Стены домов, как ни странно, оказались достаточно хорошими изоляторами, от этой, пока слабой интенсивности, не заметной визуально, волны излучения. В то же время, не смотря на свою слабость и незаметность, эта волна особенностью которой был процесс постепенного нагнетания силы воздействия, продолжала неумолимо делать свое подлое дело. На какое-то время показалось, что ситуация под контролем: люди на улицах больше не умирали. Но это всего лишь закончилось действие генератора излучения. Но потом последовал второй удар: точечные дистанционные заряды-мины в виде энергетических сгустков рванули, истекая холодным белым пламенем в местах дислокации и скопления регулярных сил землян. Здания даже на подвальных этажах не смогли обеспечить должной защиты от смертоносного излучения оружия пришельцев. Все живое в зоне действия излучения распадалось мерзкой слизью. И одновременно с этим распадом чувствительные датчики дистанционно считывали генетический код населяющих планету аборигенов.
Акция вторжения разведывательного «катера» шла по накатанной программе. Когда, в конце концов, неожиданно появилась своеобразная активность аборигенов: прошло какое-то сообщение по ранее отключенной радиосети, и последовавшая за этим некоторая концентрация их в определенных местах, на своей примитивной технике, компьютер не нашел ничего лучшего, как направить на их перехват патрули из «черепах». Только в последний момент им были приданы в качестве руководителей едва вылупившиеся клоны гуманоидов, снабженных лишь элементарными навыками по управлению «вездеходами» и приданным к ним техническим средствам. Николай видел, что в автоклавах инкубаторов, расположенных во внешнем кольце летающей тарелки сейчас вызревал отряд «оккупационных» войск в полторы сотни бойцов. Эти гуманоиды на основе человеческого генетического кода уже были полностью приспособлены к земным условиям. По-существу, все же они, являлись «пушечным мясом», наделенным лишь частичным интеллектом. Интеллектом, рассчитанным на примитивное боевое столкновение. К тому же, они не были предназначены для размножения — у них напрочь отсутствовали какие-либо половые органы.
Все эти знания, возможно и невольно внедренные в мозг Николая, лишь под-твердили лживость предложения пришельцев о сотрудничестве. Да и сама мысль заселения целых планет своими клонами-близнецами, попахивала такой паранойей, что поневоле показывало, что вторгшиеся пришельцы по своим морально-этическим канонам так невообразимо отличаются от землян и, конечно же, даже по земным меркам не блистали интеллектом, и совсем уже представали перед людьми отнюдь не в выгодном свете. Бесполый однобокий и ущербный мир. Даже от представления о нем бросало в неприятную, брезгливую дрожь. Как только им удавалось покорять другие миры? Только массированным применением передовых военных технологий, которые в то же время, возможно и не были продуктом их цивилизации. Как любил поговаривать один из одноклассников Николая: «Техника в руках дикарей!» Но о происхождении высоких технологий можно было только догадываться, ибо более подробной информации по этой теме в памяти корабельного компьютера, не было. Теперь Николай знал, что «разведывательный катер» оказался на планете одиноким, оторванным от своего корабля-матки, и без помощи которой, вторжение захлебнулось.
В свете этой информации, предложение к сотрудничеству показалось Ни-колаю соломинкой сил вторжения, надеждой переломить уже по-сути, проигранную ситуацию. Одновременно, можно сказать параллельно в мозге происходила аналитическая работа, постигающая поступившую информацию и знания и, получающая выводы о сути всего происходящего. Мозг дал ответ: «Даже сверхразум, заключенный в механическую оболочку не может иметь малейших тенденций к развитию. Только в живом теле он сможет обладать потенцией к самосовершенствованию, познанию мира. Только в живом теле разум может творить. Только в живом теле, эмоциональный фактор, зачастую почти всегда помогает разуму найти правильное, хотя и основанное на интуиции решения тех или иных проблем и задач, встречающихся ему на пути. И только такой разум можно назвать человеческим. Интуиция — определенный талант, и как говорится, «искра божья» способна родиться только в живом, человеческом мозге».
Какой бы сложности не была механическая мыслящая машина — она никогда не сможет стать личностью. Вычислительная машина осуществит решение наисложнейших задач, но только на основе, помещенной в нее базы данных, она сможет механически перебрать великое множество вариантов и выбрать наиболее рациональный из всех возможных. Но этот вариант всегда будет выбран из ограниченного количества решений и из-за недоступности понимания эмоционально-эстетических понятий человечности, будет ущербным. И только на основе имеющегося объема информации, в котором нет главной составляющей — таланта. Только человек даже при недостатке данных очень часто, как правило, находит единственно необходимый выход из ситуации, причем в оригинальности ему никогда не откажешь. И никакая вычислительная техника на это неспособна.
И именно в этом имелся вполне закономерный пробел в стратегии вторжения, осуществляемого машиной, пусть даже и вписанной в нее некого подобия личности запрограммировавшего ее хозяина. И все же не это было решающим объективным фактором неудачи вторжения. В этом пространственно-временном отрезке мироздания, человечеству повезло еще и в том, что управляемый искусственным мозгом разведывательный корабль оказался один, неподкрепленный мощью всей остальной эскадры, в руководстве которой, как Николай уже знал, находились и живые гуманоиды, отнюдь не обделенные опытом, а главное фантазией, своеобразным талантом завоевателей. Иначе смогли бы они покорить ранее сто двадцать две планетные системы? Наконец, сыграл свою роль и субъективный фактор — люди оказались не барашками, покорно идущими на заклание, а оказали сопротивление, на какое только оказались способны. В результате Николай находился в центре управления кораблем, а по внешнему коридору, как он узнал из мозгов «симбионта», двигалось еще двое вооруженных людей. Теперь, благодаря «слиянию», он знал, что может уничтожить управляющий компьютер — взрыва пластида навешенного на него хватило бы с избытком.
