Лида Захарова оставалась личным фельдшером Жукова до конца войны, несколько лет они проводили вечера вместе, она поехала с ним в одесскую ссылку, но отправиться в свердловскую уже не смогла — новая ссылка для Георгия Константиновича предвещала быть более строгой.

Помня указания Верховного: в любых обстоятельствах спать не менее пяти часов, Александр Михайлович приложил голову к полумягкой спинке самолетного кресла и закрыл глаза, чтобы использовать два часа полета для отдыха. Предстоящий разговор с Коневым заставил искать фразы и слова, чтобы ввести Ивана Степановича в спокойное рабочее состояние. Офицер Генерального штаба на Степном фронте сообщил, что Жуков круто обошелся с Коневым и тот потерял едва обретенную уверенность, что может сказаться на управлении им войсками.

Василевский, приученный к предельной правдивости и обстоятельной оценке любых событий и людей, нередко оказывался в затруднении, как докладывать Верховному о том, что делал Жуков, как относился к подчиненным. Александр Михайлович очень высоко ценил полководческие возможности Жукова, среди своих военачальников не видел ему равного, но человеческие качества, жесткий характер вызывали у него досаду. Зачем держать подчиненных в постоянном страхе быть сурово наказанными за любые упущения, а порой и просто так, под горячую руку?

Пассажирский самолет подрулил к ожидавшим генералам, второй пилот открыл дверь, и начальник Генштаба спустился на взлетную полосу.

Конев, все еще генерал-полковник, когда его бывшие подчиненные вплотную приблизились к маршальскому званию, придушил в себе горечь и горделивым шагом подошел к Василевскому, настроившись доложить по полной форме.

— Здравствуйте, Иван Степанович, — обыденно поприветствовал Василевский комфронта, стараясь расположить к себе Конева, взявшего защитную стойку. — Что у вас нового?

— Новое впереди.

— Пройдемтесь немного — мне надо сбросить сон, хотя он был коротким: взлетели, два часа пробыли в воздухе и уже у вас. — Взяв Конева под руку, сказал: — Готов слушать вас.

— Армии и корпуса, выделенные мне, размещены по долинам и балкам, маскировку соблюдают добротно, — сделал Конев ударение на последнем слове. — С командующими провел полевую поездку. Состояние и протяженность дорог и колонных путей изучена, вплоть до возможных рубежей развертывания выверены. Как говорится, на глаз и на ощупь. В ряде мест восстанавливаются или ремонтируются мосты… Пока еще для фронта не определено направление ввода в сражение, я лишь прикинул возможные решения.

— Познакомлюсь в вашем штабе. Авиация недруга залетает в районы расположения ваших армий?

— Пытается, но пятая воздушная армия, переброшенная сюда с Кубани, еще на подступах к расположению войск фронта успешно пресекает попытки немецких разведчиков разглядеть, велики ли у нас резервы.

— Выигрыш воздушного сражения под Кубанью нам кстати. Думаю, для овладения Курским выступом неприятель соберет около него авиации побольше, но постараемся и здесь завоевать господство в воздухе, провести крупную воздушную операцию. Думаю, она развернется на фронте от Верхней Волги до Азовского моря. Прежде у нас самолетов хватало лишь для противодействия на одном операционном направлении. — Василевский отвел взгляд, давая понять, что хочет продолжить разговор на другую тему — личную для Конева. Уместным нашел заговорить о роли Степного фронта в сражении за Курский выступ.

— Вы не огорчены, что вашему фронту не придется отражать удары врага?

— Военному человеку не положено роптать, приказ есть приказ.

— Конечно, но генералы — живые люди, им тоже хочется и перед верхами, и перед народом выглядеть получше и попутно избавиться от хулы за неудачно проведенные операции, — как бы мимоходом добавил маршал. — Вы, Иван Степанович, естественно, остро переживали перевод вас на Северо-Западный фронт. В болотах, лесах и в межозерье его войска застряли под командованием ряда достаточно подготовленных военачальников. В эту летнюю кампанию Ставка не предусматривает за Верхней Волгой проведение крупных операций. Поэтому Верховный нашел более разумным использовать вас там, где намечено проведение ряда очень крупных последовательно развивающихся стратегических операций. На Степной фронт вас определили потому, что командующие фронтами от Верхней Волги до Азовского моря возглавляют (и успешно) войска по году и более. Заменять кого-либо вами было бы неэтично. Понимаете?

