Фон Телльхейм. Те самые. Это деньги Пауля Вернера. А что?

Юст. И вы еще не истратили их? Барин, этими деньгами вы можете распорядиться, как хотите. Сам готов держать ответ.

Фон Телльхейм. В самом деле?

Юст. Вернер слышал от меня, что главное военное казначейство тянет с уплатой денег, причитающихся вам. Он слышал от меня…

Фон Телльхейм. Что я впал бы в нищету, если бы уже и без того не был нищим. Я очень тебе обязан, Юст. И это известие заставило Вернера поделиться со мною своими скудными средствами? Ну, я рад, что отгадал это. Послушай, Юст. Приготовь и ты мне свой счет; нам надо расстаться.

Юст. Что? Как?

Фон Телльхейм. Молчи, кто-то идет.

Дама. Прошу прощения, сударь.

Фон Телльхейм. Кого вы ищете, сударыня?

Дама. Как раз того достойного человека, с которым я имею честь разговаривать. Вы не узнаете меня? Я вдова вашего бывшего штаб-ротмистра.

Фон Телльхейм. Боже мой, сударыня! Как вы изменились!

Дама. Я только что оправилась от болезни, постигшей меня после моей горестной утраты. Я вынуждена, несмотря на ранний час, побеспокоить вас, господин майор. Я еду в деревню, где одна сострадательная и тоже несчастная приятельница предложила мне приют на первое время.

Фон Телльхейм (Юсту). Иди, оставь нас одних.

Фон Телльхейм. Будьте откровенны, сударыня. Передо мною вам не приходится стесняться вашего несчастья, Чем я могу вам помочь?

Дама. Господин майор…

Фон Телльхейм. Как я сочувствую вам, сударыня. Чем могу служить вам? Вы знаете, что ваш супруг был моим другом; моим другом, говорю я. Редко кого я называл этим словом.

Дама. Кто лучше меня знает, как достойны вы были его дружбы, как он был достоин вашей! Вы были бы его последней мыслью, ваше имя – последним звуком, произнесенным его устами перед смертью… если бы природа не предоставила эту печальную привилегию его несчастному сыну, его несчастной жене…

Фон Телльхейм. Перестаньте, сударыня. Хотелось бы и мне плакать вместе с вами, но сегодня у меня нет слез. Пощадите меня! Вы пришли ко мне в такую минуту, когда я легко мог бы поддаться соблазну и возроптать на провидение. О мой честный Марлоф! Приказывайте скорее, сударыня! Если я могу быть вам полезным, если я тот, который…

Дама. Я не могу уехать, не исполнив его последней воли. Незадолго до своей кончины он вспомнил, что умирает вашим должником, и взял с меня клятву, что я заплачу этот долг, как только у меня будут деньги. Я продала его вещи и приехала, чтобы вернуть этот долг.

Фон Телльхейм. Как, сударыня? И для этого вы приехали?

Дама. Да, для этого. Разрешите отсчитать вам деньги!

Фон Телльхейм. Нет, нет, сударыня! Марлоф был должен мне? Едва ли это возможно! Посмотрим. (Вынимает записную книжку и начинает искать.) Ничего не нахожу.

Дама. Вы, наверное, куда-нибудь засунули его расписку, но расписка не имеет никакого значения. Разрешите…

Фон Телльхейм. Нет, сударыня, такие вещи я не имею обыкновения терять. Если расписки нет, это значит, что ее никогда не было или же что долг погашен и расписка возвращена.

Дама. Господин майор!

