Минна (удивленно и сокрушенно глядя ему вслед). Я желала бы последнего, сударь, последнего!

Франциска (с горечью). Что тут скажешь! Хорошо, очень хорошо…

Минна. Смейся надо мною, Франциска. Я этого заслуживаю. (Подумав, спокойнее.) Нет, Франциска, не смейся, я не заслужила этого.

Франциска. Превосходно! Милый поступок! Помогли жулику стать на ноги!

Минна. Я видела в нем несчастного.

Франциска. Но лучше всего то, что этот негодяй видит в вас своего поля ягоду. Нет, я должна побежать за ним, отобрать у него деньги! (Хочет идти.)

Минна. Франциска, кофе совсем остынет. Налей мне.

Франциска. Я заставлю его вернуть деньги. Вы передумали! Вы не желаете быть с ним в доле. Десять пистолей! Ведь вы же слышали, что это нищий?

Кто подает нищему такую сумму? Да еще старается избавить его от унижения, – чтобы ему не приходилось выпрашивать эту подачку? Если вы из великодушия не считаете нищего нищим, то он не считает ваше благодеяние благодеянием… Вот вы и получили по заслугам: он принял ваш дар за… я не подберу слова!

Вы хотите еще больше взбудоражить меня? Я не хочу кофе!

"Parbleu, ваша милость, здесь не умеют оценять заслуги!" (Подражает тону француза.) Конечно, не умеют, если позволяют жуликам бегать на свободе, вместо того чтобы вздернуть их.

Минна (холодно и задумчиво, отпивая кофе). Девочка, ты так хорошо понимаешь хороших людей, но когда ты научишься терпеть плохих?.. А ведь они тоже люди. И порой далеко не такие плохие, как может показаться. Надо только суметь найти в них хорошую сторону. Мне представляется, что этот француз попросту тщеславен. Из чистого тщеславия он прикидывается шулером; он не хочет казаться мне обязанным. Хочет избавить себя от долга благодарности. Он, может статься, пойдет и заплатит свои небольшие долги, а на оставшиеся деньги будет потихоньку жить, пока их хватит, не помышляя об игре. Если это так, милая Франциска, пусть он явится за подкреплением, когда ему вздумается.(Протягивает ей чашку.) Вот убери. Но скажи, не пора ли Телльхейму уже быть здесь?

Франциска. Я, барышня, не умею ни того, ни другого: не умею разглядеть хорошую сторону в плохом человеке и плохую – в хорошем.

Минна. Ведь он придет?

Франциска. Пусть бы догадался не прийти! Вы подметили в нем немножко гордости – в нем, в этом лучшем из людей – и хотите так безжалостно подшутить над ним!

Минна. Ты опять за свое? Молчи. Я так хочу. Если ты только мне испортишь это удовольствие, если не будешь говорить и делать все, как мы условились!.. Я оставлю тебя с ним с глазу на глаз, и тогда… Но вот, кажется, и он.

Франциска. Нет, это только его милый вахмистр.

Минна. Милый? К кому относится это словечко?

Франциска. Барышня, да не смущайте вы его! К вашим услугам, господин вахмистр. С какой вы к нам весточкой?

Вернер (не обращая внимания на Франциску, подходит к Минне). Майор фон Телльхейм свидетельствует милостивой госпоже фон Барнхельм через меня, вахмистра Вернера, свое нижайшее почтение и сообщает, что он вскорости будет здесь.

Минна. Где он задержался?

Вернер. Простите, ваша милость. Мы вышли из дома еще до того, как пробило три, но дорогой его остановил военный казначей, и так как разговор с подобным господином – дело затяжное, он сделал мне знак отправиться к вам и рапортовать о случившемся.

Минна. Очень хорошо, господин вахмистр. Хотелось бы только, чтобы военный казначей сообщил майору какую-либо отрадную новость.

Вернер. От этих личностей офицер не часто может услышать что-либо приятное. Не будет ли от вашей милости приказаний? (Собирается уходить.)

Франциска. Ну, куда вы опять убегаете, господин вахмистр? Разве нам не о чем поболтать?

Вернер (тихо и серьезно). Не здесь, барышня, это было бы против всех правил вежливости и дисциплины. Сударыня…

Минна. Благодарю вас за труд, господин вахмистр. Я рада познакомиться с вами. Франциска рассказала мне о вас много хорошего.

Минна. Это и есть твой вахмистр, Франциска?

Франциска. Некогда мне перекоряться с вами, хоть вы так насмешливо сказали "твой". Да, барышня, это мой вахмистр. Вы, должно быть, нашли его неповоротливым, деревянным? Теперь он и мне показался почти таким же. Но я догадываюсь, что он считал нужным вести себя в вашем присутствии как на параде. А солдат на параде, да, понятно, это уж скорее заводная кукла, чем человек. Вот если бы вы присмотрелись и прислушались к нему, когда он на вольной воле…

Минна. Я не прочь.

Франциска. Он наверно еще в зале. Можно мне выйти к нему – поболтать немножко?

Минна. Мне жаль отказать тебе в этом удовольствии. Но тебе надо остаться здесь, Франциска. Ты должна присутствовать при нашем разговоре… Я еще кое-что задумала. (Снимает перстень с пальца.) Возьми этот перстень, спрячь его, а мне дай взамен перстень майора.

Франциска. Для чего это?

Минна (меж тем как Франциска достает другой перстень). Я еще сама хорошенько не знаю. Но мне кажется… Я предвижу, что он мне может понадобиться. Стучат. Дай скорее перстень! (Надевает перстень.) Вот и он!

Фон Телльхейм. Сударыня! Извините за опоздание.

Минна. Господин майор! Не будем придерживаться в наших отношениях военной точности. Вы пришли. А дожидаться радости ведь тоже радостно… Ну? (С улыбкой смотрит на него.) Дорогой Телльхейм, разве мы не вели себя сегодня как дети?

Фон Телльхейм. Да, как дети, сударыня, как дети, которые упираются на своем, когда им следовало бы спокойно подчиниться.

Минна. Мы поедем с вами, дорогой майор, посмотреть город, а затем встретим моего дядю.

Фон Телльхейм. Как вы говорите?

Минна. Вот видите, мы не сказали друг другу даже самого важного. Да, он приезжает сегодня же. Лишь по воле случая я приехала сюда на день раньше.

Фон Телльхейм. Граф фон Брухзаль? Он вернулся?

Минна. Превратности войны заставили его уехать в Италию. С заключением мира он вернулся. У вас нет оснований беспокоиться, Телльхейм. Если мы раньше боялись, что серьезнейшая опасность грозит нашему союзу именно с этой стороны…

Фон Телльхейм. Нашему союзу?

Минна. Он вам друг. Он слышал о вас слишком много хорошего и слишком уж от многих, чтобы не быть вам другом. Он горит желанием лично познакомиться с избранником его единственной наследницы. Он приедет как дядя, как опекун, как отец, чтобы вручить меня вам.

Фон Телльхейм. Ах, сударыня, отчего вы не прочли моего письма? Отчего вы не захотели прочесть его?

Минна. Вашего письма? Да, помню. Вы послали мне письмо. Что было с этим письмом, Франциска? Мы читали его или не читали? О чем вы писали мне, дорогой Телльхейм?

Фон Телльхейм. Только о том, что мне повелевает честь.