Ийаду Арзила провела три дня и три ночи за молитвами, дожидаясь, чтобы боги назвали ей имена тех, кто должен был пробраться в Телгет. Среди них оказалась энданская принцесса, одна из учениц жрицы, два опытных воина, и царевна Гуалата. Когда Верховная жрица назвала ее имя, Гуалата, разве что не визжала от счастья, а бедная царица только губы сжала плотнее, узнав, что ее единственное дитя скоро отправиться в путь, из которого, возможно, не будет обратной дороги.

Не принято спорить с богами у азанагов, как бы ты ни был против их решений, вот и царица на прощание лишь обняла свою дочь, пожелав ей удачи и скорейшего возвращения.

Леа оглянулась на подругу, та с интересом пялилась на крылатый труп, еще бы, ей пока не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Видно было, как царевна борется с желанием потрогать невиданную зверюшку. Ее Высочество вздохнула, и принялась по памяти отсчитывать шаги, плиты, отслеживая на своем пути, высеченные на камне символы. Одно неверное движение, и даже не узнаешь, откуда явилась смерть.

Жители Телгета всегда славились своим умением ставить хитроумные ловушки против незваных гостей. Каждый, из идущих следом за девушкой людей проговаривал про себя те же слова, что беззвучно шептали губы Ее Высочества: «Правая нога на вторую от символа солнца плиту, левой наступить на изображение священного цветка, два шага прямо, остановиться у барельефа древа жизни, в его корнях запутался огненный змей, нажать на его голову, и до первой двери можно идти спокойно».

Ключ от двери был у каждого жреца, и сейчас болтался на шее принцессы увесистым кулоном. Выточенный из неизвестной, твердой как камень, и тяжелой, как метал породы дерева, ключ сильно напоминал затейливое украшение. Леа сняла его, совместила с узорчатой скважиной и повернула несколько раз сначала в одну сторону, а потом один — в противоположную.

Дверь открылась также легко, как и предыдущая. Сразу за ней начиналась лестница, сбегавшая вниз крутыми перилами. Девушка перевела дыхание, предстояло снова вглядываться в каждый камешек, терпеливо повторяя про себя, зазубренную схему безопасного пути.

Через полчаса они, наконец, достигли цели, последняя каменная дверь, с грохотом ушедшая в пол, открыла проход в круглый зал. В центре этого зала, на большом плоском камне, высился идол. Леа нахмурила брови. Это был тот самый идол из ее сна, только сейчас у него не хватало одного глаза, его тело было покрыто сетью трещин, и влажно блестело в свете факелов. Вокруг статуи вились начертанные чем- то красным линии.

Девушка присела и тронула жидкость пальцами, кажется, это была кровь. Она сочилась из перевернутого медного конуса, нависавшего над каменной статуей безобразной глыбой, и по капле падала прямо на голову идола, разлетаясь во все стороны мельчайшими брызгами. Что находилось выше конуса, было неясно.

Зал, казалось, не имел потолка, стены уходили вверх бездонным колодцем Ее Высочество поморщилась от отвращения, потом протянула руку к идолу и замерла. Вокруг статуи чувствовалась незримая чуждая сила, так ощутимо давившая даже сквозь всю ее хваленую защиту от магии.

— Ваше высочество, стойте! — негромко произнесла, впервые за этот час, нарушив всеобщее молчание, высокая сильная девушка.

Это была ученица Арзилы, молодая жрица Еней.

— Вам нельзя его трогать, пока мы не обеспечим безопасной дороги для возвращения.

Леа виновато кивнула головой. Сила ее ненависти к этому божку была так велика, что на миг заставила позабыть обо всех строгих инструкциях, которыми снабдила ее в дорогу Верховная жрица. Между тем, ее товарищи терпеливо ждали дальнейших указаний.

Жрица посмотрела вверх, сложила ладони лодочкой, и над ее пальцами затрепетало легкое невесомое пламя, похожее на оранжевого мотылька. Оно оторвалось от рук и стало подниматься вверх, превратившись в беззаботно витающий в потоках воздуха огонек. Яркий свет магического огня заставил расступиться черную мглу подземелья, и все увидели уходящие вверх стройные колонны, подпиравшие узкие выступы с точно такими же колоннами. И так до тех пор, пока от потолка не оставалось узкое квадратное отверстие колодца, сквозь которое были видны холодные зимние звезды.

