— Сокол у нас мастер по местному фольклору! Тосты — его конёк! — Грим осёкся и прислушался к шарканью, замялся и утёк за широкие плечи Сайла.

Из-за стеллажей вышла девушка с круглым открытым лицом, бесцветными волосами. Почти незаметные светлые брови и корни непрокрашенных ресниц делали лицо серым. Безликим. Косметика не спасала положение.

«Она могла бы быть неплохой шпионкой», — мелькнула у Сайласа и Лорешинада одинаковая мысль.

Девушка была классической незаметной библиотечной мышкой. Поношенные джинсы, растянутый свитер, тапочки и вязаные митенки — она показалась магистру простой провинциальной «тургеневской» девушкой. И в следующий миг он понял поведение Грима.

— Дима! — в её голосе засквозило смущение. — Соскучился по работе? Или по нам? — Других посетителей она даже не заметила.

— Привет, Наташ, — Грим просто не знал, куда деться. Сайлас видел его таким впервые и уже готовил стёбные фразочки. — Это Сокол… то есть Кирюха, меня вызвал…

Сокол пришёл ему на помощь:

— Натали, милая, купи нам к чаю что-нибудь… А мы пока поговорим…

Девушка надула было губки, но направилась к двери. Проходя мимо гостей, потупила глаза и тихо попрощалась. Наверно, понимая, что по её возвращении Грима здесь уже не будет.

— Замаялась девка со мной… — вздохнул библиотекарь. — Хорошая она, одинокая теперь только… — произнёс он после скрипа двери.

— Ты что-то хотел рассказать… — перебил его Грим.

Вероятно, Сокола он уважал. Чуточку, но уважал.

— Да, — опомнился тот. — Поехали.

Сайлас и не подозревал, что новый знакомый применит последнее слово в буквальном значении. Он схватился за своё кресло и дёрнул руками назад. Откатился от стола — кресло оказалось инвалидным. Старым, с отполированными руками обручами и покрытыми паутинкой трещин колёсами. Эльф рядом резко вдохнул, но промолчал.

Все остальные действия Сокола сопровождались таким виноватым выражением лица, будто он был причиной всех неудобств. Он поправил плед на коленях и принялся выдвигать ящик стола, для чего пришлось дёргать его направо-налево. Справившись, Сокол достал ключи, вырулил из-за стола и покатился вдоль стеллажей.

Лорешинад догнал его и решился:

— Ты не удивилс-ся моему виду. Ты тоше кхолдун?

Тот улыбнулся:

— Да, я кам… мог бы быть, — Сайлас отметил фальшь улыбки. — То есть я мог бы камлать, но…

— Мог бы что? — эльф по-детски удивился.

— «Шаманить», танцуя с бубном и вдыхая дым от костра из можжевельника, общаться с духами. Но я, как видишь, танцевать не могу. Дар получил, да не пригодился.

— А как ты его получщил? — не унимался эльф, понимая, как бесполезно спрашивать у Грима о природе и особенностях магии Разных.

Сокол завозился с ключом, пытаясь прорваться в неприметную каморку. Ворчал что-то о замке, залитом краской. Раза три вынимал из скважины ключ, переворачивал, пытался вставить вновь. Наконец, Грим вздохнул, отобрал у него ключи, впихнул в замок, провернул и со всей дури ухнул по двери плечом. Та поддалась.

— Хотел было нафиг спалить, да дверь казённая, — пробурчал он, вошёл и приземлился на бревно. Без коры, гладко обтёсанное, испещрённое тонкими мелкими значками.

Сайлас вошёл следом:

— Ух!

Маленькая комнатушка. Окно с треснутым стеклом, заклеенным скотчем. По стенам — стеллажи с древними книгами и переплетёнными рукописями. В центре комнатушки возвышалась груда камней и брёвен, гладких, обточенных водой и временем. Начал Грим:

— Жил тут давно шаман-кам. Пришло ему время сдавать коньки. Не смог найти достойного преемника — ждал принца на белом коне…

— Грим… — укоризненно-угрожающе вставил Сокол.

Тот примирительно поднял ладони.

Библиотекарь продолжил:

— Шаман записал все свои знания на брёвнах, выбил на камнях и свалил в быструю горную реку. Сказав, что найти их сможет только достойный, кто сердцем чист и знания на благо людям употребит…

— Хорош хвалиться, — буркнул Грим.

Сидя на бревне, он был похож на ворону.