— Конечно, заменять не единожды награжденных за зиму проштрафившимся!..

— Жестко осудили себя, Иван Степанович, — мягко возразил Василевский, услышав в голосе Конева обиду.

— Формулировка Ставки о моем отстранении от Западного фронта была жестче.

— Не Генштаб корректировал пункт приказа о вашем отстранении от фронта.

— Это я уловил.

— И обиделись.

— Нечем мне было держать за хвост войска группы армий «Центр», оставлявшие Ржевский выступ.

— Не будем ворошить прошлое. До конца войны ой как далеко. И в этом «далеко» роль битвы за Курский выступ огромна. Выиграем ее — война быстрее покатится к Германии. И в этой битве вам предстоит сыграть важную роль, хотя и не ведущую. Ваш фронт вместе с Юго-Западным должен освободить Харьков, Полтаву и сделать серьезный задел для освобождения промышленных областей Украины. Направление ответственное. И не из легких. Поэтому мой вам совет: придушите обиду, настройте себя на вдумчивое планирование первой операции и на ее успешное выполнение. Умерьте требовательность к подчиненным — врученные вам армии и командармы за зимнюю кампанию сделали очень многое. Ваша жестокость может вызвать обиду: провалился на Западном фронте, ничего не сделал на Северо-Западном, а командармами командует, как майорами и полковниками. В прошлом вы же комиссар, учили командиров подбирать слова соразмерно грехам и промахам.

— Скажите, Александр Михайлович, не по вашему ли ходатайству меня возвысили до Степного фронта?

— Ваша кандидатура на Степной обсуждалась еще в апреле. Я, как и некоторые другие члены Ставки, только положительно отозвался о вас, — уклонился Василевский высказывать мнение Верховного о Коневе.

— Понял вас, Александр Михайлович, спасибо. Харьков и Полтаву освобожу! Как родные города, — утвердительно ответил Конев.

— Только не нажимайте изо всех сил, когда где-то что-то застопорится, — предостерег Александр Михайлович, знавший за Коневым порой проявление такой воли, что подчиненные лишались голоса и разума.

К свите Василевский и Конев вернулись беседующими вроде бы по пустякам. Сели в разные машины, и колон на двинулась к штабу фронта. По району расположения войск фронта война дважды прокатилась с запада на восток и с востока на запад, многие населенные пункты были порушены. Чудом сохранилась больница, стоявшая в стороне от села. Ее белые корпуса были огорожены старыми тополями, и она выглядела оазисом в пустыне. Здесь и расположился штаб фронта.

— Не слишком ли заметное место выбрали для КП фронта? — осведомился Василевский. — Неужели забыли, как перед «Тайфуном» немцы разнесли штаб вашего фронта?

— Здесь я развернул штаб преднамеренно. В затишье немцы бомбить его не станут, да и наша авиация не позволит. Станет яснее начало немецкого наступления — перемещу поближе к фронту. В районе Корочи уже заканчивается строительство блиндажей и укреплений для основных управлений штаба.

— Разумно, — отозвался Василевский. — Вероятно, на этом направлении и будут введены в сражение ваши армии.

— Пятая танковая останется в моем подчинении?

— В зависимости от того, когда и где Манштейн нанесет основной удар.

Василевский не отказался от завтрака, но когда Конев собрался налить в рюмку коньяк, прикрыл ее ладонью.

— Рассмотрю ваш план ввода фронта в сражение — тогда может быть…

Казалось бы, Ставка выделила фронту необходимые средства, наметила направление ввода его войск в сражение — остальное дело командующего. Но Степной фронт, ясно понимал Василевский, резерв в Ставке. От его применения многое решалось в судьбе оборонительной и наступательной операций, итог которых и предрешит исход Курской битвы. Однако сумма эта — не простое сложение двух величин. В ходе битвы они непременно будут меняться количественно и качественно. Поэтому определить или предугадать конечный результат можно было, лишь решив многие сложные, кровопролитные задачи и проблемы на всех уровнях войск от подразделений и частей до фронта и групп фронтов, особенно от умения командиров и командующих управлять войсками в ходе ожесточенных боев и сражений и представителей Ставки. И поскольку на южном секторе Курского выступа Ставку представлял он, Василевский, ему отвечать за умелый ввод в сражение ее резерва, то есть Степного фронта, он настроился исполнить возложенные на него задачи по операциям с предельной добросовестностью.