И до конца и после него мы пытались спасти мир.

На огромном вращающемся шаре стали появляться одна за другой небольшие точки.

— Точки отмечают места, в которых мы соорудили хранилища и в которых работали. В каждом искали свой путь к спасению.

Эцио увидел одну из точек, располагающуюся недалеко от восточного побережья огромного континента. Он не мог даже представить себе, что эта земля существует, знал только, что его друг, Америго Веспуччи, десять лет назад открыл ее. А еще Эцио видел карту Вальдземюллера, изображавшую все обнаруженные земли. Но сфера перед ним показывала еще континент, располагающийся южнее земель, открытых Веспуччи. Могла ли там располагаться земля? Это казалось маловероятным.

— Они находились под землей, чтобы их не коснулась война, и на тот случай, если мы потерпим неудачу.

Эцио увидел, как вращающуюся сферу начинают покрывать вытягивающиеся лучи света. Они пересекали точки, в том числе и ту, что находилась на странном новом континенте, и так пока вся сфера не покрылась узором из светящихся линий.

— Из каждого хранилища знания поступали в единый центр.

Эцио неожиданно увидел огромную сферу очень близко. Ему показалось, что он падает на нее через пространство, и когда он уже подумал, что сейчас врежется в землю, его подняло выше. Он заскользил над поверхностью земли, влетел в какую-то шахту и вскоре оказался в огромном подземном здании, похожем на храм или дворец.

— Это было нашей работой… моей и моих сестер, Минервы и Юноны — разбирать и анализировать данные. Мы выбирали наиболее перспективные решения и взвешивали их преимущества.

Эцио стоял в огромном зале, в загадочном хранилище на загадочной земле — или ему это только казалось — а рядом с ним стояли Юпитер, Юнона и Минерва…

— Мы испробовали шесть способов, один лучше другого. Но ничего не сработало. А потом… мир погиб.

Последнее заявление прозвучало так легко и таким равнодушным тоном, что Эцио растерялся. Он увидел, как грустно и сердито Минерва и Юнона смотрят, как Юпитер приводит в действие сложный механизм, который поднял огромные двери и запечатал хранилище. А потом…

Волна немыслимой силы обрушилась на хранилище с небес и осветила небо, словно десятки тысяч северных сияний. Эцио показалось, что он стоит среди сотен тысяч людей в прекрасном городе и наблюдает сверхъестественное видение, раскинувшееся над ними. Но потом легкий ветерок менее чем за минуту превратился в шторм, а потом в ураган. Люди с недоверием смотрели друг на друга, потом началась паника, и все бросились в укрытие.

Небо, на котором полыхали волны зеленого огня, затрещало и заискрилось молниями. Раздался гром, хотя не было видно ни облака, удары молний били в деревья, здания и людей. В воздух поднимались мусор и обломки, уничтожая все на своем пути.

Потом землю сотрясла дрожь колоссальной силы. Те, кто еще оставался на поверхности, потеряли равновесие, и, прежде чем смогли встать, были раздавлены камнями, обрушившимися на них. Ветер поднимал в воздух обломки, словно это были комки бумаги. Земля снова содрогнулась, на этот раз сильнее, крики и вопли раненых потонули в треске молний и грохоте грома. Выжившие пытались найти укрытие, другие пытались подняться, хватаясь за остатки зданий.