После того как, Николай со своей командой из двух добровольцев уехал на «уазике» в одну сторону. А Владимир с Мариной и двумя другими бойцами, укатили в противоположном направлении, для того чтобы, объехав район наиболее вероятной встречи с противником, подобраться к центральной площади с двух сторон, капитан-лейтенант Дымогарев, проводив их задумчивым взглядом, разбил свое немногочисленное войско на три примерно равных отряда. Один возглавил молоденький лейтенант Виктор Нелидов, и ему Дымогарев поручил охрану ГАЗ-66 с вооружением, который они предусмотрительно отогнали во двор за кинотеатром с символическим названием «Отчизна». Командование вторым, чуть более многочисленным, состоящим из отборных гранатометчиков, принял на себя отставной старший лейтенант, назвавшийся Александром Струевым. Третий, по количеству бойцов самым малый, капитан-лейтенант оставил в своем распоряжении.

Инструктируя команды, капитан-лейтенант настойчиво повторял:

— Ребята, постарайтесь не подставляться! Выстрел из гранатомета и тут же смена позиции! Даже не пробуйте рассмотреть результат своего удара. Противник будет представлен, как мне сообщили, только достаточно крупногабаритными целями, размерами где-то с обычный автомобиль. Так, что каждому для начала по три-четыре «Мухи» на руки, будет достаточно. Сомневаюсь, что будет возможность произвести более трех выстрелов каждому из вас! Удастся — прекрасно! Тогда можно будет воспользоваться и остальным запасом. В ГАЗ-66 их еще сотни полторы осталось. В то же время, не забывайте, что главная наша задача — занять делом патрули, взять их на себя, чтобы ребята смогли без излишних «помех» «разобраться» с их «штабом».

Команды быстро рассредоточились между зданиями, находя для себя удобные позиции. Дымогарев приятно удивился, увидев, что казалось собранные с бору по сосенке вояки, действовали довольно слажено. Чувствовались, что какую-никакую боевую подготовку, ребята имели. Капитан-лейтенант подумал, что особенно этому можно и не удивляться — собрались здесь, можно смело считать, лучшие. Лучшие из того огромного числа населения, которым не безразлично, что будет с их городом, что будет со страной, что будет с планетой Земля. Именно такие простые слесари, токари, плотники, в обычное для них время, в этой экстремальной ситуации собрались сюда, чтобы если понадобится пожертвовать собой ради других, ради всего человечества. Большинство из них побывало в локальных войнах в Афганистане, на Ближнем востоке, других странах арабского мира, с которыми у СССР были дружба и «взаимопомощь». «Мы на зависть всем буржуям, мировой пожар раздуем!» — Вспомнилось Дымогареву из произведения Александра Блока «Двенадцать». Ребята готовы были сложить головы там, а теперь от их успеха здесь, зависела судьба и, возможно, сохранение всей человеческой расы в целом.

Возможно, подобные десанты пришельцев высадились во всех городах Земли. И хорошо, если везде, нашлись такие вот парни, отважившиеся противостоять вторжению. Вот тогда можно было бы надеяться на выживание человека, «HOMO SAPIENS — человек разумный, по латыни!» — Вспомнилось Дымогареву.

Послышавшееся со стороны моста легкое посвистывание приближающихся «черепах», смешанное с басовитым гулом «вездехода», оторвали Дымогарева от его размышлений. Вслед за шумами появился и сам «вездеход» в окружении «черепах», двигающихся строем, похожим на звезду, с «вездеходом» в центре. Слова Николая подтверждались. В дело вступал патруль пришельцев. Если бы те заранее не устроили городу смертельную катавасию, капитан-лейтенанту было бы сейчас очень интересно посмотреть и на «черепахи», и на «вездеход», и на гуманоидов, сидящих в нем. Но в данный момент перед ним был враг, и Дымогарев приглядывался сейчас к конструкциям инопланетной техники не с познавательным интересом, а с позиций поиска наиболее уязвимых мест ее эффективного поражения.

