— То-то и оно, что знаю. И эти связи работают в оба конца. Если кто-то из родственников влипнет…

Взгляд со стороны

— Я грязный, потный, вонючий…

— Тс-с-с, не говори глупостей. Ты живой. Ты вернулся.

— Ты ждала?

— Ждала. И девочки ждали.

— Не ревнуешь?

— Немного. Чуть-чуть.

— Ага. Значит, и любишь немного. Чуть-чуть.

— Я же говорю — глупый. И шутишь глупо.

— Ну-у-у, не повезло тебе с мужчиной.

— Совсем глупый. Вы все глупые.

— А ещё грязные, потные, вонючие…

— …и упрямые.

— Особенно я.

— Особенно ты. Ванна давно готова. И не остынет. Только… давай ещё немного вот так постоим, а?

Второй

Утром мы отправились в форт. Как всегда — не только ради встречи со знакомыми, но и имея кучу дел. Но ради разнообразия Ирнаена с Каноком в этот раз не остановили на входе, а караульный вытянулся в струнку. Похоже, Арадиус успел разобраться с внутренними проблемами. Интересно, что он с крысом-лейтенантом сделал? Не убил — это точно, не тот у капитана характер. Выслал? Или припугнул и оставил на своём месте? Ладно, не буду гадать. Всё равно сейчас расскажут. Вон, Старый уже заметил нас, рукой машет. Хм, и Крюк там рядом, и… Точно! Наших гоняют. А мы-то гадали, куда вся толпа с утра убежала… Слышь, партнёр? Похоже, успел ты их запугать… С того: стали бы они до рассвета на тренировку подниматься, а?.. Вот и я о том же.

Первый

И ничего я их не запугал. Просто парни осознали необходимость повышения квалификации. Ну, или начальству, то есть нам рвение показывают. Так, на всякий случай, пока большой и страшный я не придумал чего похуже. Хотя, если честно, хочется верить именно в первое.

Под такие вот философские рассуждения о чистоте и незамутнённости побудительных мотивов близких нам представителей хомо тёмнус… нет, скорее, тёмнус сапиенс… Хм-м-м? А как по-латыни «тёмный»? «Чёрный» — вроде бы «негрус», а «тёмный»? «Даркус»? А какая разница? В общем, бойцов наших. Потому что мы, как и положено хорошему командиру, постоянно о своих людях думаем. Ага. Об их благе и… Короче говоря, чтоб все были… Стоп! Сбился. Да и дошли уже.

Взгляд со стороны

— Присаживайтесь, уважаемый Казус, я сейчас освобожусь, — Арадиус, кивнув вошедшему на обшарпанный стул, опять уткнулся в какую-то бумагу. Людоед же, воспользовавшись приглашением, уселся поудобнее и занялся разглядыванием кабинета. Строго говоря, смотреть было не на что — со времени самого первого визита не только не добавилось каких-либо новых предметов обстановки, но и старые, похоже, не сдвинулись с положеных мест даже на полпальца. «Педант, — с удовольствием подумал Кас. — Педант и зануда. Совсем как я». В это время комендант отложил документ, потянулся и довольно хмыкнул.

— Рад вас видеть живым и здоровым, уважаемый Казус. Как прошёл выход?

— Лучше, чем могло быть, но хуже, чем хотелось, — ухмыльнулся собеседник. — Я вам новую заботу притащил, капитан.

— И почему я ожидал чего-то подобного? — подняв глаза к потолку, вопросил пространство Арадиус. — Только-только разобрался наконец-то с одним, и вот…

— Потому что работа у меня такая, — преувеличенно любезно объяснил Людоед, — радость людям доставлять.

Внимательно оглядев гостя с ног до головы, комендант скептически хмыкнул: ну да, как же, радость. «А с другой стороны, — вдруг подумал он, — наконец-то появилась надежда на изменения к лучшему. Так что можно и поработать».

— Так что за заботу вы притащили, уважаемый Казус?

Второй

Следующий визит мы нанесли знакомому ювелиру, показав добытые на островке артефакты (браслет и кольцо предназначались для женщин: первый предохранял от нежелательной беременности, а второе облегчало жизнь в некоторые дни. О ножах же мастер сказал только то, что с ними на самом деле лучше быть поосторожнее) и договорившись об изготовлении серебряной пластинки на ножны нашей девочки.