Фон Телльхейм. Да, сударыня. Марлоф ничего мне не должен. Да я что-то и не припомню, чтобы он когда-либо занимал у меня, Да, да, именно так, сударыня. Скорее я остался его должником. Мне никогда не удавалось отплатить человеку, который шесть лет делил со мной счастье и невзгоды, честь и опасность. Я не забуду, что у него остался сын. Он будет мне сыном, как только я смогу быть ему отцом. Затруднительное положение, в котором я сам нахожусь теперь…

Дама. Вы великодушны, сударь! Но и меня не ставьте слишком низко. Возьмите эти деньги, господин майор. И я по крайней мере успокоюсь…

Фон Телльхейм. Что вам еще нужно для вашего спокойствия, кроме заверения, что мне эти деньги не принадлежат? Или вы хотите, чтобы я обобрал малолетнего сироту моего друга? Чтоб обобрал его, сударыня? Ведь это была бы кража в полном смысле слова. Ему принадлежат эти деньги. Для него вы и сберегите их.

Дама. Я понимаю вас; простите меня, если я еще не умею как должно принимать благодеяния. Но вы-то, откуда вы знаете, что ради сына мать делает то, чего она никогда не сделала бы для спасения собственной жизни? Я ухожу…

Фон Телльхейм. Идите, сударыня, идите, счастливого пути. Я не прошу вас дать о себе весточку, она может прийти в такую минуту, когда пользы от этого будет мало. Но еще одно слово, сударыня! Я чуть-чуть не позабыл самого главного. Марлофу еще кое-что причиталось в казначействе нашего бывшего полка. Его притязания так же справедливы, как и мои. Если заплатят мне, то должны заплатить и ему. Я ручаюсь за это…

Дама. О сударь!.. Нет, я молчу… Так подготовить почву для будущих благодеяний – это в глазах господа то же самое, что уже совершить их. Примите его награду и мои слезы. (Уходит.)

Фон Телльхейм. Бедная великодушная женщина! Не забыть уничтожить эту бумажонку (он вынимает из бумажника разные записки и рвет их). Кто мне порукой в том, что собственная нужда не заставит меня когда-нибудь воспользоваться этими документами?

Фон Телльхейм. Это ты?

Юст (вытирая глаза). Да.

Фон Телльхейм. Ты плакал?

Юст. Я писал счет на кухне, а она полна дыму. Вот счет, сударь.

Фон Телльхейм. Дай сюда.

Юст. Сжальтесь надо мной, барин. Я знаю, правда, что к вам-то люди безжалостны, но…

Фон Телльхейм. Чего ты хочешь?

Юст. Я скорее ждал собственной смерти, чем расчета.

Фон Телльхейм. Я не могу больше пользоваться твоими услугами. Придется мне привыкнуть к тому, чтобы обходиться без слуги. (Разворачивает счет и читает.) "Что должен мне господин майор: жалованье за три с половиной месяца, по шести талеров в месяц, всего двадцать один талер. С первого сего месяца издержал на мелочи: один талер семь грошей девять пфеннигов; всего: двадцать два талера семь грошей девять пфеннигов". Хорошо! И справедливость требует, чтобы за этот месяц я заплатил тебе сполна.

Юст. Прочитайте на другой стороне, господин майор.

Фон Телльхейм. Это еще не все? (Читает.) "Что я должен Господину майору: фельдшеру заплачено за меня двадцать пять талеров. На мое содержание и уход за мной во время лечения – тридцать девять талеров. Моему отцу-погорельцу, потерявшему все свое добро, выдано по моей просьбе пятьдесят талеров, не считая двух лошадей, подаренных моему отцу господином майором… Всего я должен сто четырнадцать талеров. За вычетом вышеприведенных двадцати двух талеров семи грошей девяти пфеннигов остаюсь должен господину майору девяносто один талер десять грошей три пфеннига". Да ты, брат, не в своем уме!

Юст. Охотно верю, что я обхожусь вам гораздо дороже. Но вписать все это в счет – зря чернила тратить. Мне с вами и не расплатиться. А если вы отберете у меня ливрею, которую я еще не отработал полностью, – то… то уж лучше бы дали вы мне подохнуть в лазарете!

Фон Телльхейм. За кого ты меня принимаешь? Ты ничего не должен мне, и я хочу рекомендовать тебя моему знакомому, у которого тебе будет житься лучше, чем у меня.

Юст. Я ничего не должен вам, и все же вы гоните меня?