— Когда я оказался во второй раз в Бергхофе, мне отвели ту самую комнату, в которой я видел двойника. Оттуда все было убрано, но те, кто это сделал, забыли о полках в низу платяного шкафа. Я обнаружил там целую военную библиотеку: труды Клаузевица, фон Мольтке и других…

— Те же книги, как известно, штудировал и Гитлер, — подтвердил Гартман. — Этот новый фюрер всесторонне готовился к своей роли, может быть, репетировал ее долгие годы, и, конечно же, изучал те же военные книги, что и реальный Гитлер. Но ему не хватает интуиции подлинника. И он преподнесет Сталину победу на блюдечке с голубой каемочкой…

— Так вы считаете, что я прав?

— Да. Есть и другой довод. Гитлер больше не пользуется своим ораторским искусством, не выступает перед толпами людей: то есть, не пользуется талантом, который вознес его на вершину. Это кажется странным упущением, пока не поймешь, что публичные выступления — единственный вид деятельности, за который не отважился взяться лже-фюрер. Талант ведь не подделаешь! Это решающий довод. А вот и Пако!

— Хотите посмотреть, как твердо мы намерены воевать с немцами? — спросила Пако. — Пойдемте со мной, оба…

Она повела их вниз по склону к тому месту, где партизаны выстроили цепочку валунов на самом краю обрыва.

— Это не моя идея, — объяснила Пако. — На этой… демонстрации настоял Хелич.

— На демонстрации? — переспросил Линдсей.

— Да, демонстрации воли партизан к победе. Я отговаривала его, но он настоял на своем. Так что смотрите…

В группе партизан, стоявших за валунами, Линдсей увидел Хелича, на поясе которого висело множество гранат. Линдсей находил эту партизанскую моду весьма опасной. Здесь собрались все. Дружелюбный круглолицый Милич улыбнулся Линдсею. Суровый Бора отвернулся при их приближении. На лице доктора Мачека застыло выражение, далекое от счастья (Линдсею было интересно, почему)… Заместитель Хелича Влатко Йованович, стоявший за спиной командира, начал махать руками, жестами призывая Пако смириться… Что тут творится? — недоумевал Линдсей.

У Хелича был довольный вид. Он провел их вперед и поставил между двумя тяжеленными камнями, чтобы они видели уходящую вертикально вниз пропасть. Хелич даже похлопал англичанина по плечу и что-то сказал Пако.

— Он хочет, чтобы вы наблюдали за дорогой, — перевела Пако и добавила: — Вон они приближаются.

Внизу миниатюрные фигурки размеренно шагали по разбитой, извилистой дороге, которая сверху казалась ниткой. Когда колонна подошла совсем близко и стала проходить под ними, Хелич протянул Линдсею бинокль и что-то сказал. Гартман достал свой бинокль.

— Он хочет, чтобы вы хорошенько разглядели колонну, — сухо произнесла Пако.

Заинтригованный, Линдсей настроил свой бинокль. К его удивлению, колонна состояла из женщин в возрасте от двадцати до сорока лет. Они были вооружены всевозможными видами оружия.

Вокруг талии болтались почти обязательные для партизан ручные гранаты: они свисали со всех сторон, словно какие-то устрашающие украшения. За пояс были засунуты пистолеты. На боку у каждой женщины красовались ножны с кинжалами. Многие несли винтовки, некоторые — автоматы.

На головах у всех были головные уборы, какие носили югославские партизаны, на каждом — что-то красное. Линдсей догадался, что это пятиконечные коммунистические звезды. Было что-то жуткое в этой бесконечной, неумолимо продвигающейся вперед веренице женщин. Ни одна из них не подняла взор к вершине обрывистой скалы, нависавшей над ними, хотя Линдсей был почти уверен, что женщины знали о наблюдающей за ними группе соотечественников.

— Кто они? — спросил он, опустив бинокль.

— Бригада Амазонок, — бесстрастно ответила Пако.

Хелич возбужденно заговорил с девушкой, та, сверкнув глазами, заспорила… голос ее оставался ледяным. Пако отрицательно покачала головой, и Хелич посмотрел на нее угрожающе. Он вынул пистолет и направился на Линдсея. Пако повернулась спиной к командиру и заговорила по-немецки, чтобы Гартману тоже было понятно.