— Я за Натали тогда ухаживал. Гуляли мы вдоль речки. Смотрю: две глыбы с рунами. И даже сквозь воду прочитать могу, понимаю. А Наташка не может. Я стал их вытаскивать. Воды — по колено всего. Потом два-три бревна нашёл. Так и начал всё сюда к ней относить, а то дома могли не понять.

Последний камень лежал на глубине по шею. Я поскользнулся, булыжник не удержал. Меня сбило, этот «гранит науки» — по ногам и спине… Ну, хорошо, жив остался, Натали со спасателями подоспела. Потом ушла от меня. Пришлось менять работу, взяли сюда. Из жалости, ха!

Грим выдержал полминуты ради приличия и заёрзал.

— Да, прости, старик, — опомнился Сокол. — Лезь вон туда наверх, на стеллаж, там папка. Ну, такая, совковая, «дело номер…». Её Наташка туда запихнула — прибиралась.

Колдун, кряхтя, начал восхождение на эту кучу. Отфыркиваясь от пыли, произнёс:

— Даже я этих рун не понимаю. Не достоин, значит. А Сокол у нас — мировой товарищ, и магический потенциал — дай дорогу! Но, сами знаете, в нашей стране инвалидам — только в параолимпийский спорт. За проигрыши целиковых спортсменов отдуваться…

Сайлас с эльфом переглянулись и уселись на ближайшее бревно.

— С-за кхого отдуваться? — шепнул Лорешинад.

— Потом объясню…

— Я бы в Орден к вам просился, стрелял бы с крыши… Да меня, наверно, «снимут» быстро, а, Чудь? — обратился Сокол к вин`эссу и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вот Гриму помогаю, чем могу. Кстати, — вскинул он голову. — Там рядом ещё папка с дневниками какого-то немца из Туле. Он на Тибете был. Я подумал, может, тебе интересно?

— Контрабанда? — азартно спросил тот. — Генетика… — тут же сник. — Достали, ботаники…

Сайлас хмыкнул такой резкой перемене настроения.

Скрипнула входная дверь. Сокол резво развернулся и рванул в зал. Послышалось знакомое шарканье и его голос: «Натали, уже вернулась!»

— Текаем! — шепнул Грим и скатился вниз.

— Через окно, что ли? — лукаво усмехнулся Сайлfc. — Добьём казённое треснутое? — Он уже начал чуток подмерзать и ждал возможности размяться.

«Как же тут осенью, когда не топят…» — думал он.

Грим оценил окна:

— Заклеены, ещё, небось, в щели чулки напихали. Будем прорываться через главный вход, — обречённо решил он.

— Ладно, — ухмыльнулся Сайлас. — Прикрою ваше позорное отступление, — и вышел первым.

Заворковал что-то типа «да как же вы тут…», «смех, а не зарплата…», потом даже «такая, как Вы, и в таком месте…» Грим тихо пробрался к выходу, удивлённый эльф — за ним. Но дверь предательски скрипнула.

Сокол пробормотал тоскливо:

— Приезжайте ещё, поболтаем. Расскажете мне… о ваших подвигах.

А Натали молча взглянула на дверь, бросила «Ну пока…» и ушаркала за стеллажи.

«Быть бы Соколу героем, любящим мужем. Да ноги не держат…» — Сайлас попрощался и вышел в тепло улицы. На душе было пусто и виновато. Как всегда после общения с инвалидами.

— Куда теперь? — спросил магистр, чтобы немного разрядить атмосферу.

— В «Анархию», — бросил Грим через плечо. — Победу, блин, праздновать.

— Не нравится мне это название…

— Зато, если ушастый там что-нибудь порушит, пенты нам даже спасибо скажут.

— Сайлас-с, тот чщеловек…

— Лучше молчи.

Ну что это такое? С утра пекло, теперь льёт, как из ведра.

Тряпичные кеды промокли в городских лужах. Капюшон старого балахона с полустёртым рисунком уже не спасал от липкой мороси. Гитара за спиной в чехле без молнии обёрнута пакетами из-под мусора. Мокрая «эмовская» чёлка паутиной оплетает лицо. Помогает закрыться от мира.

…Дети уходят из города…

Впроголодь…

Нет.

Осенью…Гитару ему подарили они, когда хотели забрать из детдома. Он уже привык считать их родителями, а они передумали и пропали.

Дети уходят… изгоями… Пишут домой…