— И так грубо, что это спустить ему нельзя, — выразил свое мнение Кассиану.

Оба книгочея лениво поднялись со своих мест и, схватив Маджубиныо, бросили его в воду.

— «Это наша жертва богу моря», — процитировал Кассиану, глядя со смехом, как барахтается в воде Маджубинья.

…Расправившись с Маджубиньей, Самюэль, раз уж ему пришлось прервать любимое занятие, постучался к Серене.

— Впустишь, кума?

— А, кум! — отозвалась Серена. — Пришел на запах кофе?

— Если и бывают на свете совпадения, то это — одно из них, — не согласился Самюэль. — Но чашечка свежего кофе была бы в самый раз.

— Что делает мой сын? — осведомилась Серена, протягивая ему чашку.

— Читает, — с гордостью ответил Самюэль.

— Страсти Господни! — отозвалась Серена. — Опять читает! День-деньской носится с книжками, прячет их от меня то здесь, то там…

Самюэль, довольный, рассмеялся. Он сказал, что скоро Кассиану перестанет стыдиться своего увлечения. Наоборот, будет гордиться тем, что делает.

Серена хмыкнула. Есть чем гордиться — с тех пор как он взялся за книжки, не забил ни единого гвоздя в свой баркас… Похоже, баркас ему больше не нужен.

Самюэль с этим не согласился. То, что сейчас делает Кассиану, важнее баркаса. Кассиану парень неглупый, но он всю свою жизнь боялся выделиться из толпы. Боялся того, чего не знал. С этим Серена согласилась, добавив, что люди часто боятся неизвестности, а потом оказывается, что страдания пошли им на пользу. Это хорошо, когда человек отбрасывает страх и делает шаг вперед, добавила она.

Самюэль кивком подтвердил справедливость этих слов.

— Поэтому тебе не о чем тревожиться, кума, — добавил он. — Книги сейчас важнее для Кассиану, чем лодка. Они помогут ему приблизиться к моей Далиле… Рамиру вчера заходил к тебе?

— Он переступил порог этого дома, чтобы внести в него разлад и неприятности, — подтвердила Серена. — Рамиру сильно изменился. Он посмел повысить на меня голос.

Самюэль немного помолчал.

— Почему-то мне кажется, Серена, — наконец произнес он, — что недалек тот день, когда Рамиру вернется к тебе. Помяни мое слово. Не там, а здесь его дом. И это — аксиома…

Мысль о том, что он незаслуженно обидел своего внука, выказав ему недоверие, не давала Гаспару Веласкесу покоя и не позволяла ему наслаждаться радостями семейной жизни.

Эстела заметила это.

— Тебя гложет чувство вины? Я угадала?

Гаспар заявил ей, что она права. Он несправедливо поступил с Витором. Возможно, Витор играет на его стороне, но он, Гаспар, подозревает во внуке бесчестного мошенника, какие ему встречались в жизни не раз. Что поделаешь, у него до сих пор душа болит, когда он вспоминает своего прежнего компаньона, которого считал своим другом, почти братом, и который обманул его и предал.

Эстела сказала, что этим сомнениям следует положить конец, и решительно направилась к телефону.

…Витор, услышав голос Эстельы, подмигнул Дави. Прикрыв трубку ладонью, Витор сказал Дави, что сеньор Гаспар почувствовал раскаяние прежде, чем он надеялся. Затем он развязно сказал в трубку, что он придет и что Эстела может на него рассчитывать.

— Я встречаюсь с сеньором Гаспаром в комнате вице-президента компании, — объяснил он Дави, торжествуя. — Сеньор Гаспар не просто клюнул на наживку, он смущен… он потрясен… его замучило чувство вины… Ну, Дави, пожелай мне ни пуха, ни пера!

— Ты должен быть готовым ко всему, — возразил Дави, — возможно, в кабинете тебя будет ждать наряд полиции…

В это время Гаспар, поджидая внука, вместе с Бонфинем как раз просматривал счета. Все было в идеальном порядке. Никаких перерасходов средств, никаких недочетов при перечислениях, баланс компании такой, что комар носа не подточит. Выходит, Витор буквально создан для того, чтобы руководить компанией. Кроме того, ему удалось заключить сказочные контракты с японцами, Бонфинь проверил это лично, находясь в Японии. Сомнений нет: Дави купил эти акции на их же деньги. А свой план Дави начал приводить в действие намного раньше, до того, как Витор вернулся в Форталезу. Гаспар вздохнул с облегчением и сказал Бонфиню, что теперь он, честное слово, заслужил покой.

