До боли сжалось у людей сердце, когда гитлеровцы расклеили плакаты, в которых сообщали о взятии Москвы и Ленинграда. Но однажды после утихшей пурги староруссцы вышли на очистку улиц и на заборах рядом с фашистским плакатом увидели небольшую листовку. В ней говорилось:

В Старой Руссе и ее окрестностях оборонялась 290-я немецкая пехотная дивизия, поддерживаемая несколькими артиллерийскими полками и авиацией. Наступавшая на старорусском направлении наша 11-я армия своими активными боевыми действиями вынудила фашистское командование срочно перебросить в район Старой Руссы свои резервы, У стен города вспыхивали ожесточенные бои. Все чаще и чаще жители слышали артиллерийскую канонаду. От взрывов дрожала земля, вылетали из окон стекла.

Командование 11-й армии, сосредоточивая силы для основного удара, уточняло линию обороны противника, его огневые средства. Каждую ночь разведчики уходили за «языком», в глубоком снегу саперы прорывали ходы сообщения, прокладывали путь через минные заграждения. В штаб все больше поступало сведений от разведчиков, от патриотов, оставшихся в тылу у противника, от партизан. В частности, в них сообщалось о том, что гитлеровцы принимают все меры к тому, чтобы создать на зиму запасы горючего, боеприпасов, продовольствия. Указывались адреса складов. Один из них, центральный, располагался на окраине города, на территории льнозавода. В склады и подвалы завозились орудийные снаряды и мины, ящики с патронами, гранатами, противотанковые и противопехотные мины, в кирпичные укрытия закатывались бочки с горючим.

— Что ж, сведения стоящие, — сказал командующий 11-й армией генерал В. И. Морозов, выслушав доклад начальника штаба генерала И. Т. Шлемина. — Надо, Иван Тимофеевич, подумать о том, как уничтожить эти склады. Завтра жду ваших предложений.

На следующий день, познакомившись с планом операции, командующий долго смотрел на карту, где красными флажками обозначался район складов.

— План смелый.

— Мы постарались все взвесить и принять в расчет, — ответил начальник штаба. — В том, что бойцы проникнут на территорию складов и подорвут их, нет никакого сомнения. Труднее будет после взрывов выбраться из пекла — вот что меня волнует.

Командующий вновь подошел к карте:

— Решим так: как только раздадутся взрывы, а мы их обязательно услышим и увидим, пусть артиллеристы откроют огонь вот по этому квадрату и отвлекут внимание противника.

Уничтожить вражеские склады командование поручило 114-му отдельному лыжному истребительному отряду. Невелик срок его боевых действий — всего каких-нибудь полтора месяца, а в послужном списке отряда уже много дерзких вылазок, смелых рейдов по тылам врага. Да и задания одно сложнее другого. То отважные лыжники незаметно проникнут в расположение войск врага и «прочешут» его тыловые коммуникации, то уйдут в глубокую разведку или на связь с действующими в лесах партизанами и возвратятся с ценными сведениями, то смелым ночным налетом нарушат связь противника, подорвут боевую технику.

Легкие на подъем, вооруженные автоматами, гранатами, ножами и подрывными средствами, лыжники-истребители словно метеоры появлялись в самых неожиданных местах, сея панику в стане врага.

В ночь с 12 на 13 января 1942 года неистовствовала пурга. Не видно было ни зги. Воздух звенел. То и дело в лесу раздавался приглушенный треск деревьев. В лицо бил колючками упругий ветер, обжигая щеки, продувая ватную фуфайку, белый маскировочный халат. Лыжи тонули в глубоком снегу. Впереди, прокладывая лыжню, размашисто шагал комиссар. Его халат, словно белый парус, наполнился воздухом, и спина стала широкой. Идущий за ним след в след командир пошутил:

— А нам за твоей широкой спиной, Сергей Федорович, тепло и тихо.

Он обогнал комиссара. Теперь всю мощь злого и колючего ветра командир принял на себя, маскировочный халат его мгновенно разбух, и стройная фигура лейтенанта потеряла свои очертания.

