Эльф уже собрался возмутиться, как спящий старик-Пашка выгнулся дугой, опершись на ноги и голову, стал ссохшимися губами хватать воздух. Суставы хрустнули, пальцы судорожно вцепились в траву. Вскоре он начал потихоньку расслабляться, опускаясь. Маленький старичок превращался в юношу, седина медленно сходила с чёлки, веки закрытых глаз становились гладкими. Когда превращение завершилось, на земле лежал всё тот же четырнадцатилетний менестрель. Он тихо вдохнул и спросил, всё ещё зажмурившись:

— Не пойму, мне жарко или холодно? И почему я вообще на улице?.. И голый?!

— Последствие случайных связей, — ответил Грим. — Кстати да, ты, может быть, уже мужик. Только я твою бабу выгнал: вы пили чай и методично доедали моё варенье, а я ягоды собирал пол-лета. Я обиделся и в честь этого дарю тебе фиговину и отправляюсь спать.

Он снял с себя фартук, накинул его на Павла, во все глаза уставившегося на колдуна и пытавшегося вспомнить какое-то варенье. Задумчиво буркнул что-то вроде «Бывает…» и исчез внутри замка, оставив лежащего юношу недоуменно и с подозрением коситься на эльфа.

— Вечщером рас-скашешь историю про Агапку ещё раз, sunduri, — устало попросил тот, опускаясь на землю у костра, после чего моментально заснул.

Предоставленный сам себе менестрель оглянулся вокруг, взлохматил чёлку, попутно с интересом изучив несколько оставшихся седых волос, и спросил у пробегавшей мимо чёрной белки:

— Что это было, а?

Ответа, к счастью, не последовало. Белка мгновение смотрела на него, потом шмыгнула прочь по своим делам.

Раздалось жалобное «дзынь» и гудение рвущейся струны.

— Да вашу Машу! — совершенно расстроенно ругнулся Павел. — Что ж такое с этой песней!?

— С-струна сделана ис-з метхалла, sunduiri? — Лорешинад открыл один глаз.

Сидящий на крыльце юноша недоуменно посмотрел на эльфа.

— Ну… Вообще да.

— Я попытхаюс вос-стхановит. Сними, полоши на кхамен и дерши кхонцы рядом.

Пока менестрель в замешательстве выполнял указания, эльф встал, встряхнулся, полюбовался вечерним пейзажем…

— Готово, — окликнул Пашка.

— Хорошо. С-замри.

Лорешинад достал из-за плеча Кии-Вэльве и пошёл к крыльцу, что-то шепча на ходу.

— Э-э… Шин, может не…

Удар. Хрустальная голубая вспышка. Тихий звон. Руки Пашки обдало холодом.

Когда зажмурившийся юноша рискнул открыть глаза, он увидел перед собой направленное вверх лезвие. С лезвия «стекал» дымок, будто его полили жидким азотом.

От удара в ступеньке образовалась вмятина, через которую натянулась целая струна. Пашка поднял её к глазам, подёргал. Никаких иллюзий, действительно целая.

— Вау! — только и сказал он.

Тут же натянул обратно и опробовал. Струна звучала едва ли не чище, чем изначально.

— Спасибо! — возликовал менестрель. — Я уж решил, что мне на ударные переходить придется.

— На что?

— Ну барабаны там… А! Ща…

Пашка сунул гитару эльфу, пробежался по двору, подобрал две палки и оставшиеся с ночи кастрюлю и ведро. Вернувшись на крыльцо, он положил кастрюлю на колени, ведро рядом и бодро отстучал палками по ним простой ритм.

— Вот как-то так.

— Мошно мне?..

Некоторое время Лорешинад упражнялся в «стомпе», а Пашка аккомпанировал на гитаре.

В какой-то момент, несмотря на создаваемый грохот, чуткое ухо вин'эсса уловило «лишние» удары, доносящиеся из замка. Звуки медленно приближались, но увлечённый эльф не придал им значение. Кастрюльную какофонию прервал скрежет металлом по камню прямо над головами музыкантов, отчего Пашка вскочил, а эльф замер на месте. Мрачный Грим стоял возле них, прокручивая в руках чёрные палки с ручками.

— Кажется, нас сейчас будут бить, — предположил менестрель. — Если я правильно помню, эти штуки называются тонфы.

