Натан
Чудак меня как будто и пугает;
Перед суровой доблестью его
Почти теряюсь я. Мне странно думать,
Чтоб человек поставил человека
В такое затрудненье! Вот и он!
И юноша и муж. Ей-богу! Взгляд
Мне нравится – и добрый и строптивый!
И эта поступь смелая! Наверно,
Лишь скорлупа жестка: ядро – иное.
Кого напоминает он?.. Простите,
Почтенный чужеземец…
Храмовник
Что?
Натан
Дозвольте…
Храмовник
Что, жид?
Натан
Осмелиться к вам обратиться
Дозвольте мне.
Храмовник
Я запретить не властен.
Но в двух словах.
Натан
Простите. О, зачем же
Так гордо, так презрительно пройти
Торопитесь вы мимо человека,
Который вам готов служить до гроба!
Храмовник
Как так? Ах, я догадываюсь. Вы…
Натан
Зовут меня Натаном; я отец
Той девушки, что так великодушно
Спасли вы из огня; и я пришел…
Храмовник
Благодарить? Нет, за такой пустяк
И столько благодарностей! Довольно,
Вы ничего мне не должны. Не знал я,
Что дочь вам эта девушка. Но долг
Храмовника спешить на помощь, кто бы
В ней ни нуждался. Жизнь моя была
И без того мне тягостна. Охотно,
С восторгом ухватился я за случай
Поставить жизнь свою за жизнь чужую
Хотя бы даже и за жизнь жидовки.
Натан
Возвышенно! Возвышенно – и мерзко!
Но умысел понятен мне. Не ясно ль,
Что скромное величие спешит
За мерзостью укрыться, избегая
Чего оно достойно – восхищенья!
Но если эта дань вам неприятна,
Какая вам приятней будет? Рыцарь!
Не будь вы здесь чужой, не будь вы пленник
Так смело вас не спрашивал бы я.
Скажите же мне, рыцарь, прикажите:
Чем я могу служить вам?
Храмовник
Вы? Ничем.
Натан
Я человек богатый.
Храмовник
Никогда
Богатый жид мне лучшим не казался.
Натан
Воспользуйтесь по крайней мере тем,
Что у него есть лучшего: богатством
Воспользуйтесь его!
Храмовник
Ну, хорошо;
Пусть этот плащ нас помирит. Как только
Совсем негодным станет он, – до шва,
До лоскутка последнего негодным,
Я к вам приду и попрошу у вас
Взаймы на новый плащ – сукна иль денег.
Но вы не унывайте! Не тревожьтесь!
Опасность вам пока не угрожает.
Вы видите: вполне еще приличен.
Лишь краешек один пятном испорчен.
Я опалил его, когда в огне
Нес вашу дочь.
Натан (схватывая край плаща и рассматривая его)
Не странно ли однако,
Что скверное какое-то пятно
Нам говорит о человеке лучше,
Чем о себе он сам. Поцеловать
Его хотел бы я… пятно… Простите!..
Нечаянно я сделал это!
Храмовник
Что?
Натан
Упала
Слеза на плащ.
Храмовник
Э, не беда! Он капель
Немало видел. (Все же я боюсь,
Что жид смутит меня.)
Натан
Не захотите ль
Порадовать вы девочку мою
Свей плащ прислать?
Храмовник
Зачем?
Натан
Колени ваши
Обнять она не может: так пускай же
Хоть к этому пятну прильнет устами.
Храмовник
Однако, жид… ведь вас зовут Натаном?..
Так вот, Натан, вы говорите очень…
Да, очень хорошо… и очень метко…
Меня смутили вы… Конечно, я бы…
Натан
Какую б вы личину ни надели,
Я вижу вас и в ней. Добры вы слишком
И слишком вы честны, чтоб быть учтивей.
Растроганная девушка, подруга,
На все для вас готовая; отец
В отсутствии – боялись вы за имя
Их доброе, и вот на испытанье
Пойти вы не решились, чтобы в нем
Не одержать победу. И за это
Я благодарен вам…
Храмовник
Я признаюсь,
Вы знаете, как думать надлежит
Храмовникам.
Натан
Храмовникам? И только?
И только потому, что их уставом
Так думать им положено? Я знаю,
Как думают души высокой люди;
Я знаю, что родят на свет все страны
Таких людей.
Храмовник
Но все-таки с известным
Различием?
Натан
Конечно: в цвете кожи,
В наружности, в одежде.
Храмовник
И в одной
Стране побольше их, в другой поменьше.
Натан
О, в этом-то уж разница пустая!
Кто больше сам, тому и места больше.
Коль густо великанов насажать,
Они себе лишь ветви обломают.
А вот таких умеренно-хороших
Людей, подобных нам, везде довольно.
Не надо лишь друг друга осуждать.
Не надо только шишке пред сучком
Кичиться, и не надо лишь верхушке
Воображать, что будто бы она
Не из земли растет, как все на свете.
Храмовник
Прекрасные слова! Но вам народ
Известен ли, что первый среди всех
Привык порочить племена другие?
Известно ль вам, Натан, какой народ
Себя всех раньше избранным прославил?
Я ненависти к этому народу,
Конечно, не питаю; но возможно ль
Не презирать его гордыню! Да,
Гордыню, что досталась по наследству
И нам и мусульманам: бог единый,
Бог истинный – наш бог! Вас поражает,
Что я – и христианин и храмовник
Так говорю? Когда и где слепое,
Неистовое рвенье обладать,
На диво всей вселенной, лучшим богом
И этого-то бога всей вселенной
Как лучшего навязывать насильно,
Когда и где, скажите, это рвенье
Так яростно, так страшно проявлялось,
Как не теперь? Не здесь, в Иерусалиме?
С чьих глаз не упадет повязка? Впрочем,
Кто хочет быть слепым, пусть будет слеп.
Забудьте все, что я вам говорил;
Прощайте!
(Хочет уйти.)
Натан
О, нет, нет! Как раз теперь
Оставить вас я не могу, поверьте!
Нет, мы должны, должны друзьями быть!
Народ мой презирайте как угодно.
Ни ваш народ, ни мой не нами выбран.
Мы – не народы наши. Что – народ?
При чем он здесь? Еврей и христианин
Не люди ли сперва, а уж потом
Еврей и христианин? Ах, когда бы
Мне удалось найти в вас человека,
Хоть одного найти еще, который
Довольствовался б тем, что человеком
Зовется он!
Храмовник
Да, вы нашли его!
Нашли, Натан, ей-богу! Вашу руку!
Стыжусь, что я на миг в вас усомнился.
Натан
А я горжусь. Ошибка – лишь в обычном
Бывает редкой.
Храмовник
Редкое ж не скоро
И не легко забудешь. Да, Натан!
Должны, должны мы сделаться друзьями.
Натан
Уж мы друзья. Как Рэха будет рада!
А там, – какие мне открылись дали!
Но только вы сперва ее узнайте!
Храмовник
Я сам горю желанием. Кто это
Бежит от вас? Не Дайя ли?
Натан
Она.
Испугана?
Храмовник
Надеюсь, нашей Рэхе
Опасность не грозит?