— Что ты хочешь этим сказать? — встревожился Бонфинь:

— Скоро узнаешь, — уклончиво ответил Гаспар.

Когда явился Витор, Гаспар сообщил ему, что проверил баланс компании за последний квартал, весь приход и расход, все платежи, все счета — и ему осталось только поблагодарить внука. Он со всем прекрасно справился. Витор напустил на себя рассеянный вид. Он-то был уверен, что допустил массу ошибок. Он готов поклясться, что Дави где-то подставил ему ножку. Но если дед доволен им, что ж, он счастлив.

Гаспар разразился пространной речью. Он принялся вспоминать о том, сколько в свое время ему пришлось вкалывать, падая и снова вставая на ноги. Но он никогда не опускал рук. Вся его жизнь связана с компанией. Компания — результат долгих лет его труда. (Витор почтительно кивал, весь внимание.) Когда Гаспару стало известно об интрижке против него, о том, что за всем этим стоит его внук, для него это явилось страшным ударом. Но теперь он понял, что Витор здесь ни при чем, что он не имеет ничего общего с плутнями Дави. И он, Гаспар Веласкес, просит у внука прощения за свои подозрения.

— Не стоит, дед. Я не заслуживаю того, чтобы ты просил у меня прощения, — с видом крайнего простодушия произнес Витор.

— Заслуживаешь, — отрезал Гаспар. — Ты заслуживаешь гораздо большего. Господи! Я едва не исковеркал твою жизнь! Я унизил тебя! Меня эта история научила многому…

— Дед, я хочу доказать свою невиновность, — перебил его Витор, — я хочу разоблачить Дави…

— Мы это сделаем, — пообещал Гаспар, — но пока, Витор, дай мне возможность исправить мою ошибку.

— О чем ты, дед? — отмахнулся Витор, делая смущенный вид.

— Я хочу, чтобы ты простил меня, — продолжал Гаспар, — и чтобы мы начали игру с того места, на котором она остановилась… Я хочу, чтобы ты снова сел в это кресло, которое по праву принадлежит тебе.

— Ты это говоришь всерьез? — изобразил колебание Витор.

— Конечно. Пожалуйста, вернись в фирму, не отказывайся. Прими мои извинения и вернись… А Бонфинь во всем будет тебе помогать, так, Бонфинь?

Бонфинь неуверенно кивнул.

— В таком случае я прошу, чтобы и Дави был возвращен на свое место, — проговорил Витор. — Нам надо узнать, где он взял деньги на покупку акций.

— Это ты серьезно? — вдруг спросил Бонфинь. — Ты серьезно хочешь пригласить его назад?

Витор стал объяснять. Знает ли Бонфинь, как можно поймать мышь? Положить в мышеловку кусочек сыра. Сыром будет высокая зарплата, а мышеловкой — сама фирма. Витор будет всегда рядом с Дави. Он будет по-прежнему якобы его другом. Он установит в его кабинете подслушивающее устройство, чтобы узнать, кто сообщник Дави на фирме.

На том и порешили.

Поздно вечером Летисия, обеспокоенная отсутствием Рамиру, села в машину и поехала в деревню.

Серена встретила ее в обычной своей манере. Сдержанно, но без насмешек, что с уважением к ней отметила про себя Летисия. Она сказала, что Рамиру действительно ненадолго заглядывал к ним, но давно ушел и куда — она не знает.

Летисия ни с чем вернулась домой и провела бессонную ночь в одиночестве.

Рамиру вернулся под утро.

Летисия налетела на него с вопросами, где он был, но Рамиру озабоченно осведомился, может ли он принять душ.

— А теперь мы можем поговорить? — нервно спросила Летисия, после того как он вернулся из ванной. — Тебе не кажется, что ты сделал мне больно? Я провела ужасную ночь, Рамиру, чего только не передумала.

— Я тоже провел ужасную ночь, — угрюмо признался Рамиру. — Вечером был в деревне и поссорился в Сереной и Асусенои… Серена не слишком хорошо присматривает за детьми.

Не желая огорчить Летисию еще больше, Рамиру не стал ей рассказывать о том, что причиной его ссоры с Сереной был Витор.