— Бильбо, она упала. — Резко отрезал маг. Хоббит обреченно поник головой и, уже чуть мягче, волшебник добавил. — Я тоже скорблю. Но мы ничего не могли для неё сделать. — Последние слова дались магу с трудом. — Иди, отдыхай. Завтра нам предстоит долгий спуск. — Бильбо кивнул и, затушив трубку, поднялся. Он уже хотел направиться к своему спальному мешку, но вдруг замер.

— Знаешь, Гендальф. Она была удивительной.

— Она была несносной, упрямой, глупой и удивительной. — Волшебник грустно улыбнулся, провожая взглядом маленькую фигуру хоббита.

Гендальф продолжал курить на склоне, наблюдая за сизыми узорами. До рассвета осталось ещё часов 5 не меньше. Эта ночь казалась ему бесконечной… Он настойчиво гнал от себя все мысли об Ирине, но слова хоббита не могли его не заинтересовать. — С кем могла она разговаривать там, на склоне? И почему хоббит смог услышать голос, а он — маг, нет? И это упоминание о странном языке… Нет, что-то здесь было не так. — Волшебник невольно нахмурился, отслеживая глазами очередное кольцо табачного дыма. Но оно, пролетев всего чуть-чуть, вдруг развеялось, словно от порыва ветра. Только вот вокруг царило абсолютное затишье. Гендальф выпустил ещё одну струю дыма, но и та, проплыв всего на расстояние вытянутой руки, разметалась в стороны. Маг напряжённо поднялся, всматриваясь в чёрноту ночи. Он был готов в любой момент поднять тревогу, когда в тишине он услышал тихий шелест, который всё приближался. И уже в следующее мгновение его глаза смогли различить очертания огромной птицы. Волшебник попятился. Орел медленно и бесшумно опустился на выступ скалы, чуть склонив голову в приветствии. Он расправил крыло и глаза Гендальфа невольно расширились от изумления. Там лежала она. Её абсолютно спокойное бледное лицо с закрытыми глазами никак не сочеталось с разодранной одеждой и кровавыми ранами, покрывавшими грудь и руки.

— Я не мог дать ей упасть. — Раздался в его голове бархатистый голос гордой птицы.

— Благодарю тебя. — Мысленно ответил ему маг.

— Она ещё жива. — Заметил орёл, пристально наблюдая за магом. Тот, в свою очередь, аккуратно снял её со спины птицы и положил недалеко от костра.

— Ещё раз благодарю тебя. — Поклонился волшебник. Птица уже развернулась к обрыву, собираясь взлететь, но в последнее мгновение орёл обернулся к волшебнику.

— Олорин, она — последняя. Её телесные раны ты может и вылечишь, но надолго ли? Ты ведь знаешь, почему она снова и снова оказывается на грани? Когда-нибудь тебе придётся её отпустить. — Гендальф молчал. Орёл широко расправил крылья и так же бесшумно взлетел над скалой, исчезая во мраке.

Как только птица скрылась с глаз, маг метнулся обратно к костру. Он бегло осмотрел её ранения. — Нет, одному мне не справиться. — Гендальф поспешил к одному из дальних спальных мест. — Оин! — Позвал он чуть громче. Гном мгновенно открыл глаза и схватился за топор, но маг покачал головой. — Мне нужна твоя помощь. — Маг указал в направлении костра, и глаза гнома изумлённо расширились.

— Она жива?

— Ещё да. Но времени терять нельзя. — Гном быстро поднялся и, захватив свой мешок, последовал за волшебником.

Когда Оин увидел её при свете костра, то невольно втянул воздух.

— Кто же её так искромсал? Орки?

— Нет, было бы лучше, если бы это были орки. Это был кто-то невидимый. Мне надо, чтобы ты обработал раны, и дал ей противоядие…

— Их придётся зашивать.

— Нет. Этим займусь я. Повреждения были нанесены если не чистой магией, то, скорее всего, магическим оружием. Тут швы не помогут. — Гном насторожено посмотрел на девушку.

— Кто-то резал с умом. — Заметил гном, смешивая в миске травы и зеленоватый порошок. — Старался не задеть жизненно важные органы, но причинить как можно больше боли и вызвать потерю крови. — Гендальф нахмурился. — Похоже этот кто-то хотел заполучить её живой, волшебник.

— Думаю, что ты прав. И это мне не нравится.

Они аккуратно расстегнули и сняли пропитанный кровью камзол, с облегчением отметив, что ранения на спине были не такими глубокими. Поэтому решено было начать с них. Сначала гном промыл раны горячей водой, затем обработал травяным отваром, и только потом положил заживляющую мазь. Сложнее обстояло дело с противоядием. Женщина настолько плотно сжимала губы, что влить в неё жидкость оказалось невозможным. «Давай сначала займёмся ранами. Это может быть последствием ранений», — прошептал маг, и они приступили к порезам на груди и руках. Тут всё обстояло намного серьёзней. Обработав глубокие повреждения тем же составом, гном настороженно уставился на мага.

— Если сейчас же их не зашить или не закрыть, то она может умереть от потери крови. — Хмуро заметил Оин.

