Браун снова отхлебнул бренди и почувствовал еще большее расположение к Уэлби. Это крепкий парень, он сумеет сохранить тайну и не разболтает ее в каком-нибудь клубе всему Лондону. С болтунами Браун уже не раз сталкивался. «БОЛТУН — НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА!» Браун повернулся и посмотрел на Уэлби, который застенчиво улыбнулся в ответ на молчаливое одобрение в глазах начальника.

— Хорошо бы, вы немного задержались и подольше побыли с нами! — задумчиво протянул Браун.

— Это зависит от того, как я управлюсь с работой.

— Это зависит от меня!.. Значит, вы изрядно пощипали немцев за спиной у Франко? Насколько я понимаю, вы бывали в Испании до войны, да?

— Да, но давно, — откликнулся Уэлби и не поддержал этот разговор.

Браун допил бренди и распрямил плечи. Он принял решение. Он совершит очень серьезную ошибку, если не поделится с кем-нибудь сведениями об операции «Орлиное Гнездо». Браун начал медленно вертеть в руках пустой бокал.

— Мы послали одного парня, Линдсея, на встречу с фюрером. Линдсей познакомился с ним еще до войны. — Браун помолчал. Незачем посвящать Уэлби в подробности, докладывать, каким образом Линдсей проник в третий рейх. — Дело в том, что мы разработали план побега после того, как он выполнит задание. Он должен добраться до Мюнхена. Место условной встречи — такой безобразный, огромный собор с двумя одинаковыми куполами, похожими на луковицы…

— Собор Божьей Матери, — пробормотал Уэлби, уставившись в другой конец зала.

Американский солдат выходил из бара вместе с девушкой.

— Вы были в Германии? — поинтересовался Браун.

— Недолго, — ответил Уэлби и снова умолк, не глядя на собеседника.

— Да, это собор Божьей Матери. А когда вы были в Германии?

Браун насторожился: впервые после своего столкновения с автобусом, чуть не закончившегося для него фатально, он испытал серьезные опасения. У него мелькнула мысль, что Уэлби надо как следует прощупать. Тот почуял, что желание пооткровенничать покидает Брауна, и понял, что нужно действовать.

— Я был членом Англо-Немецкого клуба, — объяснил он. — Следил за нацистами. В моем деле это указано…

— Да-да, верно. — Браун подумал, что все равно переступил грань дозволенного. Лучше уж сбросить с плеч тяжелую ношу и продемонстрировать Уэлби, что он считает его за своего. — У нас есть агент Пако, — продолжил Браун. — Довольно глупая кличка, да? Он будет ждать Линдсея по понедельникам, в одиннадцать утра. Пако переправит его через границу в Швейцарию. Надо, чтобы не только я, а и еще кто-нибудь знал об этом. А то вдруг я снова повстречаюсь с автобусом!

Больше Браун ничего не сказал, свел все к шутке, заставившей Уэлби улыбнуться. Вскоре после этого они вышли из бара. Браун споткнулся на ступеньках, но отказался опереться на предложенную ему руку. Морально он чувствовал себя лучше. Ведь теперь у Линдсея была дополнительная поддержка! Однако физическое самочувствие Брауна оставалось ужасным. Голова разламывалась от боли. Он мечтал только о том, как бы добраться до дома и завалиться в постель.

Через четыре дня в Кремле Сталин опять вызвал к себе Берию. Генералиссимус протянул начальнику НКВД расшифрованное донесение из советского посольства в Лондоне, адресованное Казаку; усы у Сталина обвисли, нос заострился, глаза беспокойно бегали.

— Как я и говорил, англичане закидывают удочки, пытаясь заключить с Гитлером сепаратный мир. Этот подполковник авиации Линдсей — эмиссар Черчилля.

— Мы можем его убить, — немедленно предложил Берия. Для него это было привычным решением любого вопроса: если кто-то мешает, его нужно ликвидировать. Такая тактика прекрасно помогала в щекотливых ситуациях. Однако Сталин покачал головой и коварно улыбнулся.

— Погоди! Неужели я единственный человек в Советском Союзе, кто умеет просчитывать на один ход вперед? Если будет нужно, я дам понять Черчиллю, что знаю о задании Линдсея, и смогу его этим шантажировать. А пока что у нас есть и другие возможности. Ты же видишь, тут говорится о том, что Линдсей, возможно, попытается бежать, используя в качестве перевалочного пункта Мюнхен…

— Ну и что? — подзадорил своего хозяина Берия.

