— Хорошая смена растет! — Генерал тоже улыбнулся. — Пусть этот лейтенант держит контакт с нашими «научниками», вникает, чтобы мог хотя бы иногда рабо-тать «переводчиком». — Игнатьев вновь усмехнулся. — А то ведь наши специалисты как начнут потчевать научными терминами, что до сути вопроса даже имея три высших образования, не доберешься.

«Уазик» Мордовцев оставил во дворе, за воротами-тоннелем, неподалеку от ко-торых они с Владимиром не так давно по времени, но психологически вечность, так сказать «реквизировали», неплохо послуживший им «жигуленок». По показаниям ручного хронометра, это произошло всего чуть больше полусуток назад. Без смены дня, а только в условиях глубокой бесконечной ночи, ориентироваться во времени казалось невозможным. Не сойти с ума помогал лишь «ноктовизор», на экранчике которого зеленоватым маревом смутно различались обшелушившиеся стены домов и утоптанный грунт под ногами.

Нагруженный, помимо снаряжения и оружия, которое само по себе тянуло килограммов на двенадцать-пятнадцать, объемистым вещмешком с запасами продуктов и десятилитровым полиэтиленовым жбаном питьевой воды, Николай проделал в обратном порядке путь, уже пройденный им с Владимиром по запутанному лабиринту дворов, и оказался у дверей знакомого подъезда. При помощи прибора ночного видения путь этот дался ему легче, чем «утром» при свете фонаря. Даже, несмотря на то, что Николай тащил на себе почти такую же ношу, что и легионеры в Римской Империи. При повороте, на глаза попался отсвечивающий от зеркальной поверхности зеленоватыми бликами силуэт оплавленного мотоцикла, служивший напоминанием о нечеловеческом враге. Заставивший лишний раз вспомнить, что кошмар вторжения еще продолжается, и конец его зависит от Мордовцева не в последнюю очередь.

И вот Николай перед дверью, обитой дермантином и латунной струной. За этой дверью живет девушка, в трудную минуту не побоявшаяся оказать пускай мелкую, по сути, помощь — но что такое какой-то фонарь?.. Но, в то время этот фонарь оказался для Николая и Владимира первейшим средством спасения. Тогда они были так выбиты из колеи всем происходящим, что даже не удосужились спросить у нее имени, да и сами не представились.

Электричества не было, дверной звонок не работал и, рукой в перчатке при-шлось стучать в мягкую от утеплителя дверь. Оттого стук получался глухим, но в царившей тишине, словно вымершего подъезда, даже этот звук казался достаточно громким для того, чтобы быть слышным в квартире. Но долгое время никакой реакции на него не следовало. Наконец, после третьей попытки, Николай прислушался и, не столько услышал, сколько почувствовал каким-то, дремавшим, до сей поры шестым чувством, шелест легких крадущихся шагов и тихое дыхание, скорее угадываемое, чем слышимое.

Стянув с головы противогаз, который ему уже до смерти надоел, Николай оку-нулся в глубокую тьму, оттого, что пришлось снять и прибор ночного видения. Для избавления от темноты и чтобы девушка в дверной глазок могла рассмотреть его, он включил фонарик и осветил им свое лицо. Не дожидаясь вопросов, он сказал: «Откройте! Это я, ваш знакомый!» — Называться милицией в отсутствие настоящего милиционера Владимира, Николай посчитал себя не в праве.

— Какой знакомый? — Послышался вопрос. По-видимому, свет от фонаря, не достаточно полно освещая лицо, больше искажал его черты и делал Николая неузнаваемым.

— Я задолжал вам фонарь! — Сказал Николай, хватаясь за этот факт как за соломинку. Иначе дверь так и осталась бы закрытой.

Но больше вопросов не последовало, щелкнул дверной замок, звякнула цепочка и дверь отворилась. За нею, держа в руке огарок свечи, стояла уже знакомая девчонка.

— Входите! — Мелодичным, в отличие от уже ставшего привычным, с легкой хрипотцой, голоса Марины, промолвила девушка. Посмотрев за его спину, она добавила: «Так вы один? А где же ваш товарищ?»

— Он сейчас в другом месте! — Ответил Николай, ступив через порог и тщательно вытирая ноги о половик. Первейшим делом он избавился от поклажи, поставив флягу с водой на пол и стаскивая с плеча вещевой мешок, указал на принесенное и со вздохом облегчения добавил. — Это вам на первое время. Немного продуктов и воды.

— Спасибо большое! Проходите в комнату! Побудьте со мной и расскажите, что все-таки происходит? Прошлый раз вы промолчали, так хоть сейчас расскажите?.. — Затараторила она, как видно очень соскучившись по общению.

