Хельга чуть улыбнулась. Она размышляла. Эльфу безумно хотелось поцеловать её, спрятать в объятьях. А ей хотелось спрятаться. От себя и от прошлого.

— Я ещё совсем мелкая была, лет шестнадцать, — начала она, остановившимся взглядом глядя мимо эльфа. — Жила с родителями в Алтайске, был у меня парень на год старше. Девчонки молча завидовали. Мои родители его приняли. И мы часто ездили все вместе в горы, пару раз на Телецкое озеро. И там… видели… каждый раз…

— Большую чщёрную собаку, — продолжил за неё Лорешинад, и она встрепенулась. — Пойдём в дом. Хватит тханцевать.

К его удивлению она безропотно послушалась.

«Какая же она хрупкая, когда не притворяется», — эльф следовал за ней, оберегая, предугадывая её движения, незаметно отобрал меч.

Она шла потерянная, рассказывала дальше:

— Ты знаешь легенду, да?

— С-знаю. И видел, что она делает с муш-щинами.

— Вот. Она захотела забрать моего парня, — эта фраза далась ей через силу. — Преследовала нас двое суток на этом озере. Потом мы вернулись в город. Я думала, что всё закончилось. Но она нашла нас, поселилась за гаражами рядом с нашим домом. На неё охотились, как на опасную собаку, но не поймали…

Она говорила, уже задумавшись, уйдя в детали. Лорешинад понял только, что эта Агапка подстерегла её парня и напала, утащив за те самые гаражи. Но Хельга нашла их и огрела ведьму обрезком трубы. Агапка рассвирепела и прокляла девушку. Хотела «подарить» ей свою судьбу: Хельга будет обращаться большой кошкой — рысью.

Когда девушка пришла в сознание, то обнаружила себя в одном из этих гаражей в компании своего парня и его друга. Друга звали Кирилл, после несчастного случая у него отнялись ноги и, по всеобщему мнению, съехала крыша: он стал уверять, что с тех пор — кам. А позвал хельгин парень Кира потому, что обнаружил, что уши у девушки, как он сказал, «ползут на макушку, носик сплющивается, лапки шерстятся, коготки точатся»…

— В общем, — продолжала она, заглядывая в свою пустую кружку, — не понравилось ему то, что я получила «в награду» за его спасение. Ты бы видел его глаза! Страх и презрение, просто жалко было смотреть! Но Кир приехал подготовленный, велел лицо и руки чем-то зелёным травяным намазать, и шерсть с меня потихоньку слиняла. Супер-депиляция, мне и не снилось!..

Дома оказалось, что долго скрывать шерсть не получится, она упорно отрастала заново, я периодически хотела мяукать и висеть на шторах… Кир меня поддерживал, учил самоконтролю. А парень… ушёл к новенькой из нашего класса. И на моих глазах… — она говорила спокойно, но в голосе мешались детская обида и женская сталь. — Он пропал перед своим выпускным. Через день в тех же гаражах обнаружили труп старика… И новенькая из класса, конечно, пропала.

Она вздохнула, взгляд становился осмысленным, эмоции прошлого отступали.

— Родители мои думают, что я училась и работаю в Барнауле. Это большой город — больше возможностей. И дальше от дома. На самом деле — тут сижу. Держу с ними связь, приезжаю. Помогаю, а они — мне. Кир помог очень, научил варить своё зелье и контролировать… это. Я не нуждаюсь в жертвах, как она, и помогаю Киру, вожу их с Натой, куда надо.

Она улыбнулась виновато, и червяк сомнения закопошился в глубине груди.

— Вот зачем я тебе всё это рассказала?.. Иди-ка спать, глаза у тебя красные… Ой, в смысле, в кучку, сонные…

— Xas…

Лорешинад едва успел рухнуть на диван, как тут же провалился в сон. Он видел рыжего волка и черную собаку, танцующих вместе, Хельгу, занимающуюся у-шу с железной трубой вместо меча…

А ещё ему снились золотые глаза.

Кирель неслась по лесу, стараясь не сбить дыхание и не обращать внимание на порезы, которыми одаривал её изголодавшийся непослушный меч де Моле. В чём-то был подвох, слишком быстро они согласились. Не так: они согласились! Но этот двуручник идеально совпадал с описанием, что дала королева. Кирель бежала к порталу что есть сил и гадала, будет ли у неё второй шанс.