— Расслабься, мелочь, — зевнул Грим. — Я не для того тебя поливал всякой гадостью, чтоб тут же прибить. Сгинь куда-нибудь и не мешайся, пока взрослые дяди перетрут свои дела. Можешь создавать фон. НО НЕ НА МОЕЙ КАСТРЮЛЕ! Что, заяц, попрыгаем? Предупреждаю сразу: дерёмся в полную силу.

Колдун был без майки и угрожающе поигрывал мышцами.

Тонкая ухмылка скользнула по лицу эльфа. Он аккуратно положил палки возле кастрюли, не поднимая глаз на Грима. Это был шанс не просто попетушиться, а показать себя. Вызов принят. Эльф медленно вдохнул, в тишине прошелестели медленно обнажаемые клинки. Лорешинад поднял глаза на противника:

— Bwael, faern^[42], - он не спеша поднялся, расправил плечи.

Грим крутнул тонфами. Пашка молча смылся, струны лишь слегка загудели, когда он невзначай, оглядываясь, пнул гитару ногой. Это послужило сигналом начала боя.

Первая атака эльфа напоролась на блок. По двору прокатился звон, на секунду оглушив обоих противников.

— Он что, Серьёзно железные добыл? Или обычные заколдовал? — прошептал Пашка.

Звон заставил противников на мгновение замереть. Они стояли друг против друга. Дышали одновременно. Чёрный огонь в глазах Грима вытягивал зрачки тонкими овалами вверх. Эльф моргнул, выдохнул и резко отпрянул. Крутанулся вправо, унося за собой мелодию звенящего холода Кии-Вэльве.

Грим, принялся наносить удары руками и ногами, теснил Лорешинада, норовя если не выбить у него оружие, то хотя бы ударить по пальцам. У клинков эльфа не было гард, это осложняло оборону.

«Надо будет… попытаться освоить это оружие… если выживу…» — Мелькнуло в голове эльфа во время очередного переката в сторону.

Он чуть притормозил, приложив руку к земле. Летящая сверху тонфа была встреча клинком и направлена дальше, в руну Тумана. Тут же из земли повалил синий дым, разделив противников. Мелкие искры инея летели на колдуна, царапая и осыпая гриву чёрных волос сединой.

Грим рыкнул, взмахнул рукой и столп дыма превратился в огненный гейзер. Пламя ослепило эльфа, и он едва успел защититься от следующей атаки. Клинок улетел в кусты. Впрочем, и у Грима осталось только одно оружие — вторая тонфа не выдержала холода эльфийского клинка и рассыпалась. Пустую руку тут же прочертил глубокий порез, стремительно покрывшийся алым льдом.

— …! — колдун обнаружил, что оставшаяся тонфа примерзла к руке как вторая кость.

Новый удар Грима хоть и разрушил тонфу, но попал вин'эссу по плечу. Наплечник прогнулся, отчетливо хрустнуло. Эльф вскрикнул и выронил клинок. С места падения лезвия начала расти ледяная скала, отражающая движения вин'эсса в десятке плоскостей. Колдун закружился между этими зеркалами, не отличил приближающегося эльфа от иллюзий. Лорешинад сзади набросился на Грима, повалил на колени и начал душить здоровой рукой. В ответ Грим впечатал ему локтем в солнечное сплетение и опрокинул на землю перед собой. Навалился сверху сам и принялся лупить эльфа кулаком, используя ручку тонфы как кастет.

Всё могло бы кончиться плачевно, если бы поляну не огласил новый грохот. Всеми забытый Пашка что есть мочи колотил палкой по ведру и орал:

— Дрейк… в смысле — брейк уже! Завтра дядя Сайл приедет, а у меня тут два трупа!

Противники замерли, тяжело дыша. На кончиках слипшихся прядей Грима повисли капельки пота. По плечам и торсу струились замёрзшие алые дорожки крови. У эльфа немела сломанная рука. Кончик правого уха наливался ярко-синим.

— А он прав, — признал Грим, скатившись с эльфа и плюхнувшись рядом. — Будет скучно, если всё закончится сейчас, согласен, ушан?

— Xas… Хорош-щий тханец.

Грим зыркнул на эльфа, но тот лежал, уставившись в уже потемневшее небо. Зрачки колдуна снова округлились.