Леа в который раз подивилась причудливой фантазии и титаническому труду древних строителей, сумевших вытесать из цельной скалы такую красоту. Между тем ее напарники по одному забрались вверх по колоннам на первую площадку, затем еще выше — на вторую и уже с нее спустили вниз веревку. Леа привычно соорудила из нее нехитрую систему, опутавшую ее грудь и бедра веревочной «сбруей», и стала дожидаться, пока все ее товарищи окажутся наверху.

С Леа осталась только жрица, она замерла рядом со статуей, мягко поводя перед ней руками и шепча молитвы, потом посмотрела на принцессу и виновато сказала, — Я не смогла, определись, что за магия защищает эту статую, Вам придется справляться с колдовством темных богов самой. Надеюсь, Ваш дар сильнее. Моих собственных сил, если Великая богиня будет милостива ко мне, должно хватить на то, чтобы вытащить нас отсюда.

С этими словами Еней осенила Ее Высочество обережным знаком и как кошка взлетела вверх по колонне. Оставшись в одиночестве, Леа снова вгляделась в лицо идола. Кровь, заливавшая его лицо, густела на глазах, впитываясь в трещины. Даже в пустой глазнице, казалось, мерцала, то ли залетевшая туда алая капля, то ли возрождавшееся око идола. Перед глазами снова стали четкие картины из давнего сна: катящиеся по лестнице изувеченные тела и груда еще трепещущих сердец на подносе, залитом кровью.

Девушка решительно вынула нож, подарок богини должен был помочь ей справиться с врагом, и вонзила его в сверкающий рубин. Драгоценный кристалл неожиданно легко раскрошился под острой сталью, рассыпаясь в красную пыль, и в то же мгновение поползли в разные стороны, соединенные куски камня, вновь обращая в прах воссозданного монстра. На этот раз идол рассыпался полностью, оставив на постаменте лишь кучу из черного песка. Словно повинуясь неслышному приказу, Леа сгребла в одну ладонь рубиновую крошку, а другой рукой зачерпнула песок. Спроси ее кто, зачем она это делает, Ее Высочество не смогла бы внятно объяснить, но в данный момент у нее не было ни каких сомнений в правильности своего поступка.

Сообразить, что же дальше делать со своей добычей она не успела, резкий рывок веревки заставил девушку взмахнуть руками, ее тело вдруг оказалось сразу в нескольких ярдах над полом, и весьма своевременно, потому, что вместо плит из желто- розового известняка внизу растекалось огненное море.

Горело все, камень, кровь, песчаная куча, основание колонн, бронзовые статуи. Огонь охватил даже стены, грозя поглотить весь зал, а может и весь храм в жарком вихре. Снова рывок веревки, и Леа оказалась выше медного конуса.

Девушке хватило мимолетного взгляда, чтобы обнаружить источник капавшей крови. Над полым чаном висели подвешенные на цепях жертвы. Их лица были искажены предсмертной мукой и ужасом, глаза мертво смотрели прямо на принцессу. Жизнь уже покинула этих людей, а кровь продолжала по капле сочится из маленьких ранок на ногах, стекая по стенам конуса, как по гигантской воронке. Лишь на мгновение мелькнула эта страшная картина перед девушкой, ее вытащили из огненного ада так же быстро, как выдергивают энданские крестьянки из своих грядок морковь.

— Ты как, не обожглась? — заботливо поинтересовалась Гуалата и Леа почувствовала, что ее ладони и впрямь горят.

Она разжала их, и стоявшая рядом жрица ахнула, — Да разве так можно?!

В следующее мгновение она достала из кармана деревянные коробочки, в которые осторожно, не прикасаясь руками, стряхнула честно добытые принцессой останки поверженного идола, и одну полную прозрачной зеленоватой кашицы.

Еней быстро смазала обожженные до мяса ладони Ее Высочества не прекращая ее отчитывать, — Как вы могли так беспечно, не спросив совета хватать первое попавшееся, на что упал ваш взгляд?! Ийаду Арзила, несомненно, будет вам благодарна, но она вполне могла бы и обойтись без этих образцов! А вот вы, Ваше высочество, еще месяца три меч в руки взять не сможете, хорошо, если шрамы не останутся! А уж как больно будет… так что придется терпеть.