Глава шестнадцатая Ормузд посылает Бахраму женское одеяние, веретено, пряжу и гневное письмо Властитель, сердце гневом напоив, Послал письмо Бахраму: «Грязный див! Ты позабыл, что твой ничтожен жребий, Ты возомнил, что ты сидишь на небе! Сошел ты с благородного пути, Дурной дорогой ты решил итти. Ты не радеешь о моей державе, В моем бесславье путь находишь к славе. Увы, ты чужд стремлениям моим, Не внемлешь повелениям моим. Прими же от меня ты одеянье: Оно достойно твоего деянья! Властитель приложил к письму печать И соизволил слугам приказать — Найти немедля женскую рубаху, Такую, чтоб надеть ее на пряху, И, дегтем вымазав веретено, С ним принести и пряжу заодно, И красные доставить шаровары, И женский пояс, ярко-желтый, старый… Велев гонца презренного призвать, — Презренным одеяниям подстать, — Шах приказал ему: «Скачи к Бахраму, Ты все мои дары вручи Бахраму. Скажи ему: «Как безрассуден ты! Увы, не витязь, — простолюдин ты! С тех пор, как победил царя Китая, Ликуешь ты, великим угрожая. Ты будешь мной низвергнут с высоты, В ничтожестве, как пыль, исчезнешь ты!» Глава семнадцатая Бахрам Чубина надевает женское платье и в нем показывается предводителям дружин Бахрам застыл в молчанье и в обиде, Гонца услышав слово и при виде Воителя позорящих даров, Письмо прочел он, бледен и суров. Сказал: «Награда — женская рубаха. Вот какова ты, благодарность шаха! Быть может, воле шаха вопреки, Меня обидели клеветники? Не думал я, что к шахскому порогу Навет и клевета найдут дорогу! Все видели, что я свершил с тех пор, Как я покинул шахиншахский двор. Я войско малое повел в сраженья, Я испытал и горе, и лишенья, Была мне жизнь моя не дорога, Когда громил я воинство врага, Нередко смерти чувствовал я близость, Награда за труды — такая низость! Творец, на мне ты взор останови: Ормузд меня лишил своей любви!» Он, богу помолясь и успокоясь, Надел рубаху, шаровары, пояс, Поставил пред собой веретено И все, что было в дар привезено. Он приказал вельможам поседелым, Начальникам, воителям умелым, Чтоб двинулись, в шатер его спеша. Была омрачена его душа… Когда явились молодой и старый, Когда рубаху, пояс, шаровары, Изумлены, увидели на нем, Им показалось, что сразил их гром! Бахрам сказал: «Вот это одеянье — За все мои заслуги воздаянье: От шаха получил подарок я. Вы слышали и видели, друзья, Моей могучей палицы удары, Как воевал я, в бой бросаясь ярый, Настал, казалось, шаха смертный час, — Но прибыл я, царей престол я спас. Владыки исполняя приказанье, Позорное надел я одеянье. Шах — миродержец, мы — его рабы, Его приказ — веление судьбы. Мы ищем счастья под крылом владыки, Живет он в нашем сердце, светлоликий. От вас хочу услышать я совет: Какой мы можем дать ему ответ?» Воители сказали воеводе: «О богатырь, прославленный в народе! Такой от шаха принял ты позор, Что войску ненавистен шахский двор. Ты знаешь, старца не было мудрее, Чем Ардашир, а он воскликнул в Рее: «Презренье шаху, шахскому двору, Мобедам, равнодушным к злу, к добру! Ничтожествам противно мне служенье И оскорбительно их уваженье!» «Не говорите так, — ответил вождь, — От шаха — сила воинства и мощь. Мы все — служители, а он — властитель, Мы все — просители, а он — даритель». Но меченосная сказала знать: «Отныне мы не станем воевать, Для нас отныне шаха нет в Иране, А ты для нас — не вождь на поле брани». Окончился на этом разговор. Начальники покинули шатер. Бойцов увещевал Бахрам в печали, Но на губах советы остывали. Глава восемнадцатая
