Владелец магазина растерялся.

— Хорошо… Четыреста?

Эцио сверкнул глазами.

— Триста? Двести пятьдесят?

Эцио сунул торговцу кошелек.

— Двести. Тут все. Пересчитайте, если хотите.

— Я должен завернуть портрет.

— Надеюсь, не за дополнительную плату.

Вполголоса ворча, торговец снял картину и осторожно завернул его в отрез ткани, который достал из-под прилавка, а потом передал картину Эцио.

— С вами приятно иметь дело, — сухо сказал он.

— В следующий раз не покупайте краденое, — посоветовал Эцио. — Картиной мог заинтересоваться кто-нибудь, кто захотел бы узнать ее происхождение. К счастью для вас, я закрою на это глаза.

— Могу я поинтересоваться почему?

— Я друг девушки, изображенной здесь.

Ошарашенный торговец поклонился Эцио, так быстро, насколько только позволяла вежливость.

— С вами тоже приятно иметь дело, — на прощание произнес Эцио.

Тем же вечером Эцио не удалось встретиться с Софией, поэтому он послал ей записку с просьбой встретиться завтра у мечети Баязида, где он и отдаст ей картину.

Когда он пришел на место встречи, София уже ждала его. В пятнистом свете она была столь прекрасна, что портрет казался жалким подобием.

— Вам понравилось? — спросила она, когда ассассин развернул портрет и передал ей.

— Оригинал лучше.

Она игриво ткнула его локтем.

— Шутник, — рассмеялась она, и они пошли бок о бок по улице. — Отец подарил мне его на двадцать восемь лет, — она погрузилась в воспоминания. — Я целую неделю должна была позировать мессеру Альбрехту Дюреру. Можете представить, как я сижу целых семь дней и ничего не делаю?

— Не могу.

— Просто пытка!

Они подошли к ближайшей скамейке, и женщина села, а Эцио изо всех сил старался не рассмеяться при мысли о том, как она долго сидит не шевелясь. Но результат, безусловно, того стоил, даже если Эцио действительно больше нравился оригинал.

Но смех так и не сорвался с губ, когда Эцио увидел, как София достает листок бумаги. Они оба стали серьезными.

— Хорошо… — сказала она. — Я нашла еще одну книгу. Недалеко отсюда.

Она протянула ему сложенный листок, Эцио развернул его.

— Спасибо, — поблагодарил он. Женщина была гением. Он кивнул ей и собрался уйти, но она остановила его.

— Эцио, что все это значит? Ты не ученый, — она посмотрела на его меч. — Не обижайся! Ты служишь Церкви?

Эцио рассмеялся.

— Нет, не Церкви. Но я в некотором роде… учитель.

— В каком роде?

— Однажды я объясню, София. Но позже.

Она кивнула, разочарованная. Но Эцио понял, что она достаточно благоразумна, чтобы подождать.

Расшифрованный код привел Эцио к древнему зданию в трех кварталах от магазина Софии, в самый центр района Баязид. Некогда это был склад, ныне заброшенный. Со стороны казалось, что он надежно заперт, но когда Эцио толкнул дверь, та оказалась открыта. Оглядев улицу на наличие османской стражи или янычаров, ассассин, следуя инструкциям на листе бумаги, вошел внутрь.

Поднявшись по лестнице на первый этаж, Эцио прошел по коридору, в конце которого располагался небольшой кабинет. Все было покрыто пылью: книги на полках, ручки и нож для бумаги, лежавшие на столе. Эцио внимательно исследовал комнату, но стены показались ему обычными, не хранящими тайну, которую он так стремился раскрыть. Наконец, зоркие глаза заметили, что кладка у камина отличается от всего остального.

Он осторожно ощупал это место и отыскал плитку, которая пошевелилась от прикосновения его пальцев. С помощью ножа, который Эцио взял со стола, он извлек плитку. Ассассин внимательно прислушивался к звукам, доносившимся снизу, хоть и был уверен, что никто не заметил, как он входил внутрь.

Плитка поддалась легко; за ней оказалась деревянная панель, сняв которую Эцио увидел небольшую и очень старую книгу. Он осторожно вытащил ее и изучил название на корешке: стихотворный перевод Басен Эзопа в переложении Сократа, который заканчивал свою работу, ожидая смертной казни.

