Послевоенный период принес в Англию перемены в методике и организации, в подходе к исторической интерпретации и к связям с обществом. Но рождение современной археологии церквей совершалось при печальных обстоятельствах, смещение интереса определили трагические события войны. Теперь главным объектом исследований стали свежие руины знаменитых английских соборов, и, что особенно важно — маленьких приходских церквей. Разрушены или повреждены оказались десятки приходских храмов и один из соборов (Ковентри). Особенно много потерь было в городах, прежде всего в Лондоне. Часть храмов осталась в руинах, но некоторые были скоро разобраны и перекрыты современной застройкой. Тут-то и вспомнили, что по большинству приходских храмов Англии нет ни обмеров, ни другой фиксации. Поэтому прямо в ходе войны была начата программа срочного изучения и фотосъемки церквей.⁴¹

Руины, оставленные войной, показывали, что привычные лондонцам памятники отнюдь не просты с точки зрения стратиграфии, планиметрии и хронологии. Они оказались своего рода «матрешками», скрывшими под оболочкой одного объекта несколько более ранних. Большинство их осталось неизученными археологически, но и немногие исключения имели важное значение: такие, как раскопки У.Ф. Гримса в известных храмах Сент Брайд на Флит-стрит, Сент-Свитун-Лондон-Стоун на Кэн-нон-стрит, Сент-Олбэнс на Вуд-стрит, поскольку удалось восстановить последовательность строительства и показать сложность исторической структуры приходских церквей в Англии. Большим минусом работ было отсутствие интереса к некрополям, которые до конца 60-х гг. считали просто помехой.⁴² Более современные методы раскопок применялись в Бристоле при изучении Сент-Мэри-ле-Порт в 1962-63 гг., но ее надземные части для археолога как бы вовсе не существовали и не исследовались (Watts, Rahtz, 1985). Этот «археологический» подход иногда доходил до курьеза — раскопки руин одной из приходских церквей в 1965 г. начали с того, что сравняли их с землей бульдозером.

При всех недостатках методики эти первые послевоенные работы сыграли важную роль. Они доказали необходимость изучения приходских церквей — скромных и маленьких, но сложных в историческом отношении. Снесенные бомбардировками объекты оказались наследниками множества «предков», линия которых восходила часто к римскому Или англо-саксонскому периоду. Фундаменты покоились один на другом, как будто специально сложенные для хранения, а иногда позднейшие основания, как более обширные, обнимали ранние, образуя своего рода ^<<гНездо». В тех случах, когда вместе с церковью изучали весь квартал — немедленно открывался целый мир логично устроенной городской жизни (например, вокруг Сент-Мэри-ле-Порт).

Первый прорыв к всестороннему изучению памятника совершил известный современный археолог Мартин Биддл. При работах в Винчестере (1961–1971) он провел археологическое исследование топографии, истории и (в меньшей степени) архитектуры города. При этом, конечно, было невозможно избежать «архео-церковных» проблем; были проведены раскопки двух соборов англосаксонской эпохи (в том числе «Старого Минстера»), части епископского дворца и др. Но особую роль сыграли раскопки двух кварталов средневекового города с группой маленьких приходских церквей. Две из них, Сент-Мэри на Таннер-стрит (1965-71) и Сент-Панкрас на Брук-стрит (1968-71) препарировали буквально камень за камнем, что позволило проследить сложный путь развития их архитектуры, связанный с изменениями в литургике. (По мнению английских археологов, уровень методики, достигнутый в Винчестере, остался образцовым и его редко превосходили впоследствии: Rodwell, 1997).

Вторым решающим шагом стали исследования не городского, а деревенского прихода, что в методическом отношении представляется не менее сложным. Начиная с 1950 г., двое археологов, Джон Херст и Морис Бересфорд, изучали покинутую средневековую деревню Уоррэм Перси в Йоркшире. Приходская церковь святого Мартина стояла тогда уже в руинах, идеально подходя для полного исследования, но здесь впервые в британской археологии обратились не только к храму и прилегающему кладбищу, но также к окрестностям и остаткам деревни. (Beresford, Hurst, 1976; Bell, Beresford, 1987).