— Знаю. — Прошептал Гендальф. — Завяжи ей глаза и будь готов держать её. — Гном недоверчиво посмотрел на волшебника, но сделал как тот требовал.

Маг завязал себе глаза и его руки зависли в сантиметре от её кожи. Какое-то время ничего не происходило, но лишь до того момента, пока Гендальф не начал что-то еле слышно шептать. Его руки плавно задвигались, вырисовывая невидимые узоры над её телом. Гном с удивлением наблюдал, как небольшие раны стремительно затягивались, оставляя лишь лёгкое покраснение на бледной коже. И тут тело темноволосой рванулось вверх, да с такой силой, что Оин с трудом удерживал её на земле. Из ран засочился серый дым, а в нос ударил острый запах серы. Гном нервно сглотнул, но не выпустил её. Теперь она, не переставая, металась по земле, то и дело норовя вырваться из крепких рук потомка Дурина.

Порезы на груди молодой женщины затягивались мучительно медленно, а силы гнома стремительно таяли, будто кто-то их вытягивал. В какой-то момент гном не выдержал.

— Я не смогу её долго сдерживать… — Выдохнул Оин, но маг, погруженный в глубокий транс, его не слышал и продолжал начитывать заклинания.

— Что я могу сделать? — Неожиданно рядом с гномом оказался бледный хоббит.

— Если сможешь, держи её голову, иначе она разобьёт себе череп о камни. — Бросил Оин, и Бильбо торопливо поймал и зажал её мечущееся лицо в ладонях. Тем временем на теле женщины остался последний глубокий порез, который никак не затягивался. Сочившийся из раны дым был почти чёрным. Гендальф прерывисто дышал, его голос стал чуть громче. В какой-то момент она резко выгнулась дугой, замерла на несколько мгновений, тут же обессиленно упала на землю и уже больше не двигалась.

Волшебник, чуть пошатываясь, встал на ноги и развязал глаза. Его руки слегка подрагивали, на лбу поблёскивали капли пота.

— Снимите с неё повязку. — Выдавил он. — Как она?

— Дышит размеренно. И раны затянулись. — Тихо заметил Оин.

— Слава Эру! — Еле слышно прошептал маг и устало опустился у костра. Он ещё раз осмотрел её и утвердительно кивнул. — Кажется, получилось. — Гендальф откинулся на ближайший камень и закрыл глаза. Его тяжёлое дыхание постепенно выравнивалось. — Оин, Бильбо. Кто-то из вас должен заступить в дозор за меня. Мне надо вздремнуть до рассвета. Это всё вытянуло из меня много сил…

Оин посмотрел на как-то резко постаревшего и осунувшегося мага и снова обернулся к смертной.

— Бильбо, помоги мне. Подержи её голову. Мне надо дать ей противоядие. — Теперь молодая женщина была абсолютно расслаблена и мирно спала. Когда гном и хоббит аккуратно влили ей в рот зелье, она на мгновение открыла глаза.

— Где я? — Слова давались ей с трудом, а голос звучал хрипло и слабо.

— Ирина, ты снова с нами. — Улыбнулся ей Бильбо.

— Отдыхай. — Гном накрыл её одеялом, и она послушно закрыла глаза, погружаясь в целительный сон

Перед моими глазами мелькали лица. Знакомые и абсолютно чужие, они сменяли друг друга с быстротой перематывающейся кинопленки. Некоторые задерживались, будто рассматривали, но большинство просто пролетали мимо. А ещё голоса, сливающиеся в один монотонный гул, который заполнил всё вокруг, проникая во внутрь и обволакивая разум густым войлоком. Окружённая этой какофонией я чувствовала, что теряю силы и погружаюсь всё глубже и глубже в невидимое пространство. И тогда появился шепот. Он сумел пробиться ко мне и перекричать этот рой звуков. Этот едва слышный шепот звал меня, не просил, но приказывал следовать за ним и запрещал уходить. Он был так настойчив, что я поддалась. Всё внутри моего существа тянулось к нему, и сознание стало постепенно выпутываться из войлока, ставшего вдруг вязкой паутиной, которая никак не хотела отпускать. Казалось, меня погрузили на дно колодца, откуда я теперь медленно карабкалась наверх. В какой-то момент шепот стал прерываться и затихать. — Нет! Нет, не уходи! Забери с собой, не оставляй здесь одну! — Меня охватила паника, а лица с новой силой замелькали перед глазами. Только теперь они были искажены гримасами страха, ярости, горя и печали. Сердце в груди болезненно сжалось и мне вдруг расхотелось их покидать. «Ты нужна им», — прошептал кто-то совсем рядом. «Нет, иди ко мне», — шепот вернулся, и неожиданно зазвучал отовсюду, наполняя меня лёгкостью и силой. И вот, я уже стремительно неслась вверх, отмахиваясь от гримас, как от надоедливых мух. Выше и выше, пока в лицо не ударил поток свежего воздуха. Мои лёгкие жадно втянули живительный кислород, глаза распахнулись, и я резко села.