Диверсии начались. Взлетела на воздух автомашина со снарядами. Прямо в поселке. Среди бела дня. В деревне Колоканово остались рожки да ножки от пасеки оккупантов. Малиновский (он работал теперь дезинфектором и имел право разъезжать по уезду) подорвал кокоринский мост как раз накануне переправы через Сороть крупной воинской части гитлеровцев. Запылало в поселке здание, в котором размещались хозяйственные учреждения оккупантов. Рьяно тушил пожар старший пожарник Степан Кошелев… организатор этой диверсии.

Вешние воды сорок третьего года принесли в пушкинский край крылатое имя — Герман. Грозой звучало оно для оккупантов, неотвратимым возмездием для их прихвостней.

Девиз легендарного партизанского комбрига «Искать! Преследовать! Истреблять врага!» нашел горячий отклик у непокоренных пушкиногорцев. В бригаду к Герману шли целыми семьями. Теперь за Сороть фуражиры фашистской армии, жандармы из ГФП иначе не показывались, как в сопровождении бронемашин.

Как в русло большой реки несут свои воды говорливые речки-невелички, так к штабу и особому отделу бригады Германа протянулись нити от всех подпольных групп пушкинского края. Первыми отправились за Сороть посланцы подпольщиков завода «Подкрестье» Дементьев и Михайлов. Через реку перебрались на пароме, на виду у солдат и полицаев, охранявших переправу. Ехали на велосипедах, нарядные, как и положено быть дорогим гостям на свадьбе — так значилась цель поездки в справке, выданной администрацией завода. Возвращались под хмельком, хвастались полицаям:

— Гульнули, аж дым коромыслом! Скоро и у себя гульнем!

И «гульнули». Темной ночью на территории завода, снабжавшего фронт строительным материалом, громыхнули взрывы. Были уничтожены два локомобиля, паровой котел, несколько электромоторов.

Архивные документы. Скупые строки донесений…

Эти диверсии — дело рук Анатолия Малиновского и Григория Завьялова.

Смело шагала по краю пропасти в то огненное лето «фрейлейн Алла». Это по ее сигналу отряд Андрея Мигрова разгромил 30 июля 1943 года колонну карателей. Это Шубина переслала в бригаду пропуска и паспорта, по которым разведчики Германа проникли в Псков. Она же предупредила Валентина Шамина о грозящем аресте, и тот с Алексеем Ивановым ушел к партизанам.

Осенью фашисты усиленно строили оборонительную линию по реке Великой с громким названием «Пантера». Командованию советских войск срочно потребовались разведданные о работах, проводимых врагом в районе Острова. Подпольщики древнего города их дать не могли. Гестапо вышло на след организации, начались аресты.

И тогда в Остров едет «лечиться» Шубина. И суток не прошло, как симпатичная переводчица приглянулась капитану из комендатуры. «Фрейлейн» не против знакомства. После увеселительной вечеринки захмелевший капитан приглашает Аллу выпить «еще по рюмочке коньяку» в его служебном кабинете. Рюмка. Вторая. И мертвецки пьяный ухажер засыпает на диване. Минута. Другая… В руках разведчицы ключи от сейфа…

Драконовскими мерами пытались оккупанты сбить пламя народной войны. Зверствовал в Пушкинских Горах новый шеф ГФП Карл Вагнер. Каждый день теперь в овраге раздавались короткие автоматные очереди. Подвалы тайной полевой полиции до отказа были забиты арестованными патриотами. Погибли Григорий Завьялов, Мария Карпова. Чудом уцелел Анатолий Малиновский. Был схвачен Степан Петрович Кошелев. За час до ареста ушла в лес к партизанам Алла Шубина.

Но погасить пламя народного гнева гитлеровцы были не властны. К священным дубравам уже спешили воины-освободители.

Архив войсковой части 61379 свидетельствует:

Поезд, как на зло, тянулся медленно. На станции Заборье и вовсе остановился. В вагон вошел военный с тремя кубиками в петлицах и сказал:

— Граждане, дальше состав не пойдет. Впереди линия фронта.

Лидия Еремкина возвращалась в Волхов из командировки. Попытки устроиться на машины, идущие к Волхову в обход Тихвина, не увенчались успехом. Лида решила добраться до родного города пешком.

Дорога круто поворачивает в лес. Лида прибавляет шагу. Идет час, другой, третий… Когда стало совсем темно, впереди мелькнул огонек. Показались строения, Еремкина робко постучала в дверь крайней избы. Дверь открыла пожилая женщина и недовольно пробурчала:

— Видно, конца не будет посетителям. Ни днем ни ночью не дают покоя!

Лида поняла, что она не первый поздний гость в этом доме.

Лидия Еремкина.

— Ну что ж, — тихо проговорила она, — если нельзя, то я тогда пойду. Извините, пожалуйста.

— «Пойду-у», — уже добродушно протянула хозяйка. — Куда пойдешь-то? Аль не видишь, что на дворе делается? Еле на ногах стоит, а тоже мне, хорохорится. Проходи, раздевайся да садись к печке…

Ночью разыгралась вьюга. А утром, чуть свет, Еремкина снова отправилась в путь. Хозяйка рассказала, что вблизи от деревушки проходит дорога, по которой идут машины из Подборовья к Ладожскому озеру.

Дорога действительно оказалась недалеко. Но устроиться на попутную машину было не так-то просто. Надрывно ревя моторами, доверху загруженные грузами, они проходили мимо. Вот и еще одна, буксуя колесами, поравнялась с Лидой. Но вдруг сидевший в кузове человек забарабанил по крыше кабины. Прокатившись пару метров юзом, машина остановилась. Человек в кузове, махнув девушке рукой, наклонился к шоферу и стал что-то говорить, а затем подал ему пачку махорки. Еремкина быстро взобралась на ящики. Машина тронулась.

— И куда тебя несет нелегкая в такую погоду? — заговорил случайный попутчик, присматриваясь к девушке. — И кто только послал тебя, будь он неладен?

— А меня никто не посылал, — пряча голову в воротник пальто, проговорила Лида, — мои подруги небось уже на фронте, а я в тылу околачиваюсь. Вот и тороплюсь в Волхов. Попрошу райком задание боевое дать или в партизаны послать.

Они познакомились. Он назвал себя Николаем. Рассказал, что был на фронте. Там его ранили. Потом лежал в госпитале. Сейчас получил небольшой отпуск на поправку здоровья. А ехать некуда. Родные места на Псковщине захвачены фашистами. Вот и надумал вернуться в часть.

Лиде понравилась откровенность Николая, а когда тот, сняв с себя полушубок, набросил его ей на плечи, она не без удовольствия отметила внимательность своего нового знакомого.

Не доезжая станции Колчаново, машина остановилась. Шофер сказал, что девушке пора сходить — будет проверка документов. Лида не стала возражать — от Колчанова до Волхова рукой подать. Николай помог ей спуститься на землю. Они попрощались.

Довольная поездкой, Еремкина бодро зашагала к станции.

В это же примерно время Николай осмотрелся по сторонам и, убедившись, что ни впереди, ни сзади нет ни машин, ни прохожих, незаметно для шофера выпрыгнул из кузова. Выждав, пока машина скрылась вдали, он направился в лес. Спустя минут десять на дороге раздался взрыв. Машина, доставившая Лиду к станции, взлетела вместе с грузом и водителем в воздух.

В Колчанове Еремкина неожиданно встретила Тоню Свинкину, подругу школьных лет. Тоня рассказала: из Волхова эвакуировано почти все население, бои идут на подступах к городу, кое-кто из общих знакомых ушел в партизанский отряд.