Когда Эцио вернулся к Арсеналу, на город уже опустились сумерки. Недалеко от ворот стоял Юсуф.

— Один из моих людей видел, как сюда принесли большую партию оружия. И мне стало интересно.

Эцио обдумал его слова; судя по всему, его подозрения оправдались.

— Оружие, — он помолчал. — Я должен все увидеть своими глазами.

Но внешние стены Арсенала хорошо охранялись, а врата выглядели неприступными.

— Недостаточно просто убить всех солдат, — озвучил мысли Наставника Юсуф. — Даже не представляю, как ты попадешь внутрь.

Площадь, на которой они стояли, была набита людьми — одни спешили домой после рабочего дня, другие в кофейни и таверны, гостеприимно распахнувшие свои двери. И тут от главных ворот донеслись крики — между тремя янычарами и одним из торговцев вспыхнула ссора.

— Тебя предупреждали уже дважды, — угрожающе произнес офицер. — У ворот Арсенала запрещено торговать! — Он повернулся к подчиненным. — Уберите все это!

Рядовые подхватили ящики с фруктами и потащили их прочь.

— Лицемеры! — прорычал торговец. — Если бы ваши люди не покупали у меня, я бы не стал здесь торговать!

Офицер проигнорировал его слова, солдаты продолжали свою работу, но торговец и не думал останавливаться. Он вплотную подошел к офицеру.

— Вы хуже византийцев, вы — предатели!

В ответ янычар ударил торговца кулаком. Тот со стоном упал на землю, схватившись за окровавленный нос.

— Замолчи, ублюдок! — огрызнулся офицер.

Он отвернулся, наблюдая, как солдаты конфискуют товар, а из собравшейся вокруг толпы на помощь торговцу выбежала женщина. Юсуф и Эцио увидели, как она помогла ему встать и прижать к разбитому носу носовой платок.

— Даже в мирное время, — мрачно сказал Юсуф, — беднякам постоянно достается.

Эцио задумался, вспоминая, что совсем недавно в Риме была точно такая же ситуация.

— Но если мы поднимем их на борьбу, это сыграет нам на руку?

Юсуф посмотрел на друга.

— Ты хочешь спровоцировать их? Подбить на бунт?

— Да, сейчас толпа не очень внушительна. Но, если их будет много…

Мужчины смотрели, как янычары беспрепятственно забрали остатки фруктов, оставив прилавок торговца пустым, и ушли через главные ворота в Арсенал.

— Притвориться сочувствующим ради своих целей? — с презрением выдохнул Юсуф. — Как благородно!

— Я знаю, это некрасиво. Но это сработает, верь мне.

— Как-нибудь да сработает, — Юсуф пожал плечами. — И я не вижу иного способа проникнуть внутрь.

— Пойдем. Здесь уже достаточно большая толпа. Похоже, торговца здесь уважали. Пойдем, поговорим с людьми.

Более получаса Юсуф и Эцио бродили в толпе, намекая и убеждая, уговаривая и вдохновляя простых людей, которые оказались крайне восприимчивы к идее наконец-то положить конец своим угнетениям. Казалось, им был просто нужен кто-то, кто зажег бы в них это желание. Когда толпа разрослась, Эцио обратился к людям. Рядом с ним стоял решительно настроенный торговец фруктами. Юсуф заметил, что большая часть мужчин и женщин вооружены. Торговец фруктами держал большой изогнутый нож.

— Сплотимся, братья, — призывал Эцио. — Отомстим за несправедливость. Закон един и для вас, и для янычаров! Пришло время показать, что мы не будем терпеть тиранию!

— Да! — проревело несколько голосов.

— Мне больно смотреть, как они притесняют вас, — продолжал Эцио. — А вам?

— Да!

— И вы встанете вместе с нами?

— Да!

— Вперед!

В этот момент врата Арсенала распахнулись, и оттуда на площадь вышел отряд вооруженных янычаров, после чего ворота снова закрылись. Янычары, обнажив мечи, заняли позицию у ворот, не сводя взглядов с враждебно настроенной толпы. Не испугавшись мечей, возмущенные люди, число которых стремительно росло, бросились к воротам. Толпа стремительно налетела на янычаров, и, взяв численностью, частично раздавила противника, а частично обратила в бегство. Подстрекаемая Эцио и Юсуфом толпа принялась штурмовать ворота.

— Долой янычаров! — кричали сотни голосов.