— Хелич требует, чтобы я сказала вам следующее: Бригада Амазонок — это те, кто выжил после нападения немецкой команды на маленький городок. Все мужчины погибли в бою. Женщины сами собрались в эту, так называемую Бригаду Амазонок, прошли обучение у партизан и отправились на охоту за командой, бесчинствовавшей в их городке. Вы, надеюсь, понимаете, что я рассказываю эту историю только по приказу Хелича?

— Давай заканчивай! — сказал Линдсей.

— Они думали, что отыскали тех немцев и загнали их в ловушку в ущелье. Окруженные немцы не ели несколько дней и выбились из сил. Они капитулировали…

— Продолжай, — мягко промолвил Линдсей.

— После того, как немцы сдались, их всех до единого кастрировали! Остального Хелич не знает, но я расскажу вам. Это были не те немцы! Они не нападали ни на какой городок. Теперь Хелич провел этих женщин парадом, чтобы показать вам, как все его люди — и мужчины, и женщины — сражаются с врагом. Иногда мне хочется позабыть о них и никогда их больше не видеть…

Гартман помрачнел. Хелич поднял пистолет и, приставив дуло к его лбу, что-то сказал Пако.

— Он хочет, чтобы вы еще раз посмотрели в бинокль на женщин, — объяснила Пако. — Говорит, что если вы не подчинитесь, он нажмет на курок.

— Скажите этому поганому убийце, пусть действует!

Гартман бросил бинокль к ногам командира партизан и выпрямился. Линдсей увидел, что Хелич плавно нажимает на спусковой крючок. Пако разразилась целым потоком сербохорватских слов. Англичанин ни разу еще не видел на ее лице такого страшного презрения. Хелич спустил курок.

Раздался щелчок.

Пистолет был не заряжен. Гартман не шелохнулся, в лице его не было ни кровинки. Хелич опустил оружие и заговорил вновь.

— Он говорит, что вы — смелый человек, — перевела Пако.

— Передайте ему, что я не могу ответить комплиментом на комплимент, — отозвался Гартман.

Он сунул руки в карманы куртки и направился прочь. Линдсей и Пако пошли за ним на вершину холма, к скалам, на которых они сидели до этого. Гартман снова уселся и посмотрел на англичанина.

— Знаете, почему я спрятал руки в карманы? Не мог сдержать дрожь. Я там чуть было не обделался…

— Надо бежать от этих ублюдков, и чем скорее — тем лучше, — резко сказал Линдсей.

После этой истории с Хеличем между немцем и англичанином возникла какая-то тесная внутренняя связь. Что же касается Пако, то она даже не попыталась возразить, услышав последнюю фразу Линдсея. БЕЖАТЬ…

Сержанта Лена Ридера привели, когда темнота, словно черное покрывало, окутала партизанский лагерь. А точнее, сержант Ридер привел троих обнаруживших его партизан во главе с Миличем.

Одетый в форму сержанта британской армии, Ридер шагал впереди, будто командир. Этот гладко выбритый двадцатисемилетний парень ростом примерно пять футов восемь дюймов, с орлиным носом и настороженными глазами, держался очень уверенно.

Он поинтересовался:

— Кто начальник этой чертовой банды?

— Так вы англичанин?!

Линдсей, ошеломленный появлением новичка, вскочил, держа в руках миску с ужином, который он жевал без особого энтузиазма. Ридер не проявил ни малейшего удивления и обратился к земляку так, словно их встреча была совершенно естественной:

— Я коренной лондонец, родился там и вырос. Сержант Лен Ридер, войска связи. На гражданке водопроводчик, поэтому мне сказали: «Ридер, мы сделаем из тебя радиста». О, я, кажется, нарушил субординацию?.. Вы случайно не подполковник Линдсей?

— Совершенно верно.

— Сэр! — Ридер откозырял, продемонстрировав все свое умение. — Кто-нибудь из этих бродяг вокруг нас понимает по-английски?

— Только светловолосая девушка по имени Пако. Она отошла куда-то.

— Значит, я могу говорить, и никто, кроме вас, ничего не уловит?

Ридер держал в одной руке английский автомат «стен», и до Линдсея только сейчас дошло, что сержант умудрился сохранить при себе оружие. На его поясе висел туго набитый подсумок с патронами; амуницию дополнял вещмешок.