— А то, что в случае необходимости мы натравим на него немцев! Не мы, а они убьют Линдсея!

Карл Грубер из гестапо был низеньким, толстым и бледным — как человек, который редко бывает на свежем воздухе и проводит большую часть жизни взаперти, сидя в конторе. Направляясь к Борману, он надел форменный кожаный плащ с ремнем, а на мясистый лоб надвинул мягкую шляпу. Притаившись за занавеской, Борман поджидал его безо всякого энтузиазма. Все люди, связанные с Гиммлером, были его врагами. А этого незваного гостя он сразу возненавидел из-за его внешности. Засунув руки в карманы, Грубер шарил маленькими, как у ящерки, глазками по двору, высматривал все, о чем можно будет сообщить в докладной записке.

Он знал расположение домов в военном городке: перед тем, как уехать с Принц Альбрехтштрассе в Берлин, Грубер внимательно изучил и запомнил карту местности. Подойдя к порогу, он был ошарашен: дверь неожиданно распахнулась, и показался Мартин Борман.

— Что вам надо? — рявкнул Борман.

— Я из гестапо. Разрешите отрекомендоваться: Карл Грубер…

— Входите! И поплотнее закройте за собой дверь.

Борман прошел в кабинет, сел за стол и указал посетителю на деревянный стул без обивки — самое неудобное сиденье во всей комнате. Грубер осторожно сел, словно опасаясь, что стул не выдержит его веса. Он шарил глазками по комнате, изучая обстановку. При этом руки его как бы сами по себе достали папку, куда был вложен листочек бумаги. Грубер отличался повышенной аккуратностью. Он тщательно соблюдал все формальности.

— Вот мое удостоверение, рейхслейтер, — хрипло проговорил он. — А вот отдельный документ, которым я уполномочен досконально проверить систему безопасности в Волчьем Логове…

— Спасибо, я умею читать, — оборвал его Борман. — Однако советую вам не становиться поперек дороги…

Борман нарочно умолк, не досказав фразы, что моментально привело гестаповца в смятение… Грубер, конечно же, угодил в эту ловушку.

— Я буду действовать очень осторожно, — заверил он Бормана. — Разумеется, я прибыл сюда по приказу фюрера…

— Господи, ну, мне ли не знать? Я же сам отправлял в Берлин приказ, но которому вы сюда явились. — Борман пристально поглядел на Грубера, который, в свою очередь, быстренько осмотрел комнату.

Это, естественно, не укрылось от взора хозяина кабинета. Борман бросил бумаги на стол и обрушил на гестаповца неожиданное известие, которое оказалось для него подобно взрыву бомбы.

— Вас опередил абвер! Майор Гартман уже довольно долго занимается тут тем же, чем и вы намерены заняться: системой безопасности…

— АБВЕР?!

— Да, я именно так сказал. У вас что, неважно со слухом?

Борман с удовлетворением наблюдал, как на жирном свином рыле появляются изумление и ужас… Однако он не смог в полной мере насладиться приятным зрелищем, потому что на душе у него кошки скребли. Когда самолет фюрера по пути из Смоленска разбился, Мартин Борман попал в кошмарное положение. Правда, до сих пор ему удавалось выкручиваться… Но началась эта неприятная история еще до того, как фюрер полетел на самолете в Россию.

Гитлер интуитивно чувствовал, что в Волчьем Логове есть предатель. Но он не знал, кто именно.

— Борман, — сказал он как-то в час ночи, когда закончился военный совет, — за моей спиной орудует советский шпион. Я знаю, он здесь! Мы должны немедленно провести доскональную проверку.

— Наверное, следует усилить внешнюю охрану? — предложил Борман.

Дальше этого он продвинуться в своих догадках не посмел.

— Да этот предатель торчит тут все время! — прорычал Гитлер. — Он здесь, среди нас… Грязная свинья, он передает Красной Армии все последние сведения о наших войсках! Поймите же, Борман! Нужно найти этого мерзавца и повесить! Никто не должен уклоняться от дознания! Ни один человек!