— И что вы предлагаете? — нетерпеливо воскликнул Гитлер.

— Послать полковника СС Ягера обратно на Балканы. Может, ему удастся выследить Линдсея?

— Ягер будет командовать дивизией, участвующей в операции «Цитадель», — резко оборвал Бормана Гитлер. — Нам нужен опытный военный, на которого можно положиться. Если только советский шпион, который, как утверждал Гартман, затаился здесь, не передал противнику подробностей операции «Цитадель»… Все зависит от того, удастся ли нам застать их врасплох…

В тот же вечер, первого июля, в Волчьем Логове, прятавшемся в густой сосновой чаще, сложилась очень напряженная ситуация. Ночь обещала быть душной, влажной… на операцию «Цитадель» было возложено так много упований…

Три приближенных Гитлера поодиночке миновали пропускные пункты. Никто из них, видимо, не жаждал прогуляться в обществе своих коллег. Йодль считал Кейтеля напыщенным ничтожеством, получившим свой пост не по заслугам. А Мартин Борман обладал одним бесспорным свойством: его ненавидели все, кроме фюрера. И гитлеровской собаки Блонди.

Кейтель же воспринимал Йодля как лицемера, с которым не следует вступать в тесный контакт. От такого человека разумнее держаться на расстоянии.

Так вот и получилось, что эти трое отправились поодиночке отдохнуть, вырваться хоть ненадолго из замкнутого мирка Волчьего Логова, а потом вернуться на ночное совещание у фюрера.

В тех северных краях в пятнадцать минут двенадцатого было уже темно, и вновь опытные руки таинственного незнакомца разгребли завал, скрывавший в лесу мощный радиопередатчик. Донесение, которое радист передавал, освещая рацию карманным фонариком, оказалось необычайно длинным. Затем незнакомец положил все на место и явился на совещание к фюреру вовремя, по расписанию.

— Анна, я совершенно измотан! — воскликнул Рудольф Ресслер, со стуком приставляя доску, за которой он прятал в шкафу свою рацию. — По-моему, скоро должно произойти что-то очень важное.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Анна, протягивая мужу чашку кофе, который он жадно проглотил в один присест.

— Я получил донесение, зашифрованное обычным способом. Дятел никогда еще не присылал таких длинных донесений. Я, конечно, тут же передал его в Москву. Сдается мне, что Дятел сообщил диспозицию войск в намечающейся грандиозной операции…

— Ладно, ты, со своей стороны, сделал все, что мог, — торопливо проговорила Анна. — Так что посмотрим…

Осунувшийся от усталости Ресслер повернулся на стуле и поглядел на жену:

— Во всяком случае, на сегодняшний день нам известно, что Сталин не использует полностью информацию, которую я ему посылаю. Хоть когда-нибудь он мне будет доверять или нет?!

— Курск! Нам подстраивают гигантскую ловушку, чтобы нас уничтожить…

Было раннее утро, в маленьком кремлевском кабинете царила страшная напряженность. Сталин говорил. Двое других людей слушали. Напористый генерал Жуков и более спокойный, более интеллигентный маршал Василевский, начальник Генштаба…

Сталин держал длинное донесение Дятла, переданное Люси. К Сталину еще ни разу не поступала по этим каналам столь подробная сводка, касающаяся диспозиции немецких войск. Она производила ужасающее впечатление: вермахт собрал в кулак огромное количество солдат и военной техники. Если это, конечно, правда… Генералиссимус опять не спеша перечитал донесение, а кое-что даже повторил вслух:

— Танки «Тигры» и «Пантеры»… Самоходные орудия «Фердинанд»… Генерал Модель атакует нас с севера. А генерал Гот — с юга… Лучшие немецкие генералы… множество отборных дивизий. Колоссальные силы! Если это правда, мы должны подтянуть к Курску наши войска и уничтожить фашистов.

— А как, позвольте поинтересоваться, — осторожно произнес Василевский, — зарекомендовала себя агентурная сеть Дятла и Люси?

— Их информация всегда подтверждалась.

— Значит, и эта может подтвердиться! В конце концов мы должны рискнуть и пойти ва-банк… поверить Люси!..

— Жуков, а вы что скажете?