Начав изучение приходских церквей, исследователи вскоре столкнулись с проблемой работ в действующем храме и, в более широком смысле, с вопросом ограничения прав общины. До 1960-х гг. почему-то считали, что используемое для богослужения здание тем самым можно считать сохраняемым и оставлять вне досягаемости исследователей. Однако постоянно выяснялось, что древности неизбежно обнаруживаются в ходе повседневной жизни храма (ремонтов, расширений, литургических перестроек, модернизации кладбищ) и тут же уничтожаются без фиксации. Стало ясно, что необходимо постоянное участие археологов в любых подобных действиях общины и клира. Понятно, что идея не встречала сначала энтузиазма, но верность подхода удалось доказать на практике и для огромного собора, и для скромной сельской церкви.

В конце 1960-х гг. была развернута широкая инженерная программа укрепления Йоркского «минстера», которая, естественно, потребовала регулярного ведения охранных раскопок. Но археологи ответили на призыв инженеров удручающе вяло. Только введение специальной должности «археолога собора» (Minster Archaeologist) в 1968 г. изменило ситуацию. Оказавшийся на этом посту Дерек Филлипс сумел создать целую систему, позволявшую вести охранные работы параллельно строительным (не мешая им, но и не пренебрегая правилами археологической методики) и фиксировать случайно открывающиеся детали, по точно при-цененному латинскому термину, «ad hoc». Храм (кладки, слои, погребения) был изучен всесторонне без его закрытия. Результаты не только показали полезность и привлекательность нового метода, но и новый подход к интерпретации, представлявший неразделимый сплав истории, архитектуры и археологии (Phillips, 1985, 1995).

Классическим примером стали и работы в скромном сельском приходе Ривенхолл в Эссексе. Когда потребовался ремонт здания, прокладка дренажа и расширение церковного зала, Кирсти и Уорвик Родвеллы предварительно исследовали почти всю окружающую площадь, надгробия и погребения (1971-73). Собранный при этом «урожай» информации превзошел все ожидания. Работая на действующем кладбище, удалось дя-исе изучить ущерб, который наносят культурному слою при новых за-, хоронениях. (Rodwells, 1985, 1993).

Прецеденты для вовлечения археологов в деятельность приходов были созданы, но скептицизм оставался (Ривенхолл называли исключением, тем более что работы там были проведены только снаружи). Но когда в Хэдстоке (Эссекс) в 1973-74 гг. для смены пола провели раскопки нефа и трансепта замечательной церкви XI в., масштаб возможных утрат от пренебрежения исследованиями стал очевиден. Необходимость Н возможность археологических работ на храмах «in vivo», причем охва-тывающих весь «организм» памятника, были принципиально доказаны И метод полного обследования применили на гораздо более крупном здании (Бартон-на-Хамбере, 1978–1989 гг., работы У. и К. Родвеллов). Тот же опыт в массовом масштабе воспроизвели при ремонте 220 приходских храмов в архидиаконстве Колчестерском (1973-75), изучив их археологию, архитектуру, некрополь и историческое окружение.

Как и в странах материковой Европы, раскопки погребений долго оставались в Англии главным методом фиксации процесса христианизации. Первые общины возникли на Островах в период существования римской провинции Британнии. После ухода римлян их остатки сохранялись кое-где до VI–VII вв. (так датируют сейчас Йд надгробий с латинскими надписями).⁴³ На эти общины опиралась зникшая в середине V в. церковь Ирландии, откуда христианство зачтем вернулось на северные земли Острова. Обращение же англосаксонского юга развернулось с конца VI в. усилиями миссионеров из Италии (Августин, 597 г.). По мнению английских ученых, в VII в. христианство здесь укреплялось и распостранилось по мере политического развития страны. Первые церкви «переходного периода» связаны с королевскими резиденциями, причем ясно прослеживается их очень быстрое (в пределах четверти века) наступление из Кейта, с юга — на север и запад (Morris, 1983). Архиепископ и члены королевской семьи от Этельберта I до Этельберта II (т. е. с 616 по 762 гг.) похоронены в монастыре Петра и Павла за чертой римских укреплений Кентербери, где Лежали и останки св. Августина. Письменные источники говорят о погребениях в церквях многих королей англо-саксов VII–VIII вв., но они пока не раскопаны.