Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Только сейчас, вглядевшись в лицо Лагутиной, увидела, что с нею что-то неладно. Припухшие веки, страдальчески сжатые губы.

— Хороша? — спросила Лагутина.

И Алле, приехавшей за утешением и советом, стало стыдно перед этой по сути очень мало знакомой женщиной, у которой, очевидно, свои неприятности, свое горе. Она не подыскивала слов утешения, не зная, что случилось у Лагутиной, а расспрашивать сочла бестактным. Хотя собственные огорчения теперь показались ей не такими уж страшными в сравнении с теми, какие бывают в семьях, все же она поведала обо всем, что ее тревожило, что наводило на грустные мысли.

— Я попробую поговорить с Подобедом. И с Троилиным. Думаю, они отвратят усилия вашего мужа, — сказала Лагутина. — А что вы решили ходить на рапорта — это разумно. Только сумейте выдержать характер. Мужу нужно помогать. Даже через «не могу».

Глава 16

Поезд Москва — Приморск останавливается у рабочего поселка только на одну минуту. Этого достаточно, чтобы успеть сойти. Посадки тут нет — ну кто вздумает ехать пассажирским поездом каких-то два километра до конечной станции. Но Иронделей решили встречать именно здесь — отсюда до их дома рукой подать.

Еще год назад на этом месте вовсе не было остановки. Ирондели не подготовились к высадке, и чтобы задержать поезд, группа людей стала прямо на рельсах. Напрасно машинист грозил кулаком и бранился. Пока пассажиры из третьего вагона не выбрались на дощатый перрон, путь так и не освободили.

Встречал Иронделей весь поселок, встречали даже те, с кем они были знакомы только шапочно. Не терпелось увидеть людей, которые вновь обрели свою родину, обнять и расцеловать их.

Торжественно, как новобрачные, шествуют Анри и Елизавета Ивановна в сопровождении огромного кортежа. Кто-то где-то несет их вещи. Идет налегке и Сережка — заветную коробку с игрушками отдал дружку. Степенно, как взрослый, отвечает он на бесчисленные вопросы, которыми забрасывают мальчишки. Жаклину тоже облепили соскучившиеся по ней подружки и тоже расспрашивают наперебой.

Анри отбивается от нетерпеливых. Даже от Серафима Гавриловича.

— Подождите трошки. Придем до хаты — аккюратно расскажу.

У него и раньше был сильный иностранный акцент, а сейчас он проступает еще явственнее.

Анри не до разговоров. Сердце радостно щемит от знакомой до слез картины. Поселок Снежки, луг за ним, серебристая лента реки и город на том берегу, неузнаваемо разросшийся за эти два года. А вот и дом, где жили они до отъезда. Такой родной дом. На крылечке держится за перила и плачет от радости теща, которая любила его как родного сына. Сейчас она так разволновалась, что не может сделать и шага навстречу. К ней бросается Елизавета Ивановна. Анри тоже прилип к щеке, но его тотчас оттеснили Жаклина и Сергей.

Было бы лето, выставили бы на дворе столы и начался бы сабантуй на всю округу. Но в дом всем не втиснуться.

Потоптавшись у порога, знакомые расходятся, остаются только родственники, да еще Серафим Гаврилович с Анастасией Логовной на правах ближайших соседей.

Много занимательного рассказывает Анри, и все, что он говорит, дышит непосредственным восприятием человека, видевшего страну не из окна вагона, а окунувшегося в бездну житейских мелочей, незнакомых и непривычных. Во Франции его забрасывали вопросами о России и далеко не всегда верили. Не укладывалось в сознании рядового француза, что студентам платят деньги за то, что они учатся, что мебель не облагается налогом и ее можно иметь сколько угодно, что государство предоставляет квартиры рабочим и стоят они дешево, что завод платит зарплату людям во время болезни, что к рабочему на свадьбу может прийти даже директор и вместе со всеми запросто петь песни, что любого начальника, если заслужил, не возбраняется пробрать при всем честном народе и при этом нечего опасаться, что вылетишь за ворота и попадешь в черный список.

