Туранцев ужаснула смерть владыки,
И поднялись и стоны их, и крики.
Сказал владыка новый, Пармуда:
«Роптать не будем. Страшная беда
Нам предначертана творцом небесным.
Для войска поле оказалось тесным,
Мы не сумели на врага напасть, —
Десятая лишь воевала часть,
И многие раздавлены камнями,
И многие затоптаны слонами,
Иные, обезглавлены, лежат,
И среди них — Фагфур, мой младший брат.
Бахрама счастье было недреманным, —
Смиримся перед горем богоданным…»
Бахрам ходил среди бойцов своих,
Осматривая мертвых и живых.
Закат, как кровь, пылал на небосклоне,
С пустыми седлами блуждали кони.
«Узнай, кто мертв из наших смельчаков,
Каких оплакивать нам земляков:
Возьми ты часть моих трудов печальных!» —
Харрода попросил военачальник.
Харрод заглядывал во все шатры
В лощине, у подножия горы.
Одной потерей был Харрод расстроен:
Исчез отважный, родовитый воин,
Из тех людей, чей предок — Сиавуш,
Бахрамом назывался этот муж.
Хотя Харрод искал его упрямо,
Пришел он к полководцу без Бахрама.
Бахрам был этой вестью огорчен.
«Ушел от нас храбрец!» — воскликнул он.
Недолго тосковал он о потере:
Тот появился, словно ключ от двери!
Туранца пленного привел смельчак,
И злобою пылал плененный враг.
Сказал Бахрам Бахраму: «Соименник,
Живи и здравствуй вечно! Кто твой пленник?»
Потом туранцу крикнул он: «Изгой,
Исчадье адово, — кто ты такой,
Откуда, каковы твои занятья?
Тебя теперь твои оплачут братья!»
Туранец отвечал: «Я — чародей,
Я ни врагов не знаю, ни друзей,
Тому, кто воинов ведет в сраженье,
Я помогаю в трудное мгновенье.
На храбрецов я навеваю сны,
Чтоб души были их потрясены.
Ведь это я в тебе тоску посеял, —
Я на тебя тот сон дурной навеял.
Способен и на большее мой дар:
Я — обладатель дивных, сильных чар.
Постиг войска Турана жребий черный,
И на ветер пошел мой труд упорный.
Но если пощадишь ты жизнь мою,
Тебе я буду помогать в бою».
Воитель погрузился в размышленья.
«А вдруг, — Бахрам подумал, — в день сраженья
И впрямь смогу я отвратить беду,
Когда я в нем помощника найду?
Но Совашаху не помог, однако,
Колдун, идущий по дороге мрака!
Нам благо от всевышнего дано,
Иначе не пришло бы к нам оно».
Велел он обезглавить чародея,
Встал и воскликнул, к свету тяготея:
«Творец, великий в счастье и грозе,
Блажен идущий по твоей стезе.
Все — от тебя: тоска и наслажденье,
Восторг и стыд, величье и паденье!»
Сказал военачальнику писец:
«О богатырь, отваги образец,
Ты стал оградой городов Ирана,
Тобой держава наша осиянна,
Тобой возвышен царственный престол,
Ты — вождь и от вождей произошел,
Да славит благодарственное слово
Ту мать, что сына родила такого!»
Простых и знатных отпустил Бахрам,
И разошлись иранцы по шатрам.
Мир отдохнул от грохота кимвала,
Сошло эбеновое покрывало,
Корабль рассвета выплыл из воды
Сны кончились и начались труды.
Бахрам велел друзьям и приближенным:
«Ступайте вы к поверженным знаменам.
Одних врагов да пощадит ваш меч,
Другим должны вы головы отсечь:
Сюда знамена и рабов доставьте,
Вельмож и венценосцов обезглавьте».
Затем призвал писца, чтоб шахиншах
Узнал о многих радостных вещах:
Что закружилось колесо вселенной,
Что враг разбит коварный и надменный,
Что прибегал он к хитрости, к волшбе,
Но пораженье потерпел в борьбе,
Что бились воины Ирана смело,
Что сила их и доблесть — без предела.
