Собрав все пожитки, Мариель и Зоопарк присели на дорожку, хлопнули по чарке какой-то ягодной бражки. Побратались, обзывая друг друга приглянувшимися вариантами имён: Машка и Серъёшка. Двинулись на восток…
С этих пор другом Зоопарка ненадолго стала серая Мариель, голубоглазая немка, заправски командующая, лихо пьющая и по-мужски хохочущая. Но по Диджею он скучал. А Мария иногда скучала по эльфу…
Могло быть и так, или Признание Марии. (Мартину)
Когда вернёшься, я прощу.
Наверно, будет не так гадко:
Я буду ощущать украдкой,
Что я не брошена и не ищу,
Не вглядываюсь в лица и в глаза,
Из сердца выгнав глупую надежду.
Я не ищу тебя. Но по ночам, конечно,
Ко мне стучится робкая мечта.
Ах, как сентиментально! Я стара.
Мою далёкую весну похоронила,
Бежала за тобой через полмира,
Когда ты правил — стала не нужна.
Роптать меня не научили —
Другое было время, боли.
Вся нищета — в любовниках сеньоров
Иль просто шлюхи — все так жили.
Но старость моя — грустная подруга:
В вине и грубости топлю любовь свою.
Я силу воспитала — и за то благодарю,
Самостоятельность моя — твоя услуга.
Уже не девочка — века меня сломили.
Мой Мартин, жду тебя, твоя Мария.
Глава 30. Кинолухи. ч.2
Алтай
— Какого, мать твою верховную, это было? Ты, ушан пещерный, рассказывай, откуда взялась эта тварь! — ярился Грим по дороге в промёрзлый подвал.
Они шли, а Пашка в стазисе летел перед ними, словно мумия с моторчиком. Лорешинад невозмутимо поведал историю появления собаки.
Оказалось, что после «пытки» стрижкой менестрель предложил спеть свою первую песню. Эльф согласился. На втором куплете из кустов раздалось одобрительное подвывание и показалась заинтересованная собачья морда. Музыка прервалась, пальцы Пашки заплясали по струнам, а лицо юноши исказила гримаса страха. Зверь мгновенно сменил настрой и злобно зарычал.
Павел вздрогнул, но собрался и заиграл вновь. При этом он сбивчиво, но почти что в стихах рассказал местную легенду о какой-то Агапке. И сказал, что боится всех чёрных собак вообще. Мысль об убийстве невинного животного эльфу не понравилась. Но ситуация требовала действий.
— Продолшай играть, — распорядился он. — Отвлеки её на немного.
— Я!? — просипел юноша.
— А ты шёлаешь ловить этого с-зверя сам?
Становиться главным орденским собаколовом бард-оруженосец не желал. План эльфа он не понял, но решил ему довериться. Отчаянно фальшивя, он запел:
Собака бывает кусачей
Только от жизни собачьей…
[40] …И пошёл в сторону кустов. Зверь пересек двор и устремился за менестрелем, не менее фальшиво аккомпанируя музыке воем.
Тем временем Лорешинад метнулся в другую сторону, и, не мудрствуя лукаво, срезал веревку с механизма насоса. Затем в обход пробрался в хвост музыкальной процессии как раз в тот момент, когда менестрель споткнулся и сел на землю.
— Дальше ты с-знаешь, кхолдун, — закончил рассказ эльф, в упор не замечая испепеляющего взгляда Грима.
— Слышь, очумелец ушастый, — подозрительно спокойно сказал колдун, укладывая Пашку на стол в лаборатории, — когда я откачаю мелкого и высплюсь — будь готов КО ВСЕМУ. А ещё лучше — не будь тут вообще. Я понятно выразился?
— Xas, — кивнул Лорешинад.
Грим принялся рыскать по архиву-лаборатории, умудряясь одновременно сыпать проклятиями, листать несколько книг и поддерживать стазис-поле вокруг лежащего на столе Павла. Последнее на данный момент было самым важным, потому что иначе процесс старения сильно ускорялся.
Эльф благоразумно решил не мешаться, и встал в углу рядом с чучелом большого бурого зверя. Судя по хорошему состоянию, прописалось чучело в подвале не так давно.
«Не удивлюсь, если ему просто не повезло попасть под горячую руку…» — мимоходом подумал вин`эсс.
В какой-то момент Грим остановился, удивлённо разглядывая книгу в ярком переплёте.
— Что в архиве тамплиеров делает «Конёк-Горбунок», и почему я его не видел раньше?.. Хм! Там вроде рецепт был как раз для нашего случая… — Он пролистнул книгу в конец и зловеще усмехнулся. — Спрашиваю чисто для проформы: есть предложения?
Эльф покачал головой.
— Мне не с-знакома эта магия, кхолдун.
— Замечательно! — развеселился Грим. — Тогда притащи мне сюда ведро воды. Вот где хочешь, там и добывай. Раз насос мне рас…, будешь теперь заместо него. Что зыркаешь? Тут написано русским по белому: две воды, одно молоко. Молоко я, так и быть, предоставлю. А ты марш за водой, пока я не передумал. Речка справа по курсу от выхода.
Было странно наблюдать столь резкую перемену настроений. Грим явно что-то задумал. Но он сейчас был главным в замке, и Лорешинад, подхватив указанное ведро, отправился на поиски воды.
* * *
Вернувшись, эльф обнаружил перед замком костер, вокруг которого прохаживался Грим, поигрывая большой ложкой. Над огнем на треноге стояла кастрюля, от которой шёл аппетитный мясной запах. Вблизи оказалось, что колдун зачем-то нацепил фартук с изображением едва одетого женского тела.
Стоило Лорешинаду поставить ведро на землю, Грим задумчиво покосился на кастрюлю, облизнулся, вытер руки об женские бёдра и сообщил:
— Менестрель у нас и так был не очень упитанный, а тут постарел еще… Эх, тяжела и неказиста жизнь колдуна-неофашиста…
— DOS UKT CAL?![41]- Секунду эльф ошалело осмысливал происходящее, потом бросился на Грима, забыв о клинках…
Еще через миг вин`эсс обнаружил, что обе его руки заломлены каким-то хитрым приемом, а он сам, не в силах пошевелиться, смотрит вверх… на Пашку, мирно висящего на фоне тускнеющих звёзд.
— Я же предупреждал, — прошипел на ухо Грим, — будь готов ко всему, ушастый.
— Кхто тхакой неофаш-шист? — прохрипел эльф.
— А, не бери в голову, — уже обычным голосом ответил колдун, выпуская противника. — Просто уясни, что ты мне не нравишься.
— Вс-заимно, — подтвердил Лорешинад, разминая суставы.
Грим тем временем спустил на землю менестреля, снял с огня одну кастрюлю и поставил другую, наполнив её из ведра.
— Перекусить не желаешь, а? — хмыкнул он, приземлившись у кастрюли с мясом. — Не боись, тушёнка это. Я ещё не настолько псих, чтоб человечину жрать.
Эльф понял, что действительно голоден. Однако к еде подсел с опаской.
Через несколько минут вода вскипела. Грим поднялся и добыл откуда-то из-под фартука непрозрачную белую бутылку. Свинтил крышку, отхлебнул, скривился:
— Ванильный. Не люблю. Ладно, ушан, бери ведро, пошли заканчивать этот цирк.
Пашка лежал в отдалении, старческое лицо освещал туман рассвета.
Грим с ходу вылил на бедолагу содержимое бутыли, в воздухе расплылся запах йогурта. Тут же подлетела кастрюля и выплеснула кипяток. На мгновение Лорешинад потерял контроль над телом и довершил дело, окатив менестреля водой из ведра.