Впрочем, в сознании Анри тоже не укладывалось, почему, например, за вырванный в воскресенье зуб нужно платить в два раза дороже, чем в субботу или в понедельник, почему за одинаковую работу одному платят больше, другому меньше, почему квартирная плата съедает весь заработок неквалифицированного рабочего. Он так и не смог найти работу по специальности. И вообще искать работу было для Анри занятием совершенно незнакомым. Обходить заводы, фабрики, мастерские и слышать один и тот же ответ: «Не нужен».

Проходил месяц за месяцем. Можно было поступить приказчиком в лавочку или грузчиком товаров в частный магазин. Но Анри и не мыслил пойти к кому-либо и услужение. Мешало самолюбие, воспитанное годами чувство собственного достоинства. Дело осложнялось еще и тем, что приехал он из Советского Союза, и, хотя был французским подданным, в приеме на приличную работу ему отказывали. И никому не пожалуешься. Все частное, а с частника какой спрос?

В конце концов Огюст через своих знакомых устроил Анри на завод американской фирмы «Вестингауз» упаковщиком тормозов. Большое, чистое, светлое помещение, смешанный запах свежих сосновых досок и машинного масла, веселый перестук молотков и… десятичасовой рабочий день. Да к тому же час обеденный перерыв. Анри почти не виделся с семьей. Чтобы не опоздать на работу в Олни-су-Буа, вставал в половине пятого, а возвращался к семи вечера, и то если мастер отпускал на десять минут раньше, чтобы успел на поезд. И всего сто двенадцать франков в неделю. Едва-едва на еду. А квартира? Они и думать не могли о том, чтобы спять квартиру. Если бы не Огюст, приютивший всю семью, трудно представить себе, как жили бы они. А заболеет кто-нибудь? Был же у Жаклины приступ аппендицита. Повторится еще раз — нужно делать операцию. Операция не сложная, а заплатишь за нее все деньги, которые остались — т продажи дома и машины, да еще в долги залезешь.

Все упиралось в деньги, все требовало денег.

Сколько зарабатывали товарищи, Анри не знал. Каждый получал франки в конверте и не говорил, сколько получает. Как с мастером договорился — так и платят. Случалось такое, что иному платили за ту же работу в два раза больше, но он тебе об этом не скажет, чтобы не сослался на него, требуя от хозяина столько же. Да и как требовать! У хозяина один ответ: «Не нравится — уходи».

Каждый прожитый день уносил какую-то толику заветного фонда и наращивал чувство тревоги. Если первое время они не переставали любоваться пышной роскошью дворцов, какой-то таинственной привлекательностью улиц и как завороженные, подолгу простаивали у витрин нарядных магазинов, всякий раз находя в них что-нибудь диковинное, то спустя полгода все это потеряло свой смысл. Недоступное великолепие этой страны теперь их совсем не трогало, они стали взирать на окружающее, не восхищаясь. Даже зазывные витрины магазинов, у которых, казалось бы, не грех задержаться, больше не привлекали — зачем растравлять себя, если не можешь купить.

Как ни странно было признаться даже самому себе, но на своей кровной родине Анри чувствовал себя пасынком. Его не оставляло ощущение, что и он, и его семья отрезаны от остального мира, что они здесь как за стеклянной стеной. Смотрите, но не соприкасайтесь. Ни к кому не дотянешься, никого не дозовешься. Все чужие. Нет у тебя работы — это никого не трогает, нет квартиры — устраивайся как можешь. Завтра Огюст откажет в комнате — и что они будут делать? И Жаклине учиться не на что — в старших классах и в специальных училищах обучение платное, плата очень высокая. Скоро вне школы останется и Серж.

А отец? Он даже не пришел к поезду в Фрессеннвилле, и сразу отнял у Анри радость свидания со всем, что было дорогим и близким. Кристиан остался прежним. Дети от первого брака были ему чужие. К ним он не ходил и в гости к себе не звал. Встретятся случайно на улице, перебросятся несколькими словами — на том все общение и заканчивалось. Анри тоже встретил его на улице. Кристиан, с виду еще не старый, красивый мужчина с мопассановскими усами, ехал на велосипеде, весело насвистывая, и проехал бы мимо Анри, если бы тот не преградил ему дорогу. Без всяких чувств, не выказывая никаких эмоций, поцеловал он сына и после настоятельных его просьб пожаловал в дом к Мартине. Удостоив поцелуем Елизавету Ивановну и внуков, стал придирчиво рассматривать костюм Анри, платье невестки, обувь детей.

62
{"b":"241945","o":1}