— Извините! Но мне и сейчас надо идти! Но перед уходом хочу представиться — Николай Мордовцев! Видимся уже второй раз, а все еще не знакомы!..

— Мое имя Вероника! Может быть, все же скажете, хотя бы в двух словах?..

— Рассказ долгий! А сейчас у меня нет времени, поверьте! — Но, посмотрев в ее умоляющие глаза, Николай представил, как ей здесь тоскливо в одиночестве, не имеющей даже малейшего представления о событиях, в страхе от неизвестности. — Ну, хорошо! В двух словах…. Похоже, нас «осчастливили» своим появлением «зеленые человечки». Встреча с инопланетным разумом, о которой так сильно мечтали фантасты всех стран и народов, состоялась…. Это пока все, что я могу вам сказать! Потерпите еще немного!

Если у нас что-нибудь получится, клянусь, вы все узнаете из первых рук, от меня, то есть!.. А пока в ближайший час постарайтесь послушать радио, так как раз сейчас Володька должен будет передавать сообщение…. Почерпнете кое-какую информацию…. Если услышите шум на улице… стрельбу там, и прочее, сильно не пугайтесь! Мы решили с этими «зелеными человечками» повоевать немного….

А еще лучше от греха, оденьтесь потеплее и постарайтесь отсидеться где-нибудь в подвале. Насколько я знаю, в вашем доме имеются для этого приличные катакомбы. И опять, если, все будет нормально, мы еще увидимся!.. — Николай по-смотрел на часы. — Думаю, эдак, часов через десять-двенадцать. Извините, еще раз спасибо за фонарь. До встречи! — И не дожидаясь дополнительных вопросов, он как мог поспешнее покинул квартиру. Николаю действительно надо было торопиться. Володька с Мариной как раз сейчас должны были быть на радиоузле, а он свою разведывательную миссию еще не выполнил.

Когда Николай вышел из подъезда, на глаза ему опять попался злополучный мотоцикл, превратившийся в «памятник». Не полностью осознав своих побуждений, он подобрал с земли осколок кирпича и с силой запустил его в этот «обелиск», ожидая гулкого звука удара. Но того, что за этим последовало, Мордовцев никак не ожидал. Камешек словно в вату вошел в бывший мотоцикл и в следующее мгновение тот, вспучившись аморфной массой зеленовато-серого цвета, осел, превратившись в пыль, пепел, прах….

В некотором изумлении Николай застыл на месте. В голове хаотическим хоро-водом крутились мысли, пытающиеся объяснить необъяснимое. Результатом лихорадочной работы мысли в мозгу прозвучало — разрушение межмолекулярных связей — да так, словно и мысль была не его, хотя и родилась в глубинах памяти при обдумывании увиденного феномена. Перед мысленным взором предстала вспышка «белого пламени», обрушивающегося не на мотоцикл, а на него с Владимиром, момент, когда они находились в кабине «жигулей». Что бы произошло с ними в таком случае? Были бы они запаяны в хрупкой оболочке автомобиля, которую можно было бы разрушить почти без особых усилий? Какова глубина проникновения действия «пламени»? Мотоцикл рассыпался весь без остатка. Но если допустить, что действие «пламени» на живую и неживую материю различно? Тогда есть ли шансы уцелеть, или же нет никаких: сверху — «прах», внутри — «слизь»? Проверять скользнувшие в голове предположения как-то совсем не хотелось. И все же мизерная надежда остаться в живых имеется. Надо учесть это при инструктаже ополченцев.

Мордовцеву опять везло. «Уазик» он припарковал в двух кварталах от площади, замаскировав его среди стоявших вдоль обочин автомашин, потерпевших аварию еще до наступления темноты. Приткнув его между двумя разбитыми автомашинами: тентованным ГАЗ-66 и почти завалившимся на бок, после наезда на клумбу милицейским 452 «уазом», так, чтобы при необходимости можно было быстро выехать из этого скопления изуродованной техники. По какому-то наитию, возможно вспомнился «вещий сон», Николай прихватив с собой изолирующий противогаз и килограммов десять пластида, пробирался теперь в пешем порядке. За два дома до площади, он припрятал и противогаз, и взрывчатку среди чахлых кустиков одного из палисадников. В этом же месте положил и связку запалов. Николаю думалось, что сейчас ему все это не понадобиться, но приготовил он все это на всякий случай, если впоследствии не будет возможности быстро доставить все это сюда на транспорте. А с такими проблемами нужно было считаться.