До скалы она добралась поздним вечером: солнце быстро скрылось за горами, а ночь ещё толком не началась. Из тёмных ложбин под камнями неприветливого леса змеями шипела холодная опасная темнота. Листья тонкими полуистлевшими кусочками савана срывались с ветвей, бросались под ноги… Пронзительный, жгучий шёпот страха гнал её быстрее, заставляя оглядываться, вздрагивать, когда тёмный силуэт рядом дёргался, вскрикивал и ночным хищником убегал искать новую добычу…

Лес резко оборвался, на открытом пространстве пустыни клинком высилась скала портала. Кирель показалось, что границы песка расширились по сравнению с утренними. Она вздохнула и направилась по сыпучему склону вниз, еле удерживая равновесие. Страх ещё попытался уцепить её, но остался в лесу.

От скалы отделился силуэт и манерно помахал ей рукой.

«Зараза, успел раньше меня! Да ещё и в темноте ориентируется прекрасно!»

Внезапно она ощутила резкие перемены в себе, ноги запутались, и она рухнула на песок, успев откинуть меч, чтобы не напороться. Манерная фигура поспешила к ней. Кирель села, оглядела себя и сняла шнурок с амулетом маскировки. Листики, до того яркие зелёные, стали белыми: действие амулета кончилось, эльфийка снова стала собой и с непривычки не смогла подчинить тело. Бхиндорл приблизился и элегантно протянул ей руку:

— Как успехи, прелестница?

Кирель очень захотелось ответить что-нибудь ядовитое, да в рифму, но на ум пришла только «лестница». Она лишь окинула парня злобным взглядом, но помощь приняла. Меч поднимать он не посмел, пришлось отряхиваться и тащить этот дрын самой.

Темнота пещеры её не просто напугала, а ужаснула. Танцующие тени леса были детскими пугалками под кроватью в сравнении с этой шевелящейся, глубокой, тягучей чернотой. Дыхание Бхиндорла она почувствовала по движению своих волос — он приблизился и сипло произнёс:

— Нам точно надо туда войти?

Его страх придал ей сил, она ухмыльнулась, но правила этого танца диктовали гнуть своё:

— Д-да, — нетвёрдым голосом выдохнула она, — и ты первый…

Ожидаемой заминки и смятения не последовало. Эльф нагнулся к её уху и шепнул:

— Я, как признанный подкаблучник, не могу войти в помещение перед женщиной.

«Хорошо устроился!..»

Она медленно развернулась, распахнула глаза:

— А если женщине страшно, и она о-о-очень просит?..

— Нет, — оборвал он её, — ты мне просто скажи, зачем нам туда входить?

Ответ она не знала. Ну, то есть просто знала, по-женски…

— Ну надо, и всё тут! Чего ты боишься? Разве ты не видишь, что в этой темноте?

— Я не всматривался, но я не понимаю, ты мне объясни, зачем нам туда входить?

Кирель даже не закипела. Просто ей захотелось плюнуть на этого мажора, вскинуть меч и пойти самой. А ещё ей очень захотелось научиться ставить себя в такое же положение, как сейчас тёмный: и делать ничего не заставят, ещё и поуламывают, а он поломается на тему «что-то мне лениво»…

Она неловко подняла двуручник в оборонительное положение, но тёмный мягко отстранил её за плечи и тенью ночного хищника юркнул в пещеру. Пару раз сверкнули его клинки, а потом он тихо произнёс:

— Ну, я жив, заходи, если хочешь…

Кирель шагнула, а тонкая холодная рука парня поддержала её за запястье. Она чувствовала, как зрачки непривычно расширились, пытаясь уловить малейший свет. Она слышала, что у серых иногда рождаются слепые дети и, вспомнив, ощутила себя не в своей тарелке.

Свободной рукой она прикоснулась ко второму артефакту на своей груди: круглому камешку с дырочкой… ничего не происходило. Она в недоумении покрутила амулет перехода в пальцах.

Ухо щекотнуло дыхание:

— Тебя заводит оказаться в пещере с тёмным? У тебя скачет пульс.

И прежде, чем она напрягла руку для того, чтобы впечатать локтем ему в солнечное сплетение, он спросил серьёзно и отстранённо: