Срывались планы оккупантов по использованию предприятий, которые им удалось в какой-то степени восстановить с целью обеспечения нужд своей армии. Немало заводов, несмотря на доставленное из Германии оборудование, не давали продукции. На заводе «Запорожсталь» оккупанты так и не смогли наладить массовое производство снарядных гильз. На запорожском заводе «Ковкий чугун», оборудование которого при отступлении советских войск не успели эвакуировать, выпуск продукции не превышал 10 % довоенного. 80 % поршней и цилиндров, изготовляемых на заводе «Ковкий чугун» № 2, шли в брак. К концу 1942 г. киевские подпольщики повредили подъемный кран и надолго вывели из строя паровой пресс на заводе «Транссигнал». Систематически выводилось из строя оборудование на заводе «Большевик». В Дарнице подпольщики Л. Н. Воробьев, З. Б. Оржеховский, А. Г. Калганов и др. постоянно срывали работу на вагоноремонтном заводе, выводя из строя подъемный кран и станки. В результате саботажа и диверсий браковалось свыше 50 % изготовленных на одесском заводе «Красный профинтерн» тракторных поршней.
Сопротивление советских людей мешало оккупантам в полной мере использовать водные пути. Приступить к строительству первого судна на херсонских верфях гитлеровцы смогли лишь в июне 1943 г. Даже сотня привезенных из Германии мастеров-судостроителей не спасла положения. Используя любые возможности, прибегая к диверсиям и саботажу, советские патриоты добивались того, что отремонтированные суда после первого же рейса снова выходили из строя, а ремонт судов «Айнтрахт», «Драч» и «Амур» затянулся до освобождения города Красной Армией.
Массовым был трудовой саботаж на николаевских судостроительных заводах. В одном из приказов оккупантов говорилось: «Наблюдается большое количество случаев, когда рабочие группами стоят и ничего не делают…уклоняются от выполнения срочных заданий». Прогулы на заводе достигли 40 %». А в приказе по заводу «Южная верфь» от 27 сентября 1943 г. можно было прочитать: «Количество рабочих, отсутствующих без уважительных причин, достигло таких размеров, что подобные явления становятся нетерпимыми».
Действиями советских патриотов в этом районе умело руководила подпольная организация «Николаевский центр» во главе с В. А. Лягиным (Корневым), объединявшая к концу 1942 г. 19 подпольно-диверсионных групп города. В контакте с ней работали подпольщики окружающих населенных пунктов и Херсона, а с начала 1943 г. — подпольная организация «Патриот Родины», возглавляемая И. В. Козодеровым. Всего «Николаевский центр» охватил 236 подпольщиков, в том числе 49 коммунистов. Так действовал невидимый, но ощутимый антифашистский фронт, в котором принимали участие сотни тысяч советских людей.
Как в сельском хозяйстве, так и в промышленности советские люди использовали малейшую возможность, чтобы сорвать экономические планы фашистов, сохранить народное добро от массового ограбления и уничтожения, избежать угона в Германию. Не позволяя захватчикам оставить после себя полностью «сожженную землю», рискуя жизнью, они спасали оборудование, сооружения и корпуса предприятий и учреждений. Оккупанты не смогли до конца реализовать свой варварский план опустошения. Благодаря быстрому наступлению советских войск и сопротивлению патриотов удалось сберечь часть корпусов и оборудование цехов и заводов, что позднее способствовало ускоренному восстановлению народного хозяйства на освобожденной территории.
Воспитанные Коммунистической партией в духе гордости за свое Отечество — первое в мире социалистическое государство, в духе ненависти к фашизму как самому отвратительному порождению капиталистической системы, советские люди решительно не признавали нацистскую идеологию и политику. Миллионы советских людей, оказавшихся на временно оккупированной территории, не имея возможности немедленно включиться в вооруженную борьбу в условиях невиданного кровавого террора, не ожидали пассивно результатов битвы на фронте, а саботировали военные, политические и экономические мероприятия гитлеровцев, всячески содействовали подпольщикам и партизанам. Они понимали, что любое сопротивление фашистам оказывает помощь Красной Армии в ее героической борьбе с врагом, приближает время освобождения.
