…Когда Ивангород был атакован германской армией, штаб дивизии получил распоряжение самым спешным образом, без остановки, отходить на Лодзь и Лович. Трое суток день и ночь двигалась дивизия, и, несмотря на то что пища в походных кухнях была приготовлена, есть ее не было времени. На четвертый день, около 12 часов дня, мы достигли города Лодзь, и около двух часов дня наш полк прибыл в город Стрыков. Весь этот большой путь полк прошел даже без привалов, лошадям давали зерно на каждой пятиминутной остановке, люди все три дня и три ночи не слезали с лошадей, а сидя верхом ели сухари.

В Стрыков полк пришел без особых приключений. В городе два часа отдых, дали возможность людям поесть горячую пищу, которую возили в походных кухнях три дня и три ночи, выкормили лошадей.

…В Ловиче полки дивизии простояли два дня, а потом переведены на юг от города, где вся дивизия была введена в Гвардейский Кавалерийский корпус, состоявший из двух гвардейских дивизий. После двухдневного движения всех трех дивизий мы достигли тыла германской армии, где нас встретили артиллерийской стрельбой. Атаковать немцев из тыла наша кавалерия не могла вследствие порчи немцами всех мостов на реках. Мы оставались в тылу противника два дня и две ночи и вели с немцами беспрерывную артиллерийскую перестрелку. На третий день стрельба со стороны немцев прекратилась, от нас были взяты обе гвардейские дивизии и отведены в Варшаву.

Кавказскую кавалерийскую дивизию передвинули на юго-запад, где наш полк заменял на позициях расстроенные пехотные части до 15 декабря. Потом вся дивизия была переведена к Варшаве на отдых, где и оставалась до 26 декабря.

В начале декабря турецкая армия, сосредоточив свои силы, решила занять Закавказье и повела наступление на Сарыкамыш, Карс и Александрополь.

Кавказская кавалерийская дивизия, как постоянно находившаяся на Кавказе, знакомая с местностью и населением, 26 декабря была погружена в эшелоны и в спешном порядке отправлена в Закавказье. Проезжая город Петровск, мы уже встретили поезда, переполненные солдатами разбитой турецкой армии. Около Елисаветполя дивизия выгрузилась из вагонов и несколько дней стояла в городе, потом походным порядком перешла в Ахалкалу, а позже в армянские села к Александрополю, где и оставалась до весны 1915 года.

В начале апреля вся дивизия погрузилась в вагоны и через Джульфу проследовала в город Казвин (Персия). Здесь у нас была дневка (два дня), а на третий день оставили свои обозы и, нагрузив полученных от персов лошадей продуктами, походным порядком двинулись по Курдистану на город Урмию. На третий день движения нас встретили засевшие в горных трущобах курды и открыли огонь из всевозможных ружей; в частях были убитые и раненые.

После этого случая в головной части дивизии всегда следовала батарея, которая разгоняла своей стрельбой скопища курдов.

На нашем пути встречались и большие реки, русла которых при сильных дождях наполнялись, поэтому нам приходилось ожидать по нескольку дней до уменьшения воды в реках.

Когда мы двигались по пологой местности, жара была невыносимой, но с приближением к Урмийскому озеру жара постепенно исчезала и климатические условия становились уже терпимы.

Город Урмия расположен по южному берегу озера. Город старинный и богатый, весь в садах, и представлял собой оазис. Много магазинов и вина, для полка можно было достать необходимые продукты. Тут же, около города, находится пристань, имелось несколько больших парусных лодок торговцев. Видели мы сахар русского происхождения, в головках.

В Урмии дивизия оставалась около десяти дней, потом двинулась по южной стороне озера на столицу Курдистана Соуж-Булах. По пути нашего движения мы встречали мирных жителей, это были айсоры. Шли по тропам, также по тропам двигалась наша батарея. На третий день движения равнины кончились и мы вошли в настоящий немирный Курдистан. Жителей в селах не встречали, они были пустые, все ушли в горы, забрав с собой скот и продукты, а в некоторых местах зарывали хлеб в землю. Здесь не росли даже отдельные деревья, только сухая трава и камни.