Бахрам во время охоты встречается с женщиной, которая предсказывает ему блестящее будущее Так минул месяц. На охоту в лес Отправился Бахрам. Листвы навес Густой, тенистой оказался кровлей, Достойной тех, кто очарован ловлей. Онагра вдруг увидел он в лесу, И сразу оценил его красу. Кишела дичью эта глушь лесная, Вилась тропинка, в чаще пропадая. Спокойно, тихо ехал Чубина, Бичом не горячил он скакуна. Он за онагром следовал вслепую, И на поляну выехал большую. За ним скакал Изадгушасп-храбрец. Бахрам увидел издали дворец. Коня погнал он к пышному чертогу, — Онагр ему показывал дорогу. У замка Чубина сошел с коня. «Ты с разумом дружи и жди меня!» Сказав Изадгушаспу это слово, Вручив ему узду коня гнедого, Он без путеводителя, пешком, Направился к чертогу прямиком. Изадгушасп томился в ожиданье, Поглядывая издали на зданье, Держа узду гнедого скакуна, — Но вот его нагнал Ялонсина. Сказал Изадгушасп: «Смельчак-воитель, В неведомую ты вступи обитель, Взгляни, куда пошел наш храбрый вождь, Наш полководец, рати нашей мощь». Ялонсина, почувствовав тревогу, Садовою тропой пошел к чертогу. Дворец предстал пред ним в конце пути: Подобного в Иране не найти! Воздвиглась арка дивная у входа, Небесного она достигла свода. Престол чудесный высился под ней, Сверкавший блеском дорогих камней, Отделкою жемчужной, золотою, И застланный румийскою парчою. На нем, сияя ликом, как весна, Сидела венценосная жена, Во всей красе, в могуществе великом, — Померк бы разум перед этим ликом! Она была стройна, как кипарис, Арканами сбегали косы вниз: Арканы благовонные раскинув, Она опутывала исполинов, Стремившихся попасть в чертог ее! На кресле золотом, у ног ее, Сидел Бахрам, забыв свои печали, А позади придворные стояли. Когда увидела Ялонсину Красавица, затмившая луну, Она к нему слугу послала сразу, И внял Ялонсина ее приказу: «Здесь находиться вправе лишь Бахрам, А ты ступай назад к своим друзьям. Привет им передай от полководца, И успокой их: скоро он вернется». Потом привратник получил приказ: Ворота сада отпереть сейчас И увести коней вельмож в конюшни. Когда приказ исполнил раб послушный, Служитель появился в цветнике, Держа траву священную в руке. [5] На щедрый стол посыпались соблазны, И были кушанья разнообразны. Бахрам сказал, прощаясь: «Пусть всегда Сияет счастья твоего звезда!» Она ответила: «Венца достоин Такой, как ты, бесстрашный, мудрый воин. Затем, что ты — могуч, ты — царь царей Львопокоряющих богатырей. Ты победишь врагов на поле бранном, Ты станешь властелином над Ираном. Иди, герой, и завоюй Иран, Чтоб мир согбенный выпрямил свой стан, Пусть весь твоим он станет, воевода, От праха черного до небосвода!» И тайно молвила слова, но их Никто не слышал, кроме их двоих. Ее величием обвороженный, Ее пророчеством ошеломленный, Бахрам покинул пиршества цветник. Онагр внезапно перед ним возник. Бахрам за ним погнал коня гнедого, Из леса вскоре выехал густого. С охоты в город прискакал Бахрам, Но ничего не рассказал бойцам. Харрод, его увидев, скрыл заботу И молвил: «Ты поехал на охоту И много видел, говорят, чудес. Что, вправду чудесами полон лес?» Но, не ответив на вопрос Харрода, Проехал мимо гордый воевода. вернуться Огнепоклонники употребляли «священную траву» (боджи барсам) перед принятием пищи. |