С осени 1942 г., в период героической обороны Красной Армии под Сталинградом, на Северном Кавказе и на других участках фронта, на Украине значительно активизировалось массовое сопротивление населения оккупантам, что вело к расширению и укреплению базы для развертывания партизанского движения.
О сопротивлении и борьбе населения на временно оккупированной территории Украины красноречиво свидетельствуют документы самих оккупантов. Так, в начале ноября 1942 г. фашистский пропагандистский штаб «У» отмечал, что нацистские идеи чужды украинцам, что партизаны могут держаться в больших масштабах, поставки выполняются медленно, приказы игнорируются, а партизанам не оказывается никакого сопротивления. «Положение сейчас так плохо, как никогда до этого не было за все время немецкой оккупации», — приходили к выводу авторы этого документа.
Так думали и высшие чиновники рейхскомиссариата. В конце декабря 1942 г. бывший начальник экономического отдела генерального комиссариата «Таврия» Г. Гомайер писал Розенбергу в Берлин о враждебном настроении советских людей, ожидающих удобного момента, чтобы покончить с оккупационным режимом. «Стиснутый в кармане кулак, — обобщал он свои впечатления, — в один прекрасный день схватит нож, и теперь это уже лишь вопрос времени». Один из подручных гауляйтера Коха в Ровно так характеризовал провал усилий идеологически повлиять на население Украины и использовать его для достижения своих целей: «Душа украинского народа для нас за семью замками. Мы стоим перед ним, как перед стеной».
Некоторые дальновидные деятели фашистского рейха еще до нападения на Советский Союз предчувствовали, что на его территории они встретятся с гораздо более сильным сопротивлением населения, чем в ранее захваченных Германией странах Европы. Не случайно поэтому, наряду с жесточайшим террором и массовым уничтожением наиболее активной, по их мнению, части советского населения, они применяли метод идеологической диверсии, пытаясь не только запугать советских людей, но и посеять у них неверие в саму возможность сопротивления средствам идеологического воздействия через радио и печать.
Только на захваченной ими территории Украины с этой целью издавалось более 280 газет, журналов, различных бюллетеней, распространялось множество листовок и плакатов, восхвалявших силу и непобедимость фашистской армии, порочащих советский строй, рисующих «райскую жизнь» под их господством. Особенно большие надежды на действенность своей пропаганды они возлагали на западные области Украины, где выходило 110 таких периодических изданий.
О полном провале идеологической диверсии свидетельствуют сами ее зачинатели. Так, еще 3 сентября 1942 г. начальник охранной полиции сообщил в Берлин: «На население влияют две пропаганды: немецкая и большевистская. Большевистская пропаганда в настоящее время очень сильна… Немецкая пропаганда выражается только в большом количестве слов, о ее идейности не может быть и речи». То же самое был вынужден признать и генеральный комиссар полиции в донесении о положении в Киеве. «Немецкая пропаганда, — писал он, — …ее деятельность и влияние очень незначительны и намного уступают большевистской. Пытаются посредством печати, радио, кино и плакатов наладить работу, однако о каком-то влиянии на массы едва ли можно говорить».
Оккупанты вынуждены были признать крах своей политики, провал попыток разжечь вражду между народами СССР. Это видно, в частности, из докладной записки представителя внешнеполитической службы при рейхскомиссариате от 13 марта 1943 г., в которой значится: «Украинцы не состоят в идеологическом конфликте с большевизмом и в каком бы то ни было национальном антагонизме с русскими, как это многие предполагали в начале этой войны».
Массовость сопротивления населения Украинской ССР, особенно незримого пассивного сопротивления, ощущали на себе повсеместно чиновники оккупационного аппарата на местах. Оно проявлялось по-разному — в игнорировании и невыполнении приказов и распоряжений оккупантов, агитации против их мероприятий и гитлеровской пропаганды, уничтожении объявлений и приказов оккупационных властей, тайном слушании советского радио, распространении правдивой информации о положении на фронтах и о действиях партизан, в разоблачении лживой фашистской пропаганды и человеконенавистнической идеологии фашизма, обнародованием писем с гитлеровской каторги и других вестей, характеризующих фашистский «рай», и во многих других формах.
