— Очень хорошие. И цена хорошая. — она протянула сапоги мне.

Они были сделаны из гладкой черной кожи, без крепёжек или украшений. Я решила их примерить. Редко попадается обувь, которая с самого начала сидит как влитая, но эта пара была явно особенной. Кожа была очень мягкой, но плотной, а значит можно было не опасаться, что сапоги разваляться через неделю. Обувь была настолько удобной, что снимать их вообще не хотелось, и я решила, что обязательно куплю их, если хватит монет в кошельке. Видно прочитав на моем лице, что попала в точку, хозяйка самодовольно улыбнулась. В ответ я радостно закивала. Женщина снова скрылась, но тут же появилась и протянула мне небольшой кинжал в кожаных ножнах, но я только удивленно вскинула брови.

— Возьми, это она в подарок к сапогам. — объяснила Мирта.

— Благодарю. — Странно, но приятно.

Цена оказалась не такой уж и страшной, и в моем кошельке даже осталось ещё несколько монет, на которые я выбрала себе деревянную заколку для волос, состоящую из двух длинных острых зубов, скрепленных витиеватым узором, и с наслаждением убрала надоедливые волосы в высокий пучок. Женщины с интересом посмотрели на мою прическу, но ничего не сказали. В конце Мирта махнув рукой, расщедрилась мне ещё на простой черный плащ с капюшоном. Свой новый кинжал, по настоянию девушки, я повесила на новый ремень, и теперь он слегка подрагивал у меня на поясе. Её единственным объяснением было: «Город. Опасность.» Потом мы, весело перекидываясь фразами, уже спешили обратно к площади, где остановилась труппа.

В этот раз все прошло по плану: танцы, музыка, песни и опять танцы. В этот вечер я реши опробовать свою обновку и поняла, что не прогадала: мне казалось, что я просто летала по площади на пару с Миртой. Наутро, искупавшись в банном доме и переодевшись в новые одежды, мы покинули очередной город, с ничего не говорящим мне названием. У меня было на редкость приподнятое настроение. Ведь тогда я воспринимала все происходящее как невероятное приключение. А отличительной особенностью любого приключения является то, что оно всегда когда-нибудь подходит к концу, и ты возвращаешься домой.

Когда пропала надежда, её место заняло отрицание. Я всегда неплохо подмечала детали, анализировала, делала выводы, а по сему, уже давно аналитическая часть моего мышления била в тревожный набат, но мне всё же удавалось её игнорировать и отрицать очевидное.

После того как прошло больше недели с той самой встречи в лесу, когда я присоединилась к Мирте и ее странствующей семье, наша кибитка подъезжала к уже шестому по счёту городу. Мирта, по привычке сообщила мне его название, но оно мне ровным счётом ничего не говорило. Издалека, правда, город выглядел величаво и больше, чем те что попадались нам ранее, и тут сердце мое тревожно забилось. — Быть может вот он шанс вырваться отсюда и вернуться? — Но в глубине души я уже тогда знала ответ.

Как только мы миновали высокие, массивные ворота, украшенные витиеватой резьбой, я с ожиданием стала рассматривать всё, что попадалось на пути: дома, людей, животных, даже дорогу. И с каждым шагом все глубже и явственней становилось осознание, что и здесь всё было абсолютно таким же как и в прежних городах и деревнях — а именно Средневековым! Наверное, из-за этого я сразу невзлюбила этот город, а его изысканные виллы и дома, которых тут было множество, не вызывали ничего, кроме раздражения. Глаза автоматически отслеживали проплывающий мимо городской пейзаж, но внутри, будто, всё оборвалось.