От Соуж-Булаха вошли в большие горы и трущобы, жителей не было, людей и лошадей питали тем, что могли найти в оставленных селах, пшеницу и ячмень иногда находили в земле. Орудия местами перетаскивали через пропасти на себе.

С рассветом второго дня мы увидели знаменитое озеро Ван и уже с восторгом сходили с перевала вниз, забыв все трудности и лишения двухмесячного похода. Здесь мы накормили своих лошадей свежей зеленой травой. Два дня дневки около разрушенного города Вана, люди и кони отдохнули, накормлены свежей пищей, а кони овсом, который был привезен ранее нашим обозом.

На третий день, оставив город Ван, полк двинулся по северному берегу озера. Между озером и рекой Евфрат, за один переход до перевала, который занимали турецкие войска, нас встретил 1-й Кавказский полк нашего войска и угостил всех обедом. На следующий день мы с боем заняли перевал, турки отошли. На перевале оставались около восьми дней. Потом было получено приказание в спешном порядке переправиться через Евфрат и на правой стороне реки, на дороге, соединяющей Эрзерум и Битлис (от Мелязгерта в 75 верстах вниз по течению реки), сжечь во что бы то ни стало деревянный висячий мост.

С восходом солнца полк в полном своем составе с двумя горными орудиями перешел по единственной переправе на правую сторону реки и двинулся вниз по течению. Полк шел на рысях, так как нам было известно, что турецкий корпус, двигающийся из Эрзерума на город Битлис, должен к вечеру того же дня достичь этого моста и по нему перейти на левую сторону Евфрата; других мостов и переправ в этом районе не было.

Священная река Евфрат проходит по горам. Благодаря своей многоводности она прорезала своим сильным напором большое русло и весь материал снесла дальше. Когда бывают дожди, река сносит этот материал на равнину. Этот грунт вдоль реки слишком топкий, лошади не могут его перейти, так как не могут вытащить копыта и пропадают.

От города Мелязгерт на левой стороне Евфрата и до моста Шейфо, который мы должны были сжечь, имелся один большой и очень широкий перекат, где река разлилась. Вот там мы ее и перешли. Мост Шейфо построен на прорезанном рекой перевале и поднят над водой на 50 метров. В других местах, где река течет в одном русле, можно перейти Евфрат только вплавь.

Когда полк перешел на правую сторону и прошел вниз по течению около десяти верст, нас встретили ружейным огнем курды. Вступать с ними в бой у нас не было времени, рассыпали две сотни в лаву и на рысях гнали курдов, которые бежали на запад от нас, оставляя свой мелкий скот. Две сотни заменяли новыми и так проделывали, пока полк не достиг названного места. Три сотни полка были в охранении, остальные отдыхали, и в шесть часов вечера часть моста с западной стороны была сожжена и половина моста обрушилась в воду.

Ночь полк провел около моста, а с рассветом двинулся обратно и по пути захватил очень много мелкого скота. Прошли половину пути до переправы, когда появились части турецкой кавалерии. Первый дивизион встретил турок атакой и артиллерийскими выстрелами, отбивался и от курдов, а тем временем второй дивизион со скотом переправлялся на левую сторону Евфрата.

На возвышенностях левого берега полк провел ночь, а утром следующего дня турки решили атаковать нас и все части нашей армии, расположенные между озером Ван и рекой Евфрат. В обход нашего правого фланга они бросили батальон пехоты, который почти весь был нами уничтожен, а полк продвинулся до местечка Лиз, через которое проходила дорога из Эрзерума на Битлис.

Получили донесение разведки, что в шести верстах выше разрушенного моста большая группа турецкой кавалерии вплавь перешла на левую сторону Евфрата и остановилась в логцине. Тогда командир двинул полк на противника. Три сотни пошли в атаку, а три находились в резерве. Заметив приближение полка, турки моментально переправились на правый берег, оставив в арьергарде один эскадрон, который не мог ничего сделать против нашей 4-й сотни и сдался в плен. Командир 4-й сотни есаул Толмачев[97] был награжден Георгиевским оружием.