— Это ваш единственный путь к спасению, — сказал ему Линдсей.

Было еще светло, когда Моше, притаившийся за скалами, откуда был виден аэропорт «Лидда», заметил снижающуюся «дакоту». От долгого ожидания в одной и той же позе у него ныло все тело, но Моше отличался удивительной выносливостью.

В холщовом мешке, лежавшем рядом с ним на земле, была бутылка с водой, остатки сэндвичей с сыром и бинокль ночного видения. Вскоре ночь окутает своим темным покрывалом безмолвную землю, а как распознать в темноте, прилетит Линдсей или нет?

Моше поднес к глазам бинокль, который висел у него на шее, и посмотрел на аэродром, поросший травой. «Дакота» летела прямо туда, приземлилась и, затормозив, остановилась возле здания аэровокзала. Он знал, что тут припаркованы машина и броневик, но оттуда, где он стоял, их не было видно.

Мужчина по фамилии Уэлби, на которого ему указал в Иерусалиме Влацек, подошел к самолету. Несмотря на холодный вечер, Тим был в легком костюме и с непокрытой головой. Моше, не отрываясь, смотрел в бинокль на Уэлби, ожидая, что тот подаст ему условный знак, когда появится подполковник авиации Линдсей.

Служащие подвезли к самолету металлический трап. Двое английских солдат, вооруженных автоматами, патрулировали пространство перед «дакотой». На верху трапа показался человек с палочкой в руках.

Моше прильнул к биноклю, наблюдая за пассажиром, который медленно спускался по ступенькам. Оказавшись на земле, он обернулся, и Моше отчетливо увидел в бинокль его лицо. У него не осталось сомнений… Это был Линдсей! И тут же Моше получил окончательное подтверждение своей догадки.

Приветствуя Линдсея, Уэлби как бы невзначай поднял левую руку и схватил себя за мочку уха — такой условный знак определил Влацек. Из самолета вышли другие люди. Моше с удивлением заметил среди пассажиров блондинку, за которой торопливо шагали двое мужчин.

Моше продолжал наблюдение. Он хотел понять, каким образом будет организована охрана Линдсея, так как наверняка, когда Линдсей будет возвращаться из Иерусалима, чтобы вылететь в Каир, англичане используют ту же систему. Любовь англичан к заведенному порядку уже не раз стоила им жизни — в самом прямом смысле этого слова.

— Мой дорогой друг, я рад, что вы после стольких месяцев вернулись в лоно цивилизации. — Уэлби протянул руку Линдсею и одновременно потрогал мочку левого уха. — Д-должен с-сказать, вы выглядите н-неважно… — Уэлби понизил голос и добавил:

— Местные меня знают как Питера Стендиста…

— Почему вы здесь? — не улыбаясь, спросил Линдсей.

— Чтобы отвезти вас домой, конечно.

— В Лондон?

— Ну, да.

— А каким маршрутом?

— М-м… вам прямо сейчас нужно знать?

— Да, сейчас.

— Через пару дней, когда отдохнете, вы поедете в Каир. А оттуда — в старый добрый Лондон…

К ним подошел сержант в форме палестинского полицейского, он был явно встревожен. Не обращая внимания на Уэлби, он вмешался в разговор и сказал Линдсею:

— Извините, но мои ребята волнуются. Вы стоите на виду… а мне хотелось бы благополучно доставить вас в Иерусалим засветло…

— Сержант Аллигатор, это подполковник авиации Линдсей, — познакомил их Уэлби. — Насколько я понимаю, вы собираетесь отвезти нас в отель «Шарон» в этой старой жестянке…

— Только бы вас не услышал капрал Унисон! — резко перебил его Аллигатор. — В последний раз вы назвали броневик «железным монстром». Теперь он стал «старой жестянкой». Может, вам будет небезынтересно узнать, что Унисон пережил в нем три бомбардировки и обожает свой броневик. Вас пятеро, так что четыре человека поедут на машине сзади, а еще один и я — на переднем сиденье. Я сам поведу машину.

— А я с удовольствием сяду рядом с вами, сержант, — сказала Пако.

— С удовольствием составил бы вам компанию, мисс, но вы должны сесть сзади. Рядом с водителем, как говорится, сидит смертник. А вы въезжаете в зону военных действий.