Наше выступление прошло замечательно, и Мирте даже пришлось пару раз опустошать бубен в кожаный мешок, куда собиралась вся выручка. Все были веселы, у меня же на душе скребли кошки, но я старалась этого не показывать. В эту ночь я не могла сомкнуть глаз, и долго лежала, уставившись в тканный потолок кибитки, и напряженно думала. — Где я? Ну не могла же я провалиться сквозь века в прошлое? Нет, точно нет. Да и не попалось мне ещё ни одного города с, мало-мальски, знакомым названием. Наверное, это всё-таки, ещё сон. — Я уцепилась за последнюю мысль всеми фибрами души. — Да, возможно моё сновидение и длиться слишком долго. Но ведь может быть и так, что во сне время течёт и воспринимается иначе. Или я просто уже очень долго сплю… Ага, опять не дают покоя лавры Белоснежки? — Я невольно улыбнулась, но как-то вымученно. Ведь всё могло быть и совсем по-другому. — Что если со мной что-то случилось, и я нахожусь в глубокой коме? Ну авария, к примеру, или болезнь. Может поэтому я и не помню ничего?…Тогда, все закончиться, только когда я очнусь или… — Мне очень хотелось верить в первое, и я всячески убеждала себя, что всего вокруг просто нет и не может существовать в реальности. Не могла я из 21-го века попасть в век так 14-ый, 15-ый, да и к тому же непонятно куда…

Несколько раз мы с Миртой пытались разобраться в том, кто откуда, но всякий раз натыкались на обоюдную стену непонимания. На мои вопросы о том, где мы находились, девушка перечисляла названия незнакомых мне городов и заканчивала тем, что мы посередине Земли. — Нет, я понимаю, что мы на Земле, а не на Марсе или Венере. И на том спасибо. — Только вот большего выяснить никак не удавалось, в ответ я разочарованно вздыхала и разговор заканчивался ничем. Мирта пару раз спрашивала откуда я, но или она очень хорошо притворялась, либо она с самого детства жила в полной изоляции. В любом случае, она не знала и никогда не слышала о такой стране как Россия. По началу я думала, что она издевается и смеётся надо мной, но её растерянность была настолько искренней, что я и не знала как реагировать и что думать. Ведь даже если я и попала в Средневековье, Киевскую Русь тогда уже знали. Значит это, всё же сон. — Сон, сон, сон, сон. — Для меня на какое-то время это стало мантрой. Днём и вечером я была весела, но каждое утро, просыпалась с надеждой увидеть побелённый потолок в моей квартире. Но все было тщетно, и в день изо дня я видела всё то же небо или потрёпанную ткань кибитки.

Моё отрицание всё больше становилось манией. В один из таких дней, во время привала я рассматривала свой кинжал и я случайно порезалась. Лезвие было очень острым — вроде совсем легко коснулась руки, но порез оказался довольно глубоким, и на ладони сразу выступили багровые капли. Кровь обильно струилась на траву, а я только как завороженная наблюдала. Мне вдруг подумалось, что сном же можно управлять, а значит стоит мне захотеть, и рана исчезнет. Вот так я и сидела, силясь представить, как моя ладонь снова здорова и невредима, но ничего не происходило. Тут ко мне подскочила Мирта, она испуганно уставилась на мою кровавую кисть и хотела было её перевязать, но я вырвала руку и рассерженно посмотрела на девушку. Теперь испуганный и опасливый взгляд был устремлен на меня.

В эту секунду я, почему-то, ясно увидела себя со стороны: как я сижу с окровавленной рукой, с интересом её рассматриваю и жду, когда по законам сна, кожа затянется сама собой. И мне стало страшно. Я так долго отрицала очевидное, хваталась за соломинки логики и здравого смысла, что теперь, похоже, теряю остатки рассудка. Ведь я давно уже знала, хоть и боялась признаться себе самой, что нахожусь не в том месте и времени, где остались моя семья, мой любимый и друзья. Я не сплю. Я попала в другую эпоху, в другую страну, а вместо того, чтобы определить куда, я только искала телефон-автомат.

Я, как во сне, протянула свою руку Мирте. Девушка осторожно приблизилась, я же только тряхнула головой и виновато улыбнулась. Этого оказалось достаточно и моя подруга, облегчённо улыбнувшись в ответ, быстро забинтовала кисть и ободряюще похлопала по плечу. Оставшийся вечер прошёл как обычно, я смеялась, помогала с ужином, шутила, а у самой на душе было ужасно тоскливо, хотя я и гнала эти мысли прочь. Однако как только все стихли, и я легла спать, осознание всего происходящего накатило с новой силой. Я смотрела в ночное небо, а внутри всё сжималось от страха и безысходности. Было бы легче заплакать, но глаза оставались сухими.