С первых мгновений мысленного контакта, почти без его участия, и в то же время именно сама сущность Николая, которую он воспринимал как бы со стороны, анализировала все с ним происходившее и, происходящее в настоящее время, облекая в понятные образы и слова, вступила в диалог, по сути, осуществляющийся параллельными встречными потоками: от мозга Николая в кибернетический мозг его временного симбионта, и обратно.
Сначала сознание Николая искренне отвечало на вопросы, затем стало высказывать свое, вернее его суждение по всем вопросам: «Наше человечество за всю историю своего существования больше времени вело разрушительные войны, чем находилось в состоянии мира. Уверен, что это отложило определенный отпечаток на развитие психики людей, их сущности. На любое агрессивное действие мы способны найти противодействие. Вопрос только в том, тотчас же последует такая реакция или будет чуть растянута во времени. Если мы не будем поголовно уничтожены, рано или поздно мы способны будем справиться с любым захватчиком. «Не мытьем, так катаньем!» — Вспомнилась народная пословица. А, учитывая, что ВАМ не удалось покорить нас до настоящего времени, то теперь уже сделать этого вам не удастся вообще».
Прекратившееся до этого давление на мозг возобновилось вдруг с ужасающей силой. Николай увидел себя как бы со стороны, возможно со зрительных сенсоров корабельного компьютера, с которым он все еще находился в мысленном контакте: его фигура в костюме Л-1 с нанизанным на нее снаряжением и амуницией казалась нелепым произведением какого-нибудь из постановщиков фильмов ужасов. Одновременно с психическим давлением тело окутало призрачное свечение голубовато-синей оболочки энергетического поля. Теперь Николай уже знал, что инопланетная машина пытается его уничтожить потоком смертельной энергии, от которой в свое время не смогли уберечься земные вооруженные силы, также понадеявшиеся на противохимические комбинезоны. Но теперь он так же знал, что энергетический кокон вокруг него генерируют трофейные браслеты, являющиеся ко всему прочему своеобразными ангелами-хранителями своего носителя. Причем отключить их, или же другими словами нейтрализовать на живом, мыслящем организме, машина дистанционно не имела возможности. А, учитывая, что, имея при себе сразу два браслета, которые замкнули энергетические потоки вкруговую, заставляя смертоносную субстанцию не уничтожать, а защищать своего носителя. Николай не сомневался, что в физическом смысле и с теми видами оружия, имеющимися на корабле при-шельцев, уничтожить его ей не удастся. Все ответы на вопросы, возникающие по мере попыток его уничтожения, как бы сами собою возникали в пылающей от боли голове Николая. Чужой компьютер просчитался, в процессе симбиоза передав в его мозг всю информацию, которой обладал сам. И хотя Николай совсем не помнил, что «записано» в его голове, при необходимости нужная информация всплывала из бездонных глубин памяти. Он знал теперь, как покорить атакующий его мозг, машинный интеллект. И хотя это было непросто, сделать это было вполне возможно. Но для этого Николаю необходимы были все психические резервы, вся сила воли, на которую он мог бы рассчитывать. Казалось, сил в нем никаких не осталось, но постепенно, вопреки давлению «симбионта», по мере нарастания уверенности в победе, нарастала и его сила. Психическая сила, которую он, казалось, черпал из окружающего пространства, трансформировалась в какой-то иной вид энергии, которая в свою очередь, словно конденсируясь, накапливалась в голове, как в каком-то аккумуляторе. По мере накопления этой энергии посредством своеобразных нейронных нитей, протянувшихся и связывающих его мозг и кибермозг пришельцев, Николай попытался нащупать и дотянуться до центров, отвечающих за его жизнеобеспечение и бесперебойное функционирование. Он знал, что если сможет собрать всю накопленную энергию, то ему наверняка удастся коротким, но сильным импульсом поразить эти центры и тем самым вывести из строя этого кибернетического монстра. Так, во всяком случае, представлялась Николаю эта энергия, которой на самом деле могло и не быть. А была лишь сила воли, позволяющая противостоять чужому воздействию. Да, он знал, куда именно нанести этот мысленный удар. И нанести его было можно только в процессе «слияния». Но поскольку процесс накопления силы, достаточной для гарантированного успеха, еще продолжался, в голову, вернее в небольшой участок мозга, в данный момент не участвующий в процессе симбиоза пришла здравая мысль: «Если я уничтожу компьютер целиком, то покинуть «летающий диск» я уже не смогу. Вся корабельная система жизнеобеспечения будет нарушена и мне, запертому в этой гигантской консервной банке, придется умирать в одиночестве. Это намного хуже, чем просто, без выкрутасов, взорваться вместе с кораблем как «камикадзе — божественный ветер». Имелась, конечно, возможность потом вульгарно застрелиться. Но вот на это его самообладания, думалось Николаю, не хватит. Одно дело погибнуть почти героически и совсем другое — стать обычным самоубийцей. И если в первом случае имелась необходимость, то во втором… ну просто нелепость и все! В то, что «тарелку» вскроют снаружи, Николай уверен не был. Ибо теперь он уже знал, что с известными ему земными технологиями проникнуть в это межзвездное чудище не-возможно. Вдобавок, выход этот показался ему теперь примитивным, и не хоте-лось терять с такими мучениями полученные новые и весьма важные, если не сказать больше, знания. Нельзя было сбрасывать со счетов и уже понесенные городом человеческие потери. Да и жить хотелось очень, и ему совсем не стыдно было в этом признаться.