— Я только что из другой такой зоны, — с милой улыбкой отозвалась Пако.

— Ну, тогда, — сказал сержант Аллигатор, — вас тем более надо охранять… Мистер Стендиш, я уверен, вы не уклонитесь от предложения посидеть рядом со мной? Ну что, пошли?..

Линдсей начал приходить к мысли, что сержант Аллигатор явно недолюбливал Стендиста. Интересно, что это перекликалось с его собственными чувствами.

Моше глядел, как охрана покидала аэродром и сворачивала на извилистое шоссе, которое тянулось вверх по склону горы и вело к Иерусалиму. Впереди полз бронированный вездеход — на случай, если дорога окажется заминирована.

В ста метрах от него ехала машина. В ней сидели все пять пассажиров. Палестинец-полицейский тщательно старался сохранять дистанцию. Машина ехала с включенными фарами, потому что уже смеркалось. Моше достал бинокль ночного видения.

В ста метрах от машины он увидел мотоциклистов, двух английских военных, которые замыкали небольшую процессию. С ними могли возникнуть некоторые трудности. Потом, на почтительном расстоянии, показался грузовик, перевозящий овощи, он тоже свернул на дорогу, которая вела в Иерусалим. Водитель должен был выяснить маршрут автоколонны и доложить Моше. На полпути до города грузовику предстояло исчезнуть, а вместо него слежку должен был продолжить фургон зеленщика, за рулем которого сидел шофер, тоже член «Штерна». Моше встал, надел рюкзак и пошел туда, где он спрятал свой мотоцикл.

Их привезли в казармы. Перед выездом из Лондона произошла небольшая стычка из-за того, куда же все-таки везти гостей. Сержант Аллигатор резко возразил Уэлби, предложившему поместить их в отеле «Шарон».

— В «Шароне» уже произошло убийство. Эта гостиница — проходной двор. Я не могу гарантировать там ничьей безопасности.

— А что вы предлагаете? — вмешался Линдсей.

— Я предлагаю полицейские казармы. — Аллигатор взглянул на Пако. — Даме мы отведем отдельную комнату…

— В нынешней ситуации говорить о гостинице чертовски глупо…

Гартман вмешался в разговор совершенно неожиданно. С тех пор, как они приземлились, он не сводил глаз с Уэлби, словно изучал его. Аллигатор, все еще не понимавший, почему среди них затесался немец, посмотрел на него с удивлением.

— А откуда вы знаете про здешнюю ситуацию?

— У нас есть свои источники информации, — не Стал распространяться Гартман.

— Мы поедем в казармы, — решительно произнес Линдсей.

Он не счел нужным даже посоветоваться с Уэлби. Человек из Лондона только плечами пожал. Лучше не настаивать…

В казармах они встретили Джока Карсона, который, увидев, что они устали после долгого перелета, не задал им ни одного вопроса. Они пообедали вместе, обед прошел в молчании, и после него на тарелках осталась половина еды. Из-за усталости и долгих месяцев воздержания в еде их желудки сжались. Рухнув на кровати — что тоже показалось им непривычным, — они долго ворочались с боку на бок, но в конце концов забылись глубоким сном.

На следующее утро после завтрака Линдсей отозвал Ридера в сторону. Чтобы их не подслушали, они вышли на плац. Когда Линдсей и Ридер оказались на маленьком пятачке, со всех сторон отгороженном двухэтажными зданиями, они вмиг расслабились, испытав новое, непривычное ощущение покоя.

— Этот Штейн… — заговорил Линдсей, — мы могли бы с ним сегодня повидаться? Я хочу избавиться от дневника. Аллигатор говорит, что мы завтра уедем в Каир…

— Два года назад я несколько месяцев прожил в Иерусалиме, — ответил Ридер, — так что я знаю город. Лавка Штейна неподалеку от казарм. Аллигатор занят завтрашним отлетом. Думаю, что мы можем сейчас проскользнуть мимо часовых…

— Так пошли!

— Только предоставьте мне вести все переговоры. Я знаю, как и на что отреагируют эти парни…

Все оказалось удивительно легко. Ридер уверенной, твердой поступью вошел в будку у шлагбаума. В руках он уже держал удостоверение, в котором указывалось, что он майор и служит в разведке.