— Закон един для всех! — подхватывала другая сотня.

— Откройте ворота, трусы, или мы выбьем их!

— Ворота долго не выдержат, — сказал Эцио Юсуфу.

— Люди помогли тебе, Наставник. Верни им долг — защити их.

На помощь запершимся в Арсенале от северных и южных стен пришло два отряда янычаров, солдаты обрушились на толпу с двух сторон.

— Придется вступить в ближний бой, — кивнул Эцио и одновременно с Юсуфом обнажил крюк-нож и скрытый клинок, и бросился в атаку.

Воодушевленные слаженными и точными действиями двух ассассинов, люди на обоих флангах мужественно отбили атаку янычаров. Сами янычары не ожидали встретить такое яростное сопротивление. Растерявшись, солдаты допустили смертельную ошибку и потерпели поражение. В этот же миг ворота поддались, доски затрещали и сломались. С сильным треском, перекладина, закрывавшая врата изнутри, разлетелась в щепки, ворота распахнулись, сломанные двери повисли на массивных железных петлях.

Толпа в один голос взревела, словно торжествующий зверь, люди хлынули в Арсенал. Над толпой взлетали вверх одиночные голоса:

— Вперед!

— Мы внутри!

— Справедливость или смерть!

Янычары были бессильны остановить стремительное наступление толпы, но, благодаря отработанной дисциплине, не дали людям пройти дальше главной площади, вынудив их вступить в свирепые бои. Пользуясь суматохой, Эцио, словно призрак, проскользнул в здание.

Вдали от разрушенных ворот в западной части Арсенала, Эцио, наконец, нашел то, что искал. Здесь было тихо, большая часть солдат Арсенала сейчас сражалась на площади у ворот, а с теми, кто встречался ему на пути, Эцио, если не мог проскользнуть незамеченным, быстро расправлялся. Когда все закончится, нужно будет наточить крюк-нож.

Он прошел по длинному каменному коридору, настолько узкому, что никто не смог бы незамеченным войти в комнату на другом конце. Эцио бесшумно прокрался к металлической лестнице, закрепленной у входа в комнату. Лестница вела на галерею. Закрепив ножны с мечом так, чтобы они не болтались, Эцио бесшумно влез наверх и мрачно осмотрел развернувшуюся внизу картину.

В центре комнаты стояли Мануил и Шах-Кулу, а вокруг громоздились ящики, некоторые из которых были открыты. У дверей навытяжку замерли янычары. Если бы Эцио попытался войти в комнату, то угодил бы в засаду. Он тихо с облегчением выдохнул. Инстинкты и опыт снова спасли ему жизнь.

Мануил оторвался от изучения содержимого ящиков. С галереи Эцио не было видно, что лежало в них, и он мог только догадываться об этом.

— Двадцать лет жалкой жизни в этом городе, — проговорил Мануил. — И вот теперь все встало на свои места.

— Когда влияние Палеологов восстановится, Мануил, — с угрозой в голосе произнес Шах-Кулу, — не забудь, кто помог тебе.

Мануил пристально посмотрел на него, маленькие глазки холодно блестели на полном лице.

— Конечно, нет, друг мой! Я бы никогда не предал такого влиятельного человека. Но запасись терпением. Новый Рим не сразу строился!

Шах-Кулу уклончиво хмыкнул, а Мануил повернулся к капитану янычаров.

— Все в порядке. Мне пора на корабль.

— Следуйте за мной. Здесь есть безопасный путь к западным воротам, — ответил капитан.

— Я надеюсь, вы в скором времени возьмете ситуацию под контроль.

— Разумеется, принц.

— Если груз будет поврежден, деньги вы не получите. Так и передайте Тарику.

Эцио посмотрел им вслед. Когда комната опустела, он спустился вниз и быстро отыскал открытый ящик, поднял крышку.

Ружья. Больше сотни.

— Дерьмо! — у Эцио перехватило дыхание.

Его мысли прервал медный звон, донесшийся с запада, куда и ушел Мануил. Без сомнения, это захлопнулись ворота. Следом до него донесся топот ног. Янычары возвращались, чтобы закрыть открытые ящики. Эцио прижался к стене, и когда вошли солдаты, прирезал всех пятерых. Если бы они вошли в комнату одновременно, а не по одиночке, история могла бы сложиться иначе. Но узкий коридор сыграл ему на руку.