Длинной цепью растянулись бойцы отряда. Ночь темная, тревожная, ее тишину то и дело нарушает пулеметная пальба дозорных, что стерегут подходы к переднему краю.

На опушке потонувшего в сугробах леска отряд остановился. Надо передохнуть перед тяжелым и опасным броском, проверить лыжные крепления, поправить снаряжение, поплотнее подтянуть на поясе чехлы с гранатами, подогнать вещевые мешки с взрывчаткой. Отдых короткий, без слов и суеты.

От леска тянется глубокий овраг. На его левом берегу наметен огромный снежный козырек. Лыжники стремглав под завывание вьюги нырнули в овраг, и заледеневший снежный козырек, словно броневой щит, скрыл их. Отряд незаметно вышел на заболоченное редколесье. И зимой и летом люди обходили стороной эти гнилые места, чтобы не потонуть, не завязнуть в трясине. Сейчас болото покрыто толстым слоем снега, схваченного морозом, и командир рассчитывает без особых хлопот перемахнуть на лыжах это полуторакилометровое препятствие. Главное — не задерживаться, а стремительно мчаться вперед.

Конечно, место ненадежное, но зато менее опасное: противник, надеясь на непроходимость болота, держит тут «жидкую» оборону, в ней есть «прогалины», в которые можно незаметно проникнуть налегке. Эти «прогалины» открыли партизанские разведчики.

И вот болото позади. На пути лыжников еще одно препятствие — высокая насыпь железнодорожного полотна. Лейтенант Федор Власович Ивашко сориентировался по карте — лыжники чуть-чуть отклонились вправо, где-то неподалеку должен быть проход под полотном. На розыск его командир выслал двух бойцов. Вскоре они вернулись и сообщили, что проход сильно замело снегом, но маленькое отверстие осталось, придется ползти по-пластунски.

Лыжники по одному ныряют в узкое снежное отверстие и быстро-быстро гребут руками. Замыкает цепочку отважных комиссар отряда политрук Сергей Федорович Малафеевский.

Вновь бойцов окутывает белесая пелена снега, ветер сбивает с ног, затрудняет дыхание. Командир спешит быстрее увести отряд от полотна железной дороги, по которой, как говорили партизаны, по ночам несколько раз проезжает дрезина с патрулем.

Минут через двадцать быстрого хода лыжники наткнулись на одноколейное полотно железной дороги.

— Вот мы и у цели, — тихо произнес командир. — Эти рельсы приведут нас к льнозаводу.

Он посмотрел на фосфорический циферблат часов — был второй час ночи. Окружившие командира бойцы стояли тяжело дыша, опираясь на палки.

— Десять минут на отдых, — сказал лейтенант. Помолчал, смахнул с густых бровей хлопья снега, добавил: — Действовать будем по отработанному плану: группа во главе с комиссаром ликвидирует посты и в случае боя прикроет подрывников, которых поведу я. Что бы ни случилось, подрывники должны выполнить боевое задание — взорвать склады.

Но ни командир, ни комиссар не могли знать, что именно в эту ночь противник усилил посты, удвоил караулы. Это во много раз усложнило действия отряда. Внезапного налета не получилось, лыжники были обнаружены немецкими патрулями. Пришлось дорогу к складам пробивать гранатами, отбиваться от команды охранников. В первые минуты сопротивление их было слабым, гитлеровцы даже не сумели воспользоваться своими заранее приготовленными для обороны огневыми точками. И пока группа поддержки во главе с комиссаром вела бой, тесня фашистских солдат к проволочному заграждению, отсекая от караульного помещения, лейтенант Ивашко проник с подрывниками на территорию завода.

Один за другим раздались взрывы. Окрестность озарилась огромным пламенем. Содрогалась земля. Возбужденные, с испачканными сажей лицами, бойцы сгрудились у каменной стены, предохранявшей их от летящих вверх камней, пылающих бревен.