Ювелир, услышав, что нам нужно, как-то неопределённо поморщился и неожиданно спросил:

— Я правильно понимаю, что вы не хотели оскорбить меня таким простым заказом?

— Совершенно правильно, мастер.

— А могу я узнать, для чего нужна такая пластинка?

Мы отстегнули меч и положили на низенький столик, стоявший между нами и ювелиром:

— Её нужно будет закрепить на ножнах.

Взгляд со стороны

Почтенный Кастониус, нынешний старший жрец Тар'зирата, получив сообщение послушника о том, что в городской храм вошёл называющий себя Людоедом, не смог сдержать тяжёлого вздоха: дела, которые необходимо было обсудить с этим… существом (в последнее время называть того, кто обитал в молодом теле, человеком жрец не решался даже мысленно) в предстоящем разговоре, не показались бы приятными или хотя бы просто безопасными даже отъявленному оптимисту. С другой стороны, ни откладывать беседу дальше, ни перепоручить её кому-нибудь другому было невозможно.

Когда через несколько минут мертвоглазый так и не появился, жрец послал дежурного стража выяснить, что могло задержать важного гостя, и спустя ещё какое-то время торопился к главному залу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Первый

— А я думал, что переоценил вашу храбрость, — хороший голос у этого алтаря (или бога?), не слишком низкий, бархатистый. С этакой барственной ленцой. В опере бы ему петь.

— Не храбрость, а дурость, уважаемый, — а как ещё к нему обращаться? Великий? Величайший? Великолепный?.. В последнем случае в памяти почему-то всплывает грустно улыбающаяся физиономия Бельмондо. — Храбрость, она у героев.

— А вы, значит, не герои? — а теперь в голосе явственно слышен скепсис.

— Ну, если вы желаете, чтобы мы были героями…

— А что с этим не так? — хм, унюхал подвох. А всё же интересно, кто это? Кто-то из богов или алтари, обзаведшиеся коллективным разумом?

— Да всё так. Просто в девяти случаев из десяти героизм — это борьба с последствиями чьего-то разгильдяйства.

— А в десятом?

— Борьба со стихийным бедствием.

Пауза. Задумался. Интересно, кем он себя решит считать? Или соскочит? Хм, а почему я думаю, что не откажется от темы нашего героизма, а?

— Нет в тебе уважения к богам, — соскочил. И намекнул, что бог. Ага, именно намекнул, прямо не сказал. А если чуть-чуть нажать?

— А вы — бог, уважаемый?

— Хм…

— Так да или нет?

— А какие ещё могут быть варианты? — н-да, не получилось. Ещё раз попробовать?

— Да какие угодно. Так бог?

Опять пауза. Интересно, почему это не желает ответить прямо? Особенно если бог? Боится, что мы тут же бросимся что-нибудь выпрашивать? Или, наоборот, опять наорём, если не бог? Строго говоря, нам без разницы. Нам договориться надо.

— Ну, допустим, бог.

— А если без «допустим»?

— Зануда ты, — вздох, тяжёлый. Я почти поверил. Мне его почти жалко. — Бог я, бог. Доволен?

— Пока не знаю. Если договоримся, буду доволен.

— Ну вот! Что я говорил?!

— Что во мне нет уважения к богам, уважаемый. Но это не так. Уважение есть, а вот с почтением — да, с почтением проблемы, — будет копать дальше? Как бы нам тут до вечера не застрять. Точно, застрянем: опять задумался. Не бог, а винда при нехватке памяти. Сейчас ещё в синий экран вывалится, не дай… э-э-э… Н-да.

— А не боишься? — хороший вопрос. Вот только на фиг он сейчас?

— Я вам нужен, уважаемый. Причём именно я или подобный мне атеист.

— Кто?

— Неверующий. А что касается страха… Честно говоря, не знаю. Опасаюсь — да. А вот боюсь ли? — и ведь не соврал! — Да и напакостить могу очень сильно, — блин! На хрен я это сказал?! Ой, дура-ак!!!