— Мария… — прошептал он.

И тут вокруг снова поднялись крики и вопли, разбили кокон тишины, и над толпой поднялся визг Аббаса.

— Он одержим! Убить его!

Альтаир встал во весь рост и медленно стал отступать.

— Заберите Яблоко! — закричал Аббас. — Быстро!

Альтаир бросился бежать прежде, чем ассассины успели среагировать. Выбежал из замка через открытые врата, кинулся вниз по склону, скрылся в небольшом лесу, окружавшем крепость и деревню с севера. И там, на поляне, неожиданно столкнулся с похожим на него молодым человеком.

— Отец! — воскликнул тот. — Я приехал, как только смог. Что случилось? Я опоздал?

Из замка донеслись тревожные звуки горнов.

— Дарим, сын мой! Бежим!

Дарим посмотрел поверх плеча отца. На хребте за лесом он увидел ассассинов, которые готовились отправиться за ними в погоню.

— Они что, сошли с ума?

— Дарим… Яблоко все еще у меня. Нужно уходить. Яблоко не должно попасть в руки Аббаса.

Вместо ответа Дарим снял с плеча сумку, достал метательные ножи и опустил сумку на землю.

— Возьми их, они тебе пригодятся.

Ассассины уже заметили их, и теперь часть из них шла напрямик, а другая развернулась веером, обходя их с флангов.

— Они попытаются загнать нас в ловушку, — мрачно заметил Альтаир. — Держи кинжалы наготове, они нам понадобятся.

Они направились вглубь леса.

Это был опасный путь. Когда они замечали ассассинов, которые опередили их и теперь пытались окружить, Альтаиру и Дариму приходилось срочно искать укрытие.

— Держись ближе! — посоветовал Дарим. — Вместе мы выберемся.

— Нужно обойти их стороной. В деревне есть лошади. Верхом мы сумеем добраться до побережья.

До сих пор у Дарима не было возможности подумать о чем-то другом, кроме как об опасности, но теперь он спросил:

— Где мама?

Альтаир печально покачал головой.

— Она погибла, Дарим. Прости.

У Дарима перехватило дыхание.

— Что? Но как?

— Позже. Время для разговоров еще не пришло. Сейчас нам надо выбраться. Мы будем сражаться.

— Но они наши братья. Наши товарищи, ассассины. Я уверен, если мы поговорим с ними, то убедим…

— Нет, Дарим. Их головы забиты ложью.

Оба замолчали, а потом Дарим спросил:

— Моего брата убил Аббас?

— Да. И нашего верного друга, Малика Аль-Саифа. И многих других, — вздохнул Альтаир.

— Он безумец. Без совести.

— Безумец с армией.

— Он умрет, — холодно пообещал Дарим. — Однажды он заплатит.

Они добрались до окраин деревни. Им повезло беспрепятственно добраться до конюшен, хотя в деревне было множество ассассинов. Торопливо они оседлали лошадей и, выскочив из конюшен, услышали голос Аббаса; он рычал, словно раненый зверь, стоя на башне на деревенской площади.

— Яблоко будет моим, Альтаир! Я отрежу тебе голову за то, что ты опозорил мою семью. Ты не сможешь бегать вечно! Ни от меня, ни от своей лжи!

Альтаир и Дарим поехали прочь из деревни, а голос Аббаса затих вдали.

Через пять миль они остановились. Их не преследовали. Время у них было. Но Дарим, скакавший позади, замети, как отец сутулился в седле, истощенный и измученный. Он пришпорил коня и с беспокойством заглянул в лицо Альтаира.

Альтаир сидел, сгорбившись, едва сдерживая слезы.

— Мария. Любовь моя… — услышал Дарим его бормотание.

— Пойдем, отец, — сказал он. — Нужно ехать дальше.

Сделав усилие, Альтаир пришпорил коня, и всадники поскакали дальше, пока, наконец, не скрылись на горизонте.

Оставив ключ в тайнике убежища константинопольских ассассинов и вручив копию «Басен» Эзопа благодарной и удивленной Софии, Эцио решил доложить Сулейману о том, что он обнаружил в Арсенале.

Он примерно знал, где искать принца, поэтому отправился в прекрасный парк у мечети Баязид. Там он и нашел Сулеймана, который в компании своего дяди Ахмета сидел в тени раскидистого платана. Солнце ярко освещало широкие листья дерева.