Эцио сдул с книги пыль и с нетерпением открыл форзац. Как он и надеялся, там оказалась карта Константинополя. Эцио внимательно и терпеливо смотрел на нее, сосредоточившись. Наконец, страница засветилась неземным светом, и ассассин увидел Галатскую башню. Осторожно убрав книгу в поясную сумку, Эцио вышел из здания и направился через город на север, где сел на паром через Золотой Рог и вскоре оказался на причале недалеко от башни.

Там Эцио пришлось применить все свои навыки и умения, чтобы проскользнуть мимо стражи. Проникнув внутрь, он, ведомый книгой, добрался до винтовой каменной лестницы, а по ней до лестничной площадки между этажами.

Сперва ему показалось, что там нет ничего, кроме голых стен.

Эцио перепроверил книгу, чтобы убедиться, что он там, где нужно. Ассассин ощупал стены в поисках трещины, которая бы указывала на скрытую в стене нишу. Один раз внизу раздался звук шагов, и Эцио моментально насторожился, но никто так и не поднялся. Наконец, щель была найдена. Сдвинув в сторону поддельную стену, Эцио обнаружил за ней узкую дверь.

Ему пришлось потратить еще немного времени, чтобы отыскать в стене, в трех футах от пола, нужный камень. Эцио нажал на него, дверь открылась, и за ней ассассин увидел крохотную комнату, в которой едва можно было бы развернуться. Внутри на узкой каменной подставке лежал третий ключ. Эцио взял его и сжал в ладони, ключ засветился. Свет затопил все вокруг, комната, казалось, расширилась, и Эцио понял, что перенесся в другое время и другое место.

Когда яркий свет угас до привычного взгляду солнечного, Эцио снова увидел Масиаф. Но время было иным. Эцио сердцем чувствовал, что прошло уже много лет. Так или иначе, он находился в видении. Все вокруг казалось сном, частью которого Эцио не был; и в то же самое время ассассин был связан с ним, чувствовал всё, получал опыт и знания. Если это действительно было так, то Эцио не мог назвать этот «сон» иначе, чем память.

Бестелесный он, не принимая участия в развернувшейся перед ним сцене, смотрел и ждал…

Он снова увидел юношу в белых одеждах, уже немолодого. Должно быть, прошли десятилетия.

Выглядел Альтаир обеспокоенным.

Альтаиру было за шестьдесят, но он все еще оставался худощавым и энергичным. Он сел на каменную скамью у дома в деревне Масиафа и задумался. Беды и невзгоды не обошли его стороной, и, казалось, снова готовились нанести удар. Но ему удалось сохранить удивительный и ужасный артефакт. Хватит ли у него сил снова уберечь Яблоко? Сможет ли он вновь выдержать обрушившиеся на него удары Судьбы?

Размышления его были прерваны появлением жены, Марии Торпе, англичанки, которая некогда была его врагом и хотела присоединиться к тамплиерам.

Время и случай все изменили. Теперь, после долгого изгнания, они вернулись в Масиаф, чтобы вместе встретить Судьбу.

Мария села рядом, чувствуя, что супруг находится в мрачном настроении. Альтаир поделился с ней новостями.

— Тамплиеры снова завладели Архивом на Кипре. Аббас Софиан не стал посылать на помощь защитникам Архива подкрепление. Это была настоящая бойня.

Мария с ужасом и удивлением смотрела на мужа.

— Как Бог мог допустить такое?

— Мария, послушай. Когда мы много лет назад покинули Масиаф, Орден был силен. Но потом все, чего мы достигли, все, за что мы боролись, было разрушено.

На лице женщины застыла маска тихой ярости.

— Аббас должен ответить за это.

— Ответить перед кем? — зло выдохнул Альтаир. — Теперь ассассины подчиняются только ему.

Мария накрыла его руку своей.

— Не дай мести затмить твой взор, Альтаир. Скажи правду, и тебя услышат.

— Аббас казнил нашего младшего сына, Мария! Он заслуживает смерти!

— Да. Но, вернув себе власть в Ордене неправедным путем, ты уподобишься ему.