Когда Бахрам одобрил труд писца,
Он выбрал расторопного гонца,
Сказал ему: «Знамена вражьей рати,
А также головы туранской знати —
И Совашаха, и его вельмож —
С моим посланьем шаху отвезешь».
Когда в Туране стало все известно, —
Раздался плач великий повсеместно.
Ни есть, ни спать вельможи не могли, —
Глаза в слезах, а головы в пыли.
Дыханье шаха Пармуды стеснилось,
Кровь сердца по его щекам струилась.
Он сбросил с головы своей венец,
Сановников призвал он во дворец.
Спросил их в удивленье и печали:
«Неисчислимой ратью мы стояли,
Зачем же мы не бились до конца,
Иль струсили воители отца?»
Так отвечал один мудрец вельможный:
«Мы рать противника сочли ничтожной,
А между тем Бахраму равных нет,
Такого храбреца не видел свет.
Их не было и сотой нашей части,
Но помогли иранцам бог и счастье».
От этой речи Пармуда поник,
И пожелтел его печальный лик.
Велел он выступить своим дружинам,
Повел их по ущельям и долинам, —
Пришли к Джейхуну грозные ряды
Стотысячного войска Пармуды.
А в это время, знатью окруженный,
Сидел Ормузд, в тревогу погруженный.
Он говорил: «О горе, горе нам,
Известий во дворец не шлет Бахрам,
А он уже воюет две недели.
Что скажете вы мне об этом деле,
Не проиграл ли битву богатырь?»
Едва замолк, вошел к нему визирь.
Владыку осчастливил он известьем:
«О шах, живи под радостным созвездьем,
Одержана победа над Совой,
Бахрам увенчан славой боевой!»
Тотчас был призван вестник благодати,
Он место получил повыше знати,
Шах расспросил его, при всем дворе,
О войске, о вожде-богатыре
Сказал гонец: «О государь вселенной,
Победой кончен бой благословенный,
Сова лежит в пыли без головы,
Фагфур зарублен — младший сын Совы.
Воздеты обе головы на пики, —
На них глядит весь город твой великий».
И встал властитель с радостным лицом,
И стан прямой согнул перед творцом.
Сказал: «Создатель солнца, славы звездной!
Уже борьбу считал я бесполезной,
К тебе взывал я, о податель благ,
И вот повержен мой заклятый враг.
То сделали не рать, не воевода, —
То нам помог всевышний с небосвода!»
Он приказал сокровища раздать,
Диргемы из казны своей достать, —
Сто тысяч насчитал казнохранитель, —
Их шахиншаху завещал родитель.
Паломникам одну вручил он треть
И дервишам, чтоб наслаждались впредь.
Огнепоклонникам вручил другую,
Сказав жрецу: «Сокровища дарую
Я в честь огня — святыни всех святынь!»
На здания для путников пустынь
Истратил третью часть отцовских денег,
Чтоб радовались гость и соплеменник.
Затем велел он письма разослать,
Уведомить священников и знать,
И каждый город, и удел, и область,
Что выказал Бахрам в сраженьи доблесть,
Что Совашаху голову отсек
И славою покрыл себя навек.
Ормузд провел в молитве две недели.
Когда лучи рассвета заблестели
Над башнями высокого дворца,
Шах пригласил бахрамова гонца.
Победы вестника лаская взглядом,
Он усадил его с собою рядом.
Призвав столпов державы на совет,
Велел Бахраму написать ответ.
Так позаботился он о Бахраме:
Он щедро одарил его дарами,
Серебряный престол ему послал,
И написать указ он пожелал,
А в том указе дал ему немало:
Всю землю от Барака до Хайтала.
Бахраму волю он изрек свою:
«Сокровища, добытые в бою,
Раздай бойцам, воюющим без страха,
А мне пришли убранство Совашаха.
Затем иди на битву с Пармудой,
Заставь его смириться предо мной!»
Шах наградил гонца конем отменным,
А также одеяньем драгоценным.
Ликуя, выслушал гонца Бахрам.
Добычу он раздал богатырям,
Сокровищ Совашаха не убавил,
Он во дворец Ормузда их отправил, —
Велел вручить владыке целиком,
А сам пошел на новый бой с врагом.