Вокруг наследников на почтительном расстоянии стояли янычары. Сулейман и Ахмет играли в шахматы. Эцио встал так, чтобы наблюдать за ними, не будучи замеченным. Он собирался поговорить с принцем наедине. Эцио интересовали шахматы — благодаря стратегии он научился многому в своей жизни — поэтому он с интересом следил за игрой.

Казалось, игроки не уступали друг другу. Сулейман несколько минут размышлял над ходом дяди, который поставил шах его королю, и сделал рокировку.

— Это не по правилам, — возразил удивленный принц Ахмет.

— Это европейское правило — arrocco[50].

— Весьма интересно, но нечестно играть по правилам, которые противник не знает.

— Когда вы станете султаном, вы будете думать иначе, — отрезал Сулейман.

Ахмет с некоторым осуждением посмотрел на племянника, но ничего не сказал. Сулейман взял своего короля.

— Мне переходить?

Ахмет встал.

— Сулейман, — сказал он. — Я знаю, что тебе тяжело видеть, как мы с твоим отцом спорим за престол Баязида.

Молодой человек пожал плечами.

— Дед выбрал вас, а его слово — закон, kanun. О чем здесь спорить?

Принц Ахмет с невольным восхищением посмотрел на племянника.

— Когда-то мы дружили с твоим отцом, но его жестокость и амбиции…

— Я слышал эти сплетни, дядя, — горячо перебил Сулейман.

Смущенный Ахмет на мгновение отвел взгляд, глядя куда-то в парк, а потом вновь вернулся к шахматной доске.

— Что ж, — сказал он, — мне пора на встречу с советом визирей. Может, продолжим в другой раз?

— Как пожелаете, — тепло отозвался Сулейман.

Он встал, поклонился дяде, который ответил на его поклон своим и удалился в сопровождении телохранителя. Эцио выждал минуту, наблюдая, как Сулейман садится, рассматривая шахматную доску, а потом вышел из укрытия.

Сулейман, заметив его, жестом остановил свою охрану.

— Эцио, — поприветствовал он.

Ассассин сразу перешел к делу.

— Тарик продает оружие местному барыге — Мануилу Палеологу.

Сулейман помрачнел, ладонь его сжалась в кулак.

— Палеолог. Печально слышать, — принц встал. — Последним византийским императором был Константин Палеолог. Если его наследник вооружает свою армию, может вспыхнуть конфликт. И это в то время как мои отец с дедом воюют друг с другом, — он замолчал, задумавшись. Эцио подумал, что принц сейчас принимает одно из самых трудных решений за всю свою короткую жизнь.

— Тарик знает, куда отправляют ружья, — сказал Эцио. — Если я найду его, то по его следу выйду на византийцев.

Сулейман внимательно посмотрел на него.

— Тарик будет со своими янычарами в казармах. Если хочешь подобраться поближе, ты должен сам стать янычаром.

— Это не проблема, — улыбнулся Эцио.

— Guzel, — кивнул Сулейман. — Замечательно. — Он снова задумался, и Эцио понял, что решение, которое принял принц, далось ему тяжело, но когда он заговорил, голос его был решителен. — Когда получишь нужную информацию, убей его.

Эцио поднял брови. С этой стороны Сулеймана он еще не видел.

— Вы уверены, Сулейман? Вы рассказывали, что Тарик и ваш отец — близкие друзья.

Сулейман сглотнул и вызывающе посмотрел на ассассина.

— Верно. Но открытая измена моему деду заслуживает смерти.

Эцио некоторое время смотрел на принца, а потом кивнул: «Я понял».

Больше разговаривать было не о чем. Эцио, поклонившись, ушел. А когда обернулся напоследок, Сулейман снова изучал шахматную доску.

С помощью ассассинов Юсуфа Эцио загнал в угол ничего не подозревающих янычаров, которые без дела бродили по Базару, и снял с них униформу. Правда, без жертв не обошлось. Янычары оказали яростное сопротивление и тяжело ранили двух ассассинов, прежде чем Эцио сумел одолеть противников, но сам он при этом тоже получил ранение. С помощью Азизы он тщательно смыл с белых одежд пятна крови и оделся. Теперь он мог с легкостью сойти за янычара, если будет достаточно осторожен, чтобы не забывать прикрывать белым шарфом бороду.