Сталин — он тоже не сидел, а стоял в кабинете, слабо освещавшемся только настольной лампой, — искоса взглянул на генерала. Василевский тихонько вздохнул. Сталин использовал свой излюбленный прием: выведывал мнения других, чтобы в случае неудачи было на кого свалить вину.

Увы, Сталин так и не преодолел свое природное грузинское коварство. Хитрый и вероломный, он везде подозревал обман. Люси, по его мнению, мог быть всего лишь гитлеровской пешкой, которая пытается завлечь Красную Армию в гигантскую ловушку, откуда она уже не выберется.

А вот Жуков не колебался. Он был единственным генералом, который отваживался открыто противоречить Сталину. Сейчас Жуков страстно воскликнул:

— Дятел сообщает, что день «Д» — это пятое июля, всего через трое суток! Кроме того, он говорит, что час «Ч», на который намечена атака, — пятнадцать ноль-ноль. Немцы обычно в такое время не наступали, так что это тоже похоже на правду. Мне хотелось бы как можно скорее вернуться в штаб и отдать приказания, исходя из того, что Дятел нас НЕ ОБМАНЫВАЕТ.

— И вы согласны взять на себя ответственность за это решение?

— Да, генералиссимус!

— Ладно, мы это еще обсудим. Приготовьтесь к тому, что ночь будет долгой, товарищи, — сказал Сталин.

Пятого июля в 14 час. 30 мин. застарелая рана на ноге полковника Ягера вдруг дала о себе знать. Высунувшись из орудийной башни огромной «Пантеры», Ягер командовал подразделением бронетанковой дивизии 4-й Армии генерала Мозеля, которой предстояло нанести удар по основанию русского «пальца» и соединиться с 9-й Армией генерала Гота, наступавшей на юге. Совместными усилиями эти две армии должны были ампутировать «палец» и окружить один миллион вражеских солдат.

День выдался жаркий и влажный, Ягер посмотрел на часы и перевел взгляд на бесконечную вереницу танков, приготовившихся к бою. Рана обычно беспокоила Ягера перед началом большого наступления. Скосив глаза на соседнюю «Пантеру», Ягер заметил, что Шмидт утирает со лба пот.

— Через полчаса будет действительно жарко! — весело крикнул ему Ягер. — Вот уж когда придется попотеть!

С другой орудийной башни послышался взрыв хохота. Ягер был из тех командиров, кто умел веселой шуткой разрядить любое напряжение.

— Полковник! — прокричал в ответ Шмидт. — А ваш пот отличается от нашего! Когда придет время, из ваших пор будет сочиться пиво!

Солдаты опять захохотали. Ягер, упрямый офицер прусского образца, всегда был непрочь переброситься шуточками с подчиненными, независимо от их ранга. Ровно в три часа Ягер отдал приказ по внутренней связи:

— Вперед! И не останавливайся, пока не увидишь перед собой зрачки генерала Гота!

Исполинские танки двинулись на юг, лязгая огромными гусеницами. Послышался грохот тяжелой артиллерии, которая открыла непрерывный заградительный огонь. Перед «Пантерой» Ягера, шедшей во главе грандиозной танковой колонны, расстилалась бескрайняя тоскливая русская степь. Не обращая внимания на разрывы снарядов, уродовавшие выжженную солнцем землю, Ягер ехал вперед на своем танке. На юг — все время на юг — пока он не встретится с генералом Готом. А тогда огромные клещи сомкнутся, и Красная Армия окажется в ловушке.

В общей сложности в тот душный июльский день под командованием фельдмаршала фон Клюге находилось примерно полмиллиона немецких солдат. Ему подчинялись семнадцать танковых дивизий, оснащенных чудовищными «Тиграми» и «Пантерами» и огромным количеством самоходных орудий, а сзади шла моторизованная пехота. Никогда еще немцы Не бросали столько сил на одну-единственную цель. «ЦИТАДЕЛЬ»…

Атака, намеченная на три часа дня, должна была захватить врасплох неприятеля, привыкшего к тому, что немцы идут в наступление на рассвете. Расчет был на то, что Жуков не успеет и глазом моргнуть, а уже окажется в окружении.