Когда последняя пара «черепах» миновала мост через реку Сокол, по этим последним «целям», словно договорившись с обеих сторон улицы, рявкнул сдвоенный выстрел гранатометов. С громким хлопающим звуком, на месте точных попаданий вспухли вспышки пламени, почти совпавшие с гулким эхом и звоном лопающегося оконного стекла, в пятиэтажках, образующих ущелье улицы.

Дымогарев даже не надеялся на такую удачу. Замыкавшие строй «черепахи» оказались уничтожены в первые же секунды боя, и противник по сути, лишился трети своих сил. Но в следующий миг остальные «черепахи» окутались беловато-холодным, но тем не менее нестерпимо ярким для глаз, пламенем. На мгновение Дымогарев попросту ослеп, и пытаясь бороться с этим ослеплением, сдвинул очки-ноктовизор на лоб. К несчастью в таком положении оказался весь отряд, видимо бойцы в должной мере не смогли принять к сведению изложенные им на инст-руктаже знания и воспользоваться ими. Да что бойцы, для самого капитан-лейтенанта, предполагавшего нечто подобное, это действо «черепах» оказались достаточно неожиданными.

В следующую секунду от «черепах», расположенных по бокам строя, пользуясь некоторым замешательством отряда, ударили бесшумные тонкие струи мер-цающего в воздухе, бело-голубого искрящегося пламени. Эти струи нашли свои жертвы: первых стрелков-победителей, не успевших адаптироваться после ослепления. И хотя те, в последний момент, практически рефлекторно разрядили по второму комплекту гранатометов, теперь уже вразнобой, выстрелы их ушли мимо целей. Только один заряд, по касательной задел центральный «вездеход», прежде чем вонзиться в стену дома, прожигая в его цокольной части дыру и расплескавшись по ней ярким оранжевым пламенем. Но остальные ребята опомнившись, дружно вдарили по оставшемуся в строю контингенту патруля. Зарядов не жалели от злости за погибших товарищей, которые были потеряны в первые минуты боя.

Еще три громких хлопка, привычный оранжево-желтый огонь, казавшийся родным в этом мире тьмы, залил все пространство проезжей части от тротуара до тротуара. Занялись веселыми огоньками и несколько автомашин у обочин — и это уже грозило пожаром. Дымогарев понял, что половины выстрелов можно было и не делать, в каждую «черепаху» вонзилось по три-четыре заряда. «Вездеходу» доста-лось два попадания, а один выстрел прошел мимо. Это объяснялось просто — от «черепах» опасались белых струй, и потому большинство бойцов целило в них, в то время как «вездеход» еще никак себя не проявил и если даже обладал более страшным вооружением, бойцы инстинктивно опасались его меньше, словно штабную машину в сравнении с танком.

Но работу нужно было заканчивать и еще три попадания остановили «везде-ход». И даже после этого он казался целеньким и невредимым, когда колпак обтекателя его взвился как подброшенный катапультой и, достигнув в падении дорожного полотна, покатился по нему почти беззвучно. Из «вездехода» как тараканы выскочили три фигуры гуманоидов, поливая все вокруг бледными «шнурками» белесых лучей из своих коротких палочек-дубинок, совсем не похожих на оружие. Но видимо дальность этих излучателей была рассчитана на ближний бой и, ни до одного из людей-стрелков они не доставали.

Вот теперь капитан-лейтенант понял, что наступил его черед вступить в бой. Поймав в прицел мечущихся, словно заводные игрушки, гуманоидов, Дымогарев угостил их серией гранат из своего АГС. Осколочные гранаты рванули под ногами у двоих, а третьему одна из гранат попала куда-то в область груди и гуманоид, словно взорвался с нею вместе. Его буквально разнесло на куски. По зловещей иронии боя в тот же момент полыхнул «вездеход», уже самостоятельно, без дополнительных выстрелов, видно, наконец, подошло время кончины от ранее попавших зарядов. Шарообразный, наполненный ярким оранжевым светом, взрыв «вездехода» окутал своим плотоядным пламенем останки корчившихся до этого рядом с ним остальных двух гуманоидов. В это же время взорвалась и одна из занявшихся до того огнем, автомашин. От такой какофонии во всех близстоящих зданиях, по-видимому, уже не осталось в окнах ни одного стекла. Стало так светло, что на некоторое время надобность в